Он несколько раз прошелся вдоль рядов, где на прилавки были выложены тысячи пар всевозможных штанов. Разных фирм, разных цветов и размеров. Словно пистолетные выстрелы направо и налево слетали с языка Опухтина вопросы: "Пчем, пчем, пчем?" Расстреляв таким образом несколько обойм, жених Опухтин понял, что меньше чем за двести рублей штанов ему не купить. И тогда он бодро направился к угловому прилавку, где видел, как ему казалось, приличный "Левис".
Молодая упитанная торговка, так похожая на окружность, поняв намерения Опухтина, тут же засуетилась:
- Вам, какой размер? 44-й или 46-й? Наверное, все-таки 44-й, - измерив взглядом костлявую задницу Опухтина, сделала заключение "окружность" и сунула ему в руки пакет со штанами, - Меряй!
- Здесь? У всех на глазах?
- Да кто на тебя глазеть будет? - удивилась торговка, но поняв, что Опухтин никогда не станет переодеваться при всем честном народе, милостиво произнесла, - Хорошо, я тебя пледом прикрою. Скидавай свое старье!
Опухтин продолжал мяться:
- А вы?
- Что я?
- Так и будете на меня смотреть?
- Боже мой! - скривила лоснящееся лицо "окружность", но голову все-таки отвернула в сторону, - Было бы на что смотреть!
Опухтин по-армейски впрыгнул в "Левис". Штаны плотно обтянули талию и бедра. С трудом застегнулись на поясе.
- Ну как? - спросила торговка.
- Кажется маловаты.
- Да ты что, с Марса свалился! Сейчас все так носят! - не согласилась толстая девка и, в который раз осмотрев все то, что находится у Опухтина ниже пояса, постаралась сразить собственным примером. Она подняла длинную толстовку, похлопала себя по мощным ягодицам, демонстрируя, как плотно сидят на ней джинсы, - Видишь и на мне как влитые!
- Так, наверное, больших-то размеров штанов не шьют! - попробовал сострить Опухтин, намериваясь скинуть с себя 44-й размер.
- Не шьют! Много ты понимаешь! - надулась торговка, но, боясь упустить клиента, тут же отбросила обиду, - Чем тебе не нравятся обтягивающие штаны?
- Ни вздохнуть, ни присесть...
- А ты присядь, попробуй!
- Да, пожалуйста, - сказал Опухтин, - Если получится.
- Присядь, присядь...
Опухтин вытянул руки перед собой и, словно выполняя гимнастические упражнение, постарался опуститься. Тут же послышался треск ткани, и в мошонке и бедрах стало свободно. Опухтин понял, что "Левис" дал огромную трещину. От заднего пояса до ширинки.
Он виновато поднял глаза на торговку, словно оправдываясь, мол, я же говорил. Но в глазах "окружности" кроме ярости никакого сочувствия не было.
- Вы мне испортили товар, гражданин! Платите двести рублей! - Чтобы покупатель не смог ретироваться в рваных штанах, торговка схватила старые джинсы Опухтина и сунула в одну из сумок, - Не получите своих штанов пока не расплатитесь!
- Ничего платить я не буду. К тому же, покупатель всегда прав, уперся Опухтин, - Вы мне сами напялили этот 44-й. Отдай штаны или я обращусь в милицию.
Вместо того, чтобы вернуть вещь Опухтину, торговка засунула четыре пальца в рот и пронзительно свистнула. Тут же около прилавка появился сержант. Приложил руку к милицейской фуражке.
- Сержант Бердяев. Что здесь произошло?
- Вот он, - указала толстым пальцем на Опухтина торговка, - испортил товар и не собирается возмещать стоимость.
- Как же так, гражданин? - доброжелательно обратился к Опухтину милиционер, - Испортили вещь, заплатите.
- Я испортил? - удивился Опухтин, - Да она сама на меня напялила эти джинсы и заставила присесть! Вот они и порвались.
Милиционер с милой улыбкой посмотрел на торговку, затем перевел взгляд на Опухтина:
- Никогда не поверю, что у женщины хватит сил напялить узкие джинсы на такого здорового мужика, как вы! Вы сами понимаете, о чем говорите? На вас силой надели штаны, потом заставляли приседать, да? Может быть, мне опросить свидетелей, которые видели, как эта девушка на вас надевала джинсы?
Опухтин понял, что влип, но решил бороться до конца.
- Ничего платить не буду.
Милиционер Бердяев испустил тяжелый вздох:
- Тогда придется пройти в отделение, - он снова с нежностью посмотрел на "окружность", - У вас есть свидетели, которые могли бы подтвердить о нанесении вам материального ущерба этим гражданином?
- Сколько требуется человек? - деловито осведомилась торговка.
Конечно, на свидание в Сокольники Опухтин опоздал. Вышел из отделения милиции, когда дело шло к вечеру. Двести рублей пришлось отдать. Да ещё штраф за мелкое хулиганство в размере одного минимального оклада заплатил. Брел домой с понурой головой, думая, что и на этот раз "пролетел с женитьбой, как фанера над Парижем".
Сзади послышался знакомый голос торговки:
- Эй, мужик, погоди!
- Ну что еще?
- Не знаешь, у кого квартиру или комнату на время снять можно?
Опухтин остановился, засунул руки в карманы старых штанов.
- А сколько платить будешь?
- Столько, что каждую неделю сможешь покупать себе по паре штанов.
- Тогда пошли, - кивнул в сторону своего дома Опухтин.
А ещё через неделю они купили двуспальную кровать и пухленькая торговка перебралась в его комнату. Если бы не штаны, то у Опухтина никогда бы не появилось время изучать политическую обстановку.
1999 г.
ЗАСТОЛЬЕ
Хотя и называли Ивана в трудовом коллективе простофилей, человеком недалекого ума, а на его приглашение все откликнулись. Не отказываться же от такой халявы: и балычок, и огурчики малосольные и тушеная с телятиной картошечка, и грибки, и колбаска. Всех закусок и не упомнишь, какие выставила Иванова теща на стол в день его рождения.
Подарки побросали на кухонную кушетку и сразу за стол: "Ай, да Иван! Ай, да друг-товарищ! Спасибо, что не забыл - позвал!" Да что там были за подарки: все что выносилось с завода - из цеха товаров металлического ширпотреба - и годами хранилось в квартирах без особой надобности. Пирамидами возвышались на кушеточке семь эмалированных кастрюль, пара тазиков, три ведра, несколько столовых наборов с вилками и ложками, какие-то яйцерезки и даже эмалированный нужник с крышечкой. Но Иван-то, дурак, и не понял ничего: за подарки всем спасибо сказал, чуть ли не в ноги кланялся. В его-то доме заводского товара никогда не водилось. Хотя уже несколько лет и работал в инструментальном цехе, который находился под одной крышей с "ширпотребовским".
И теща у Ивана, как вскоре выяснилось, человек тоже недалекий, без свежей мысли в голове. Только бегала вокруг стола, да подкладывала в тарелки гостям: "Ешьте уважаемые. Пейте на здоровье!" Вот насчет того и другого, как раз упрашивать было не обязательно. И ели "хором" и подливать не забывали. Все держались молодцами. Только самого именинника шкивать начало в разные стороны. Да и сам он - дурак ведь! - какой-то бред на счет дружбы и уважения нести начал. А потом и вовсе заснул. Тут же среди гостей, за столом. Положил подбородок на руки и засвистел.
Да кто же на него будет обращать внимание, если водки на столе было видимо-невидимо. Пусть себе спит. Теша, правда, немного посуетилась, да разве же одна сможет справиться с таким грузом и дотащить до кровати. "Не трогай его, теща! - в один голос закричали гости, - Не хай себе спит тут. Глаза откроет, а мы ему сразу похмельную."
- Ну, что ж, пусть спит, - согласилась пожилая женщина и присела на краешек стула.
- Дурак он у вас, причем полный! - кто-то сказал откровенно. - Вона сколько подарков ему натащили, а ведь мог все это и сам давно иметь.
- Бал-бе-е-ес! Жена на работе, а он дома праздник решил закатить!
- Полный профан!
- Вошь, тля!
- Говнюк, одним словом, - подвел итог общей дискуссии женский голос.
Теща ревностно вздохнула:
- Говорила я ему, что товарищи по работе плохого о тебе мнения. Так не верил. Удивлялся: за что ж меня не уважать? Плохого я никому и никогда не делал...
- Плохого никому ничего не делал, - тут же подтвердили несколько человек, - Но дурак он, конечно, полный. Ивашка, одним словом. Жить не умеет. Вона сколько денег угрохал, да какой стол с закусками размахнул! И только ради того, чтобы ему преподнесли ведра да кастрюли, которые он в собственном цехе использует в качестве табуреток на перекурах!
Теща передернула плечами:
- Совесть ему не позволяет. Честный он...
- Ха! Честный! - выпалил кто-то недовольно, - Значит, все остальные за этим столом - воры и преступники! Нет, теща, это не он, а мы честные! Все берут то, что плохо лежит и тащат домой. Только он, дурак, от коллектива отрывается. Значит и поступает бесчестно по отношению к своему коллективу.
- Что ж вы ему об этом в глаза не скажете? - спросила теща.
- Так бригадир ведь! А кто ж начальнику станет в глаза говорить, что он первосортный дурак!
Вот и сейчас, ведет себя как недоумок: все как огурчики, а он - в полном отрубе! Разве так поступать честно?
- Да вовсе я не в отрубе! - поднял голову Иван и широко улыбнулся.
На лицах гостей тут же появились доброжелательные улыбки.
