тончайшими поэтическими вибрациями.
Но единение чувств и ритмов Свирели с Неким Небесным Началом – это бесспорный факт.
В этом и сила этих строк!
Пушкин и Есенин встретились в Тонком Мире, как медиаторы, раздвинувшие пространство
третьего и четвёртого измерения в Тонкий Мир.
Не зря они первыми явились на зов той сердечной тоски, которая изливалась из
поэтической лавы с Плотной Земли в конце 80-х – начале 90-х годов 20-го века.
Они первыми заинтересовались этим явлением – возникшей связью с покинутой ими
Землёй, первыми заговорили со Свирелью, стали первыми её Учителями:
В предвечности взлелеянный Богами,
Гармонии и нежности дитя
Цветок любви мы вырастили сами
И подарили вечности шутя.
Сергей Александрович Есенин явился на Свет Божий, как предсказатель, как Вестник
Новой эпохи, Эпохи Света.
Об этом говорит не только поэтическое творчество Серёжи, но и его философская проза.
13
Сергей Есенин в своём творчестве предугадал краткость своей жизни, значение своего
явления на Свет в России.
Его тончайшие поэтические вибрации пропитаны глубочайшей любовью к Земле, к Рязани.
Его Поэтическому Гению подвластно понятие о таком явлении, как ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ
ДУШ.
Кстати, ещё Борис Пастернак сказал о Поэте: «Есенин был живым, бьющимся комком той
артистичности, которую вослед за Пушкиным мы зовём высшим моцартовским началом,
моцартовской стихией».
По признанию Поэтов, наших современников, Пушкина и Есенина роднит, объединяет
несравнимая моцартовская лёгкость, воздушность их поэтических вибраций.
А Серёжа Есенин небесным поэтическим языком донёс до нас мысль о том, насколько
близки, а, может быть, и едины вибрационные лады его душевного организма с настроем
музыкального гения:
Я – МОЦАРТ
Я – Моцарт в воплощении втором
На поэтичной ниве звонкогласной.
Всё то, что он не дописал пером,
Во мне рождалось музыкой прекрасной.
Чудесный танец юных Эвридик,
Расцвеченный рукой самой Природы,
Был грациозен, звонок, смел и дик
В моём стихе ведической породы.
Я всех объединял и всё любил:
Зверьё и пашню, города и страны.
Я луч как в зеркале на радугу дробил.
Во мне огней плескались океаны.
Я Русь свою десницею стиха
Обнял навечно, как младую деву.
Стиха Есенина несложному напеву
Созвучен вечно голос петуха.
Это стихотворение принято от Сергея Александровича Есенина Свирелью-Татьяной в
октябре 1995 года.
ОТКЛИК
И, чувствуя заранее, что её голос будет услышан в Тонком Мире, Свирель взывает:
Поэт, услышишь ли мой зов,
В нём – риск, несовершенство
Моё, быть может, мне покоя не даёт.
Но слышать голос твой – какое же блаженство!
Ответишь ли? – Вопрос отправился в полёт.
И Поэт, – кто он – Пушкин или Есенин? – отвечает:
Отвечу я Земле. Моей немой печали
Нет края и конца. Земля – мой амулет.
О, если б мы себе судьбину назначали,
Я выбрал бы опять тот несусветный Свет,
Где Души мечутся в любви, и, вне сомненья,
Обрящут и теряют облик свой.
Но я, теряя лик, любил без сожаленья
И не жалел, что сгибну – я живой!
14
Мой опыт жизненный основан на любви.
Я весь пропитан был напитком тем безумным.
Он бушевал в крови. Он говорил – сорви
Цветок любви и пой кимвалом многострунным.
Но воздержание лишь – есть залог любви!
СВИРЕЛЬ:
Кто слышит? Кто поёт? Кто сердце бередит?
Сама Свирель любви потоком льётся.
И что ей, право, в этой жизни остаётся,
Как не любви безудержной волна,
Когда она в Поэта влюблена?!
Всё в Боге. Бог – во всём: В тропинке и звезде,
В полёте пташки, в лебедином взоре.
Ты с Богом. Бог везде – в эфире и воде,
В полёте мысли и в церковном хоре.
Всей жизни карусель вершится неспроста.
Во всём есть смысл, поскольку Бог задумал,
Чтобы во всём жила любовь и красота,
Бессмертье и Божественная дума. 6 декабря 2003.
СЛОВО
поэма- диалог
Свирели с С. Есениным, –
в ночь с 20-го на 21 сентября 1989 года.
С. ЕСЕНИН:
Сентябрьской ночи полотном укутан свод небес.
Сижу перед своим окном. За далью – тёмный лес.
Так смутно нынче на Душе, как будто жду кого.
Строки неясное клише у сердца моего.
СВИРЕЛЬ:
Хочу любить, и ждать, и знать, что ждут меня вдали,
Пока снега не намели сугробов злую рать,
Пока не стала старше всех, древнее древних Фив,
Возьмите мой весёлый смех под осени мотив.
Примите глаз тепло и свет, пока не стынет взор,
Возьмите жест, пока согрет молитвами сестёр,
Походку, нежность, алость губ и ласковую речь,
Возьмите для того, кто люб, для тайны наших встреч.
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:
Не проси, не надо раннего ухода.
У тебя, родная, дел невпроворот.
Утром раным-рано выйдешь за ворота,
Грусть тебя оставит, темень пропадёт.
На кого надежды, на кого, скажи мне,
Как не на тебя же в этой кутерьме?
И куда, родная, и куда же ближе
Мы с тобой сегодня? Ты ведь не в тюрьме
Бывшего запрета, старого острога.
Не кручинься, Таня, ты не пропадёшь.
Золотая осень, Таня-недотрога,
15
Срок придёт, родная, и ко мне придёшь.
СВИРЕЛЬ:
Ах, как долго под ветром стыть,
Осыпая последние листья,
По теченью стараться плыть,
Ложь отсеивая от истин.
Ах, как трудно одной мне быть,
Принимая сигнал из сердца,
Лишь сигнал, но жить и любить…
А Земля скоро в саван оденется…
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:
Не рви мне Душу этаким сравненьем.
Не жди кончины – панацеи бед.
Живи, живи. Ты – вечное творенье,
Владеющее круговертью лет!
СВИРЕЛЬ:
Тебя люблю я за такие речи.
Ты в сердце льёшь надежды эликсир.
Он ободряет и, лаская, лечит,
Наполнив звоном нежности эфир.
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:
Я не шучу – я говорю, что вижу:
Не растеряешь ты своих красот.
Не бойся. А когда возьму поближе
С космических загадочных высот,
Ты будешь здесь с родными и друзьями,
С любимыми Поэтами, со мной.
Придёшь к Отцу, к своей любимой Маме.
И сердце, очаровано весной,
Любовью, верностью и верой,
Вновь будет биться как скворец в руке.
Давай оставим светские манеры.
Скажи, удобно спать на потолке?
СВИРЕЛЬ:
Нет, не удобно. В этом нет сомненья.
Кто в этом может нас уверить, друг?
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:
Тогда бросай перо без сожаленья
И выводи меня на светлый луг
Своих надежд, ребяческих улыбок
И шаловливых нежных наших встреч.
Не бойся незаученных ошибок.
Плесни свободно льющуюся речь
В кувшин вина. Пусть будет крепче брага.
Её сегодня нам не превозмочь.
А там, где пьют, там пьяная отвага.
Мы ею наполняем нашу ночь.
Смотри, – к двенадцати бежит
уж стрелка часовая.
А здесь, на этом вот столе лежит
моя рука, рука живая.
16
Она тебе принадлежит!
СВИРЕЛЬ:
Ну, раз ты здесь, – я пью вино
послушной нашей встречи.
Она со мною заодно.
И время сердце лечит.
Пожми мне руку, чтобы я
почувствовала приближенье,
Чтоб не одно воображенье
стихами разгоняло скуку!
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:
Я с радостью возьму тебя в объятья.
Почувствуй – я с тобою, ты – со мной!
Послушай, брось ты это платье,
Я дерзкий нынче, – не сумной!
СВИРЕЛЬ:
Серёжа, я не возражаю,
будь дерзким, резвым, будь моим!
Тебя с собой воображая, скажу:
Сезам или сим-сим!
СЕРЁЖА ЕСЕНИН:
Сезам – волшебное словечко:
«Сезам! Сезам!» Откройся дверь!
Надень заветное колечко,
Серёжки нужные примерь!
СВИРЕЛЬ:
Серёжек нет. Сергей Есенин
Один единственный в судьбе,
На склоне лет и дум осенних
По новогодней ворожбе.
СЕРЁЖА ЕСЕНИН:
Ты нагадала долгий праздник
Совместных Муз, моя Душа,
Таких живых, разнообразных!
Но, как малина хороша!
СВИРЕЛЬ:
Скажи – коктейль, а не малина.
Коктейль двух Душ, насколько пьян
Напиток этот? Половина
В нём – грусть, а, может быть, обман?!
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:
Ручаюсь, капли нет обмана
В напитке свежем и живом.
Зачем ты путаешь, Татьяна,
Вино и брагу, спирт и бром?
СВИРЕЛЬ:
Ты знаешь, я не разбираюсь
В спиртном, мальчишка милый мой!
Вот почему охотно каюсь,
Что даже в Истине самой
Невольно в крайности бросаюсь!
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:
Давно пора бы различать,
Где пиво свежего разлива,
А где иная благодать.
И зря о пиве не кричать,
17
Когда прошу вина подать!
СВИРЕЛЬ:
Серёжа, думала давно я,
Что ветер утренний унёс
Ту крепость и венок из кос,
И свежесть. Право, сердце ноет,
И опадает лес волос.
