Создается впечатление вполне благополучного положения дел. Особых оснований беспокоиться о судьбе даже наиболее редких видов бриофитов как будто нет.
Действительно ли это так?
Что ж, если сравнивать мохообразные с остальными высшими растениями, то окажется, что они находятся, безусловно, в гораздо более выгодном и безопасном положении. Во всяком случае, если рассматривать всю группу в целом. С конкретными видами дело может обстоять иначе, если и не на всем протяжении ареала, то по крайней мере на его отдельных участках.
Но все же полной безопасности и полного благополучия нет и здесь.
Да, мохообразные — во всяком случае подавляющее большинство из них — прямого давления со стороны человека не испытывают. Однако эти растения очень сильно зависят от него в другом отношении. Они необыкновенно чувствительны к косвенному влиянию — нарушению среды обитания.
Мохообразные, как уже отмечалось, растения мелкие, а часто и очень мелкие. Высота (длина) их тела измеряется несколькими сантиметрами, очень редко — несколькими десятками сантиметров. Многие же виды столь малы, что их размеры составляют всего лишь несколько миллиметров. Протяженность участков, на которых растут такие мелкие организмы, часто тоже совершенно ничтожна и составляет всего несколько десятков или сотен квадратных сантиметров (не метров!). А очень часто бриофиты бывают приурочены к таким субстратам, которые и сами невелики по площади, и вдобавок имеют прерывистое распространение (см. гл. III).
Нарушить целостность таких небольших по площади местообитаний и тем самым резко изменить характер экологических условий на них, увы, очень легко. К тому же очень легко сделать это совершенно случайно. Скажем, при проведении дороги или при других хозяйственных работах.
Таким образом, хотя мохообразные и не испытывают прямого давления со стороны человека, опасность значительных сокращений ареалов у многих из них вполне реальна. Вполне реальна, к сожалению, и опасность полного исчезновения наиболее редких видов всего из одного, двух или трех пунктов. Пока, кажется, нет сведений о полном исчезновении каких-либо видов мохообразных. Это же касается существенных сокращений ареалов на территориях промышленно развитых стран, то таких материалов, к сожалению, предостаточно.
А значит, заботиться о сохранении бриофитов все же нужно.
И первым шагом на пути этих забот стал учет редких видов мхов и включение их в «Красную книгу СССР». В недавно подготовленное второе ее издание включается около 30 редких видов бриофитов, которым в наибольшей степени грозит опасность или полного исчезновения, или с территории нашей страны.
Проблема охраны и сохранения бриофитов, как видно, остается.
Зеров Д. К. О засухоустойчивости некоторых печеночников. — В кн.: Тезисы докладов делегатов съезда ВБО. Вып. V, М., 1957, с. 76, 77.
Зеров Д. К. Очерк филогении бессосудистых растений. Киев: Наукова думка, 1972. 315 с.
Кернер-фон-Мариулан А. Жизнь растений. Т. I. Пб., 1903. 773 с.
Козо-Полянский Б. М. Курс систематики высших растений. Воронеж, 1965. 407 с.
Ладыженская К. И. Лабораторная культура мохообразных. — Природа, 1950, № 8, с. 38—43.
Лазаренко А. С. Вопросы генезиса чередования поколений у моховидных. — Журн. общей биол., 1961, № 5, с. 372—382.
Лазаренко А. С., Высоцкая Е. И., Лесняк Е. Н. Атлас хромосом лиственных мхов СССР. Киев: Наукова думка, 1971, 142 с.
Нейбург М. Ф. Листостебельные мхи из пермских отложений Ангариды. — Тр. Геол. ин-та АН СССР, 1960. т. 19, с. 104.
Савич-Любицкая Л. И. Сфагновые (торфяные) мхи. I. Общая часть. — В кн.: Флора споровых растений СССР. Т. I. М. — Л.: Изд-во АН СССР, 1952, с. 15—81.
Савич-Любицкая Л. И. Андреевые и бриевые мхи, I. Общая часть. — Там же. Т. III. 1954, с. 15—134.
Сапегин А. А. Мхи горного Крыма. Экология, география, флора. — Зап. Новорос. о‑ва естествоиспыт., 1910, т. XXXVI, с. 17—273.
Тихомиров Б. А. Значение мохового покрова в жизни растений Крайнего Севера. — Бот. журн., 1952, № 5, с. 629—638.
Шляков Р. Н. Печеночные мхи. Морфология, филогения, классификация. Л.: Наука, 1975. 147 с.
Andrewson L. — E. Modern species concepts: mosses. — Bryologist, 1963, v. 66. N 3, p. 107—119.
Banerjee R. D., Sen S. P. Antibiotic activity of Bryophytes. — Ibid., 1979, v. 82, N 2, p. 141—153.
Fritsch R. Chromosomenzahlen der Bryophyten. Eine Übersicht und Diskussion ihres Aussagewertes für das System. — Wiss. Ztschr. Friedrich-Schiller-Univ. Jena, Math.-Nat., 1972. Bd 21, H. 5/6, S. 839—844.
Fulford M. Modern species concepts: liverworts. — Bryologist, 1963, v. 66, N 3, p. 101—106.
Herzog Th. Geographie der Moose. Jena, 1926. 439 p.
Parihar N. S. An introduction to Embryophyta. V. I. Bryophyta. Allahabad, 1962. 338 p.
Renzaglia K. S. A comparative morphology and developmental anatomy of the Anthocerotophyta. — J. Hattori Bot. Lab. 1978, N 44, p. 31—90.
Schofield W. C., Crum H. A. Disjunctions in Bryophytes. — Annales of the Missouri Bot. Garden, 1972, v. 59, N 2, p. 174—202.
Steere W. C. Evolution and speciation in mosses. — Amer. Naturalist, 1958, v. 92. N 862, p. 5—20.
Steere W. C. New look at evolution and phylogeny in Bryophytes. — Current topics in plant science, 1969, p. 134—143.
Steere W. C. Chromosome numbers in bryophytes. — J. Hattori Bot. Lab., 1972, N 35, p. 99—125.
Thieret J. W. Bryophytes as economic plants. — Economic bot., 1956, v. 10, N 1, p. 75—91.
Vitt D. H., Ostafichuk M., Brodo I. M. Foliicolous bryophytes and lichens of Thuja plicata in western British Columbia. — Canad. J. Bot., 1973, v. 51, N 3, p. 571—580.
Zanten Van B. O. Experimental studies on trans-oceanic long-range dispersal of moss spores in the southern hemisphere. — J. Hattori Bot. Lab., 1972, N 44, p. 455—482.
Таблица I. а — широко распространенный слоевищный печеночник Marchantia polymorpha. Видны многолучевые архегониальные (женские) подставки; б — свисающий эпифитный (бокоплодный) мох Leucodon pendulus — характерный представитель дальневосточной бриофлоры; в — листостебельный бокоплодный мох Pleuroziopsis ruthenica. Он широко распространен в хвойных лесах Дальнего Востока; г — коробочка верхнеплодного листостебельного мха Physcomitrium pyriforme — обитателя сырых глинистых субстратов.
Таблица II. а — бокоплодный листостебельный мох Ptilium crista-castrensis («петушиный гребешок»), характерный обитатель густых и тенистых хвойных лесов; б — коробочка листостебельного верхоплодного мха тайлории. Торчащий из коробочки стерженек — колонка (после вскрытия коробочка тайлории сильно укоротилась, колонка же осталась прежней длины и стала сильно выступать из коробочки; в — верхнеплодный листостебельный мох Ptychomitrium sinense. Хорошо виден имеющий колокольчатую форму колпачок.
Таблица III. а — коробочка верхоплодного листостебельного мха Tortula muralis. Виден очень длинный клювик и сидящий на коробочке клобуковидный колпачок; б — верхоплодный листостебельный мох Rhodobryum roseum. Листья его образуют розетку на верхушке стебля; в — верхоплодный листостебельный мох Fissidens nobilis. В Советском Союзе встречается только на Курильских островах. Имеет довольно длинные — лишь чуть короче 1 см — листья; г — верхоплодный листостебельный мох Bartramia pomiformis. Хорошо видны продольные бороздки на коробочках.
Таблица IV. а — бокоплодный листостебельный мох Leucodon sciuroides. обычный эпифит в широколиственных лесах европейской части СССР и юга советского Дальнего Востока; б — коробочка листостебельного мха из рода Ulota. Хорошо видны волоски на колпачке; в — густоволосистые колпачки представителя семейства политриховых (Polytrichaceae) — Pogonatum inflexum.
Таблица V. а — часть дерновки верхоплодного листостебельного мха Jaffueliobryum latifolium — эндема Южной Сибири и Монголии; б — часть дерновки верхоплодного листостебельного мха Polytrichum piliferum. Видны волосковидные кончики листьев; в — верхоплодный листостебельный мох Buxbaumia aphylla. Все что видно на снимке, — спорофит, гаметофит имеет почти микроскопические размеры; г — верхоплодный листостебельный мох Orthotrichum speciosum, характеризующийся широким распространением.
Таблица VI. а — верхоплодный листостебельный мох Bryoxiphium savatieri, один из видов, растущих на прибрежных скалах, и полосе заплеска морских воли; б — еще один представитель рода Buxbaumia — B. minakatae. В Советском Союзе встречается только в южных районах Восточной Сибири и Дальнего Востока.
Дрозофила — плодовая мушка, широко используемая в генетических исследованиях благодаря чрезвычайной легкости лабораторной культуры и быстроте смены поколений.
