юноши. — Эта деревня располагается в тридцати минутах езды от того места, где сбежала княжна.
Однако, когда гвардеец, занимающийся осмотром вещей, достал из кармана телефон, все удивленно посмотрели на юношу.
— А допросить его всё-таки придётся. Видимо парень не из простой семьи, — и словно поясняя свои слова, добавил, — раз имеет такие игрушки.
Никто из военных не стал спорить, серьёзно посмотрев на лежащего без сознания подростка.
* * *
Просыпался я очень тяжело. Голова гудела, дышать было затруднительно а руки, из-за того, что были крепко связаны, онемели.
И видимо моё пробуждение не осталось незамеченным.
— Командир! Парень очнулся!
— Тащи его сюда, — услышал я ответ, после чего тот не церемонясь схватил меня за волосы, и подняв на ноги повел в сторону костра.
Передо мной сидели трое человек в военной форме. Они смотрели на меня с холодным выражением на лицах, и я понял, что от них ничего хорошего ждать не стоит. Я уже знал, что значит этот взгляд. Сам когда-то точно также смотрел на врагов государства. И сейчас в их взглядах читался мой смертный приговор.
- Кто ты? — спросил мужчина. Он баловался ножом в руках, отыгрывая роль морального ублюдка. Не удивлюсь, если в какой-то момент он набросится на меня с криками, что отрежет мне ухо.
— Да что ты его спрашиваешь? Давай ему сразу глаз прижжём, после этого он сразу всё расскажет!
Я еле-еле сдержал улыбку. Слова другие, а смысл тот же. Переведя взгляд на третьего, который внимательно следил за выражением моего лица, я предположил, что он будет играть добряка. И когда тот заговорил, понял, что оказался прав.
— Помолчите, — прервал их командир. — Мне кажется, что парень достаточно умный, чтобы понимать своё положение. — Он сделал паузу. — Скажи, почему твоя морда мне кажется знакомой?
— У Вас очень хорошая память на лица, капитан гвардии графского рода Тулеева, — смотря в глаза, холодным тоном произнёс я. — И я Вас тоже запомнил, Тимирязев Александр Сергеевич, — благодаря своей почти идеальной памяти я вспомнил как его называл Баринов почти год назад у здания Гильдии охотников. Тогда Тимирязев привёз оружие охотникам, предназначенное для устранения последствий прорыва. Однако артефактные пули он везти не торопился. Тем самым он собирался бросить охотников на убой. И если бы не вмешался Баринов, то скорее всего на мосту Терешковой из охотников никто бы не выжил.
Шепотки, которые были слышны неподалёку от костра, вмиг прекратились.
— Я гарантирую тебе быструю смерть, — через некоторое время, сказал Тимирязев. — В обмен хочу услышать ответы на свои вопросы.
— Да пошёл ты! — сплюнув ответил я.
То, что мне развяжут язык, я не сомневался. Но если я выложу всё быстро, то мне могут не поверить.
Со своих мест подскочили двое гвардейцев, но они не успели сделать и шага, как Тимирязев, повысив голов, приказал.
— СТОЙТЕ! — Игра света от костра придавала его лицу хищные черты, и оскалившись, он тихим голосом, сказал мне. — У Кости есть семья… близкие, друзья… А у нас, — доставая моё удостоверение из кармана, — есть адрес, где он живёт. Думаю, нам следует, после того как здесь закончим, наведаться к нему домой.
— Нечестные трюки используешь, — произнёс я. — Это наше с тобой дело. На личное переводить это…
— Подло? — перебив меня спросил Тимирязев. — Мне очень любопытно узнать, откуда тебе известно про негласную этику гвардии. Однако, смею тебе напомнить, — развёл он руками, — ты не состоишь на службе ни у кого из дворян. Поэтому на тебя это правило не распространяется!
— Я слуга рода Бариновых, — соврал я, и меня быстро раскусили. Это я понял, когда Тимирязев кулаком ударил меня по лицу.
— Ложь! На твоём жетоне нет соответствующих пометок, — с превосходством воскликнул Тимирязев. Он схватил длинный нож, лезвие которого было докрасна раскалено в огне, и с силой прислонил его к моей ноге.
Вначале послышалось шипение сгораемой одежды и плавящейся кожи. И только потом пришла боль.
— Ааааа, — закричал я.
Мне дали прийти в себя, и я с ненавистью посмотрел на Тимирязева.
— Ещё раз соврёшь мне, и дам поработать моим друзьям, — сделал он жест головой в сторону двоих гвардейцев, что до сих пор сидели подле него.
Немного подумав, я решил, что пора заканчивать изображать из себя невесть что. К тому же по большому счёту скрывать мне было нечего. Однако, если меня продолжат пытать, то шансов на успешный побег у меня будет существенно меньше.
— Я готов к разговору, — ответил я.
— Вот и славно, — удовлетворенно кивнул Тимирязев. — Думаю мне не нужно напоминать, что если мне не понравятся твои ответы, то уже завтра я наведаюсь к твоим близким. И поверь мне, НИКТО! Никто не сможет спасти их от судьбы, на которую обречёшь их ты.
Вопросы посыпались один за другим. Гвардейцев интересовало, что я делал в лесу. Был ли со мной ещё кто-то. Откуда у меня телефон. Успел ли я или княжна связаться с кем-то по телефону?. Прошло минут двадцать прежде чем допрос прекратился. Гвардейцы после каждого моего ответа светлели лицом, понимая, что из-за меня проблем у них точно не будет.
Уже светало. И я видел, что мы находимся на какой-то опушке. А рядом с нами течёт небольшая горная река. Я не бывал в этих местах и определить где мы не мог.
Ещё во время допроса я стал слышать вдалеке гул вертолётного винта, который с каждой минутой был сильнее. И когда я поднял голову, увидел, как на посадку заходит ещё один боевой вертолёт.
Позади себя я услышал девичий плач. Это пришла в себя Нарышкина. Раздалась звонкая пощёчина, от которой у неё пошла кровь из рассеченной губы.
— Власов! — раздался сердитый голос Тимирязева. — Не трогай товар.
— Да она меня укусила!
— А не фиг её за сиськи трогать! — раздался чей-то голос с другой части лагеря.
Тимирязев хотел ещё что-то сказать, но показав кулак Власову, пошёл в сторону приземлившегося вертолёта, из которого начали высаживаться люди.
Пятеро мужчин в военной форме построились в одну шеренгу.
— Господин капитан, четвёртое отделение особой гвардейской роты графа Тулеева построено.
Тимирязев встал напротив одного из них и, быстро отведя
