Почему же, несмотря на то, что весь мир почитает счастье, оно все еще остается таким загадочным явлением? Почему мы с такой легкостью говорим о нем, но с таким трудом даем ему определение? В том ли дело, что мы пока не нашли ответа, или этого ответа просто нет? Некоторые специалисты, занимающиеся вопросом счастья, считают, что его вообще не стоит исследовать. Английский писатель Гилберт Честертон говорил: «Счастье – такая же тайна, как и религия, и не надо пытаться постигнуть ее разумом». Он предпочитал не продолжать изыскания, потому что знал, что они ни к чему не приведут. Американский писатель Натаниэль Готорн сказал: «Счастье – это бабочка: ее нельзя поймать, но если сидеть тихо, она может устроиться на вашем плече».
В ПОИСКАХ «ПОТЕРЯННОГО РАЯ»
Тайна это или нет, но попытки объяснить, что такое счастье, все-таки предпринимались. С одной стороны, счастье – это не какое-то конкретное место или условие, а состояние души, внутреннее настроение, если хотите, плод нашего воображения. (Подобный взгляд на счастье как продукт нашего внутреннего мира лишь сгустил облако таинственности.) С другой стороны, психотерапевты часто сравнивают счастье с «потерянным раем» раннего детства – смутными воспоминаниями о полном единении с матерью. (Они находят подтверждение своей идее во взаимосвязи матерей и детей и в чувстве блаженства, полного взаимопонимания, которое отражается в глазах младенцев, когда те прижимаются к своей матери.) Они обратили внимание на то, что многие из их пациентов говорили о попытках вернуть то ускользающее чувство таинственного единения, которое когда то было у них, – чувство, возвращающееся лишь на мгновение. Подобное понимание счастья нашло воплощение в библейской истории об изгнании человека из рая. Именно изгнание Адама и Евы из Эдемского сада дало рождение вопросу о счастье.
Однако некоторые психиатры и неврологи смотрят на этот вопрос более цинично. Они считают, что счастье – это просто физиология, продукт химических реакций организма или результат работы сети медиаторов. Подобный взгляд породил споры о том, можно ли считать настоящим счастье, вызванное лекарственными препаратами вроде прозака29. Если человек испытывает те же ощущения, возникающие благодаря той же химической реакции, значит ли это, что эти ощущения настоящие? Сводится ли счастье только к этому? Должны ли мы здесь остановиться?
Каких бы научных взглядов ни придерживались люди относительно счастья, большинство не считает его долгим гостем – оно остается с нами лишь на короткое время. Тем не менее, если спросить, многие люди ответят, что в принципе они счастливы – иногда в большей, иногда в меньшей степени. Возможно, нам следует сравнить счастье с солнечными лучами, пробивающимися сквозь тучи. Хотя мы видим лучи лишь иногда, мы знаем, что солнце всегда светит. А если мы попробуем поймать его, то поймем, что оно убегает от нас. Как бы это ни было печально, благодаря этому у нас есть к чему стремиться.
Как ни странно, прелесть счастья именно в том, что оно никогда не бывает полным и долговечным. Вечное счастье было бы в лучшем случае скучным, а в худшем – кошмарным (вроде вечного оргазма). Тем, кто постоянно счастлив, психиатры, скорее всего, поставили бы диагноз «олигомания». Быть слишком счастливым тоже плохо. Ведь взлеты и падения придают нашей жизни остроту. Темнота нужна, чтобы свет был ярче. Как сказал Данте Алигьери в «Божественной комедии» («Ад»): «Тот страждет высшей мукой, кто радостные помнит времена в несчастии». Не бывает удовольствия без боли, как не бывает радости без печали. Карл Юнг говорил: «Даже счастливая жизнь не может обойтись без доли темноты, и слово "счастье" навсегда потеряет свой смысл, если не будет существовать рядом с грустью. Гораздо лучше принимать вещи такими, какие они есть, с терпением и спокойствием». Невозможно представить себе рай без ада. Нам необходимы крайности; нам нужны контрасты. Вот почему Данте так много внимания уделил «Аду» и так быстро прошел через «Рай».
Мы уже поняли, что счастье неуловимо и недолговечно. Что еще можно про него сказать? Из чего оно состоит? Мы не можем с уверенностью ответить на этот вопрос, поскольку для всех счастье связано с разными вещами. Это весьма субъективные эмоции; у каждого из нас есть собственное представление о счастье (или о том, каким оно должно быть). Некоторые называют счастьем состояние, когда их уже не обуревают никакие желания (даже если не все прошлые желания исполнились). Другие считают счастьем эмоции, связанные с определенными моментами: улыбкой любимого, удачным днем в школе, первой любовью, рождением ребенка или встречами с друзьями. Приверженцы науки определяют счастье как чувство удовлетворения от жизни в целом, отсутствие отрицательных эмоций или физической боли, ощущение цели в жизни, чувство личного роста. Однако во всех вышеприведенных случаях главное – хорошее настроение.
ПОЗИТИВНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Существует отрасль психологии, которая занимается изучением сил и обстоятельств, ведущих к процветанию как отдельных личностей, так и целых сообществ, – это позитивная психология, или наука преуспевания. Ее основоположником считается американский психолог Мартин Селигман, который в своей речи, произнесенной при вступлении в должность президента Американской психологической ассоциации в 1998 году, заявил, что психология должна сменить объект исследования и переключиться на изучение людей, у которых все складывается удачно, вместо того, чтобы заниматься коррекцией психических отклонений.
Позитивную психологию можно охарактеризовать как научные поиски оптимального человеческого функционирования. Ее целью является изучение тех черт характера и особенностей человеческого поведения, которые свойственны удовлетворенным, счастливым людям, не страдающим психическими нарушениями. Основная идея заключается в том, чтобы перестать заниматься исключительно неблагополучными судьбами и переключиться на людей, у которых все в жизни складывается удачно.
Сторонники этого направления утверждают, что в то время как о депрессии известно фактически все, разгадать секреты счастливой жизни психологи почти не пытаются. Положительным эмоциям (чувству радости, восторга, удовлетворения, гордости, любви и счастья) следует уделять не меньше внимания, чем негативным (чувству вины, стыда, грусти, тревоги, страха, презрения, гнева, напряжения, тоски и зависти). Они считают, что фокус внимания исследователей должен быть смещен с психических расстройств на психическое благополучие. Таким образом, если психоанализ обещал превратить глубочайшие человеческие страдания в нечто обычное, то позитивная психология обещает превратить небольшие повседневные радости в стойкое чувство полного довольства жизнью. Более того, сторонники позитивной психологии говорят, что изучение черт характера и особенностей человеческого поведения, свойственных счастливым и довольным жизнью людям, позволяет понять, как предотвратить случаи заболевания и сохранить хорошее здоровье. Они утверждают, что для предотвращения психических расстройств человек располагает целым «арсеналом»: мужеством, оптимизмом, навыками межличностных отношений, трудовой этикой, надеждой, мудростью, творческими способностями, честностью и жизнестойкостью.
Как известно, постоянные мысли о возможных неприятностях ведут к депрессии; точно так же мысли о хорошем помогают восстанавливать силы. Гораздо большее значение имеет не то, что происходит в действительности, а то, как мы это воспринимаем. Специалисты по позитивной психологии считают, что если мы хотим быть по-настоящему счастливы, то должны думать о хорошем и стремиться к содержательной жизни. А для этого нужно выявить собственные способности – то, в чем мы действительно сильны: от настойчивости и лидерских качеств до любви к познанию.
Однако некоторые критики утверждают, что позитивная психология строится на определенной культурно обусловленной философии, соответствующей американскому мировоззрению с его акцентом на веру в собственные силы и самовыражение. Другие заявляют, что в ней нет ничего нового и все ее положения – не более чем переформулированные мысли из старых похожих учений. К тому же специалистов по позитивной психологии продолжают обвинять в игнорировании того факта, что люди в состоянии депрессии или просто несчастные люди имеют настоящие проблемы, которые нужно решать. Одно время позитивную психологию даже приравнивали к секте, утверждая, что она не сможет предоставить научные доказательства своих положений.
Но какую бы волну критики ни вызывала позитивная психология, она внесла свою лепту в изучение оптимальных условий функционирования человека и создала отдельную область науки, посвященную человеческим возможностям и положительным качествам. В целом это достойная попытка уделить больше внимания эффектам независимости и саморегуляции, роли оптимизма и надежды в жизни человека, а также особенностям проявления его творческих способностей.
