Иногда мне кажется, что он говорит загадками, но их не так уж трудно разгадать. По-моему, они довольно банальны. Я понимаю, что Аксель не знает о нашем ангелочке, но он не может и дальше разыгрывать из себя дурака и прикидываться, будто это не он отказался от наших планов.
— Я не знаю, Мэд. Думаю, если бы здесь было что-то еще кроме игры, он бы изо всех сил старался меня найти. Я подумаю над тем, что ты сказал, но ничего тебе не обещаю, хорошо?
— Все, что я могу сказать – не избегай вечно этого дерьма. Возможно, было бы легче, не будь его по близости, но теперь тебе не удастся и дальше держать это в себе.
— Знаешь, Мэд… ты тоже можешь поговорить со мной. Я не собираюсь давить на тебя или подталкивать, но я уверена, тебя что-то гложет изнутри, и полагаю это нечто серьезное.
Мэддокс слишком закрытый человек, но я понимаю, что этот момент, когда я делюсь своим прошлым, многое для него значит. Я просто хочу, что бы он доверился и впустил меня в свою душу, позволил помочь ему.
— Знаю, девочка. Однажды, возможно, я все расскажу, но точно не сегодня и не завтра.
Ничего не поделаешь, в ту ночь я ложусь спать, чувствуя себя легко и невесомо, чего не испытывала уже многие годы. Доктор Максвелл подразумевала нечто подобное, когда говорила, что мне нужно открываться и сходиться с людьми. Все эти годы я боялась раскрыться и довериться кому-то, но один большой и грозный бывший морпех позволил мне вновь почувствовать себя нормальным человеком.
Впервые за многие годы я сплю без сновидений, практически безмятежным сном полным обещаний и надежд, пока страшные крики Мэддокса не будят меня несколько часов спустя.
*~*~*
На следующее утро я делаю для нас двоих завтрак, когда раздается резкий стук в дверь. Мэддокс еще спит. Я слышала, как он кричал несколько раз за ночь. Что бы его ни терзало, прошедшая ночь наверняка лишила его всех сил. У меня сердце разрывается от боли и переживаний за своего друга.
Взглянув на часы над плитой, я вижу, что сейчас семь утра; слишком рано для гостей.
Я напоминаю себе, что это не моя квартира и наверно разумнее бы было пойти разбудить Мэда, в конце концов, я здесь по вполне объективной причине. Стук продолжается, так что я иду к двери и смотрю в глазок, но тут же отскакиваю, как ужаленная, когда вижу, кто находится по ту сторону.
Аксель.
Тот, кого я не хочу видеть безоблачным и ранним утром. Я действительно не хочу его видеть, но взглянув на его красивое лицо, частичка меня подпрыгивает на месте, как какая-то глупая чирлидерша.
— Держись, держись… — бормочу я себе под нос, отключая сигнализацию и распахивая дверь. — Доброе утро, Ваше ослиное преосвященство. Чем я заслужила такое почтение? — для полного эффекта изобразив на лице ехидную улыбочку, я поднимаю голову и смотрю в распахнутые от потрясения глаза Акселя.
— Что ты, мать твою, нацепила? — рычит он.
Э-э, оу.
Опустив взгляд, я отмечаю, что на мне по-прежнему та одежда, в которой я спала. Топик и трусики отлично справляются со своим предназначением и ничего не скрывают.
Дерьмо.
— Я только что проснулась, Аксель. В чем, по-твоему, я должна спать? В комбинезоне?
— По-моему, ты не должна разгуливать голышом в доме другого мужчины.
— Извини, но какая разница в чем я сплю? Тебя это не касается!
Мне необходима нехилая доза кофеина, если в такую рань придется выслушивать его фигню.
— Идиот, — ворчу я себе под нос и повернувшись бреду на кухню. Я снимаю яичницу с плиты, выкладываю на тарелку бекон и вынимаю из тостера поджаренные хлебцы. Я накрываю завтрак на двоих, успешно игнорируя Акселя, и направляюсь по коридору к комнате Мэддокса. Я чувствую, как Аксель прожигает взглядом мою спину. Чтобы взбесить его еще сильнее, я покачиваю бедрами чуть более вызывающе, чем следовало бы. Вырвавшийся из него стон – все, что мне нужно было услышать, чтобы на моем лице появилась широкая улыбка.
Тихо постучав, я обращаюсь к Мэддоксу:
— Эй, ты будешь завтракать?
— Нет, — раздается его сонный и сдавленный голос.
Я знала, что этим утром он будет в дурном расположении духа, но надеялась, что смогу помочь, просто находясь рядом.
— Уверен? Я приготовила тебе завтрак, — я поворачиваю ручку и, просунув голову в образовавшуюся щель, заглядываю в комнату. Мэддокс сидит на кровати, упираясь локтями в колени и сдавливая опущенную голову в своих огромных руках. Это картина разрывает мне сердце. — Я здесь, если понадоблюсь, хорошо? Даже если это все, что я могу предложить, я знаю как важно, чтобы рядом оказался тот человек, который готов помочь нести твое бремя.
— Да, девочка. Иди, поешь, я в порядке, — он поднимает голову и смотрит на меня своими темными глазами, которые, кажется, смотрят сквозь меня. Похоже, Мэддокс все еще в цепких лапах своего ночного кошмара.
— Хорошо, Мэд. Пришел Аксель и он очень взбешен, но в этом нет ничего нового.
Я не мешкая отступаю назад и оборачиваюсь. Аксель стоит прямо позади меня, поэтому я неожиданно оказываюсь прижата к его крепкому телу.
Мы оба резко втягиваем в себя воздух. Я чувствую, как мое тело, находясь в такой близости, мгновенно его узнает. Каждый дюйм моей обнаженной кожи, плотно прижатой к его телу, покрытому джинсовой и хлопковой тканью, покалывает. Хватает всего лишь легкого соприкосновения наших тел, и я чувствую, как мои трусики промокают за секунду. Его глаза темнеют от желания, а дыхание учащается; по крайней мере, я не одна такая.
Он перемещается ближе, прижимаясь своей мощной эрекцией к моему животу. Я резко выдыхаю, даже не сознавая, что все это время стою затаив дыхание. Мой нос сразу же заполняет его дерзкий аромат. Аппетитный аромат. Мои соски набухают и твердеют, а сердце бешено колотится.
Аксель тянется ко мне своими большими, сильными руками и внезапно хватает меня за тонкие запястья. Медленно, ох как мучительно медленно, его руки начинают ласково скользить вверх по моим рукам, кожа покрывается миллионом крошечных мурашек там, где он касается ее. Когда он достигает моих плеч, он поднимает свои руки еще выше: одна ложится на затылок и пальцы зарываются в мои волосы, а другая перемещается вверх к моему лицу, нежно удерживая ладонь на щеке и частично на шее. Мое тело горит, кожа на тех участках, к которым он прикоснулся, пылает, а безграничная потребность почувствовать его охватывает каждую частичку моего существа.
— Такая. Чертовски. Идеальная, — шепчет он напротив моих губ. Наклонив голову ниже и покрыв расстояние в несколько разделявших нас дюймов, его губы наконец обрушиваются на мои. Он захватывает в плен и кусает мою нижнюю губу, проводит языком по месту укуса, чтобы унять боль, а затем зажимает ее между губами и тянет. От вздоха удивления мой рот открывается довольно широко для его требовательного языка, который незамедлительно врывается внутрь. Желание стремительным потоком проносится по венам, сердце с минуты на минуту разорвется на части, а влажные трусики, похоже, просто испарятся.
Наш затянувшийся поцелуй с каждой секундой становится все жарче и жарче. Аксель убирает руку с моей щеки и переносит ее на спину, пальцами скользя по повязке и достигая задницы. Усилив хватку, он притягивает мое тело еще ближе к своему. Каждый дюйм моего тела буквально липнет к его собственному. Слегка наклонив голову в бок, он продолжает лизать и ласкать каждый укромный уголок моего рта. Наши языки состязаются друг с другом так, словно оба охвачены чувствами, которые провоцирует этот поцелуй.
Рука, лежащая на моем затылке, следует тем же путем, что и предыдущая, которая только что путешествовала по моей спине, и, когда он добирается до задницы, сгибает пальцы, впивается ими в мою кожу и приподнимает. Инстинктивно я поднимаю обе ноги и оборачиваю их вокруг его тела, пристраивая свой главный эпицентр желания вплотную к его эрегированному члену. Просто мое тело страстно желает и настойчиво требует взять то, что ему нужно.
Я не поняла, что мы двигаемся, пока спиной не натыкаюсь на холодную стену. Я отрываюсь от его губ и немного отодвигаюсь, но это ничего не меняет, кроме того, что помогает моей набухшей киске потереться о его член, прикрытый джинсовой тканью. Сдерживая стон, я всматриваюсь в его зеленые глаза, слишком темные и затуманенные желанием.
— Мы не должны этого делать, — я пытаюсь тем самым выразить слабый протест. Я хочу этой близости. Боже, как же я хочу этой близости. Правильно или нет, но это похоже на райское блаженство; даже шоколад не идет ни в какое сравнение с мощными электрическими покалываниями, которые пронзают весь мой организм. Каждый волосок встает дыбом, а влагалище сжимается в предвкушении оргазма, до которого рукой подать. Боже, пожалуйста, не дай ему отнестись к моим словам серьезно.
Он снова приближает свое лицо к моему, задевая футболкой мои позабытые соски. Я впиваюсь руками в его бока, вновь издавая стон, когда чувствую, каким твердым и теплым его крепкое тело ощущается под моими пальцами.
