С этими мыслями я уснул.
Проснувшись рано утром от криков отца, я вышел из комнаты. Спустившись в холл, я увидел отца в кресле. Мой ворон как всегда сидел у меня на плече.
— Что случилось? — лишь спросил я, хотя и знал ответ.
— Твоя мама пропала.
— Что?
— Она сбежала, — ответил он. — Джонатан, ты не видел ее вчера ночью?
— Нет, отец.
— Джонатан собирайся, мы уедем на некоторое время, — сообщил Валентин.
— Куда?
— Скоро увидишь.
Я поднялся в свою комнату и сложил вещи. Письмо спрятал в своих вещах так, чтобы никто не нашел. Спустившись вниз, я услышал снова крик отца.
— Найдите ее, — кричал он, — она не могла просто так испариться.
Сумеречные охотники, служащие моему отцу, ушли.
— Где же ты, Джослин? — тихо говорил Валентин. — Куда делась? Почему ушла?
Такой любящий голос отца я слышал редко. Джослин он действительно любил. Весь месяц он искал ее, но не нашел. Иногда я слышал имя «Люк». Валентин повторял: «Предатель, Люк предатель». «Если найдете его, убейте».
Тем временем мы переехали в другой дом, где я познакомился с мальчиком, очень похожим на меня внешне, но внутренне мы разные. Как-то отец рассказал, что он на день рождение подарил ему тоже сокола. Но он не приручил его, а заставил сокола полюбить его. Поэтому отец свернул соколу голову.
— Ты сын мой, настоящий воин. И я горжусь тобой, — сказал Валентин мне. — Ты сделал так, как я велел. Сокол тебя слушается, он тебе подчиняется. А не любит, — закончил он и неодобрено посмотрел на Джейса — так звали этого мальчика. Он играл на пианино.
Валентин научил его этому. А когда я попросил научить меня, он лишь сказал «Зачем тебе это? Ты воин, храбрый и сильный. Тебе ни к чему учиться играть на пианино».
— Жалкий вид, — сказал я. Но в мыслях я думал об одном: «Разве любить плохо?»
Но отец повторял все чаще одни и те же слова, после того как Джослин сбежала:
— Любовь — это уничтожение, если тебя полюбят, значит уничтожат.
Отец снова ушел, не сказав куда. Он оставил нас одних со словами:
— Когда я вернусь, покажете, как вы владеете оружием.
Мы остались одни. Сначала мы тренировались по одному, а потом вступи в бой.
Закончив тренировки, мы пошли в дом. Джейс снова начал играть на пианино.
— Научи меня, — попросил я.
— Хорошо, — сказал Джейс и освободил место, чтобы я сел.
— Только поклянись ангелом, что Валентину это не скажешь.
Он поклялся и приступил меня обучать игре. На удивление, я быстро научился играть. Когда отец пришел, мне хотелось показать, как я играю, но сдержался, зная, что он это не одобрит.
Мы начали показывать свое умение в бою. Первый бой выиграл я. Второй — Джейс. А третий — решающий, выиграл снова я. Валентин меня похвалил, Джейса тоже. Валентин был доволен нами, а особенно мною. Когда ночью мы пошли спать, отец снова похвалил меня. Он говорил, что мои силы все растут и растут, что я становлюсь сильнее.
Вот только он не знал, что всю злость, которую я показывал в бою, появляется от ненависти к нему. За то, что он сделал меня чудовищем.
Все свои годы детства, которые должны быть проведены, как у всех, в сумеречной академии, я провел еще и с отцом, обучаясь всему тому, что не знал даже взрослый нефелим. За пять лет я стал не просто воином, но и орудием против всего, что мешало отцу добиться желаемого. Я был как машина убийца, которому не нужны были даже руны для хорошего слуха, я четко слышал звуки противника и на достаточно большом расстоянии. Отец был доволен мной, он восхищался всем, что я делал и постоянно повторял «Я знал, что из тебя будет толк, ты же мой сын». За это время я понял, что дьявольской крови в Валентине столько, что никакая ангельская кровь ему не поможет, но было то, что могло его успокоить, но, увы, Джослин бесследно исчезла, оставив лишь мне письмо, которое все это время находится в моей комнате, надежно спрятано от посторонних глаз. Три года Джейс Эрондейл жил в нашем доме, пока его не забрало семейство Лайтвудов. Милые люди. Они позаботятся о нем гораздо лучше отца и тем самым смогут дать ему то, чего я не имею — любви. Вот только умение быть воином ему придется отрабатывать самому.
— Джонатан! — позвал отец из гостиной. Я подошел к нему и он продолжил: — Я дам тебе такое задание, которое ты уже способен сделать.
Я заинтересовано посмотрел на него и, поняв мое любопытство, он продолжил.
— Отправляйся в институт сумеречных охотников, проследи за Джейсом и семьей Лайтвудов. И да, еще за Ходжем. Старый приятель похоже забыл свое дело, — начал отец. — Я думаю ты справишься лучше моих людей и, причем, ты меньше их и менее заметней.
— Хорошо, отец.
— Я прошу тебя сделать так, чтобы тебя никто не заметил, это очень важно, ты же понимаешь, что никто не должен знать о нашем существовании, — я кивнул и он продолжил, — и вот еще кое-что, — Валентин потянулся к письменному столу и достал из черной папки конверт, — положи это на стол Ходжа.
— Я все сделаю, отец, можешь не сомневаться, — уверял его я и понял, что он во мне и не думал сомневаться. — Вот только зачем мне необходимо следить за Лайтвудами?
Валентин хотел ответить, но передумал, и сказал совершенно другое.
— Мало ли что.
Я точно был уверен, что отец что-то скрывает, но допрашивать его, а тем более спорить, это тоже самое, что тушить огонь бензином — бессмысленно.
— Воспользуйся порталом для перехода, — сказал отец, — только не забудь закрыть его, а то мне как-то не хочется увидеть в своем доме непрошенных гостей.
— Разумеется.
— Клятву, чтобы войти в институт помнишь?
— Такое нельзя не помнить.
Пройдя через портал, я очутился на перекрестке за небольшим зданием, неподалеку дверей института.
— Вы видели его лицо? — послышался голос возле переулка. Он принадлежал какой-то девушке с необычайно красивой внешностью. — Он такой: «Ааа» — пыталась спародировать голос девушка, — этот вампир, похоже забыл с кем связался…
— Изабель, успокойся — послышался серьезный голос, принадлежащий юноше с такими же темными волосами и очень схожей внешностью. Скорее всего, он ее старший брат, — Ты забыла, что руна невидимости уже прошла и люди нас прекрасно слышат.
— Сомневаюсь, что эти примитивные знают, что вампиры действительно существуют, — ответила она, продолжая угорать со смеху.
— Алек, успокойся, это действительно было смешно, — сказал парень, недавно подбежавший к ним. Его голос был настолько знаком, что я сразу понял кто это. Джейс. Его внешность немного поменялась. Из милого мальчишки он превратился во взрослого юношу, хоть и чувства юмора никуда не делось. — Это было самое забавное убийство, — добавил он и все, даже Алек не смогли сдержать смех.
— Ладно, пойдемте перекусим, — сказала Изабель. — Я как раз приготовила суп…
— О нет, — подали голос одновременно два парня, — еду в твоем приготовлении мы ни за что не будем есть.
— Сегодня ты уже убила два вампира, — начал Джейс, — не стоит убивать и двое нефелимов. Давайте лучше пойдем в знакомое нормальное кофе, где нас точно не отравят.
— Не факт, — хитро сказала девушка.
— Даже не думай, — предупредил ее Алек и они направились в другую сторону.
Тем временим я спокойно подошел к вратам института и, сказав клятву, переступил порог и быстро забрался на высокий дуб, который вел в окно чей-то комнаты. Легко преодолев путь, я сел на подоконник и убедившись, что никого нет, вышел из комнаты и направился по коридору.
Институт, на удивление, был пуст пока, я не спустился на второй этаж и, услышав голоса, быстро нанес руну тишины и скорости.
— … он живет загородом в доме, очень похожем на те, что построены в Идрисе, — сообщил мужчина, который полностью был покрыт рунами. Возле него стоял тоже сумеречный охотник, с темно коричневыми волосами и карими глазами. Его тело имело сильный вид, впрочем, как и у всех сумеречных охотников, — Он часто ездит в город но неизвестно зачем. Также, он владелец антикварной лавки в Сохо.
— Он вас заметил? — спросил Ходж.
— Нет, — ответил другой нефилим, — Он говорил с кем-то по телефону и заметить нас или что-то заподозрить он не смог.
— Это хорошо, — ответил Ходж, — Следите за ним. Я уверен, Луциан знает, где она прячется.
Двое нефелимов кивнули головой и отправились на выход. Когда они проходили неподалеку от моего места скрытия, я заметил, что эти нефилимы мне знакомы. Эмиль Пэнгборн и Сэмьюэл Блэкуэлл — подручные Валентина. Их задание найти Джослин и Чашу смерти, которую она забрала с собой.
Я же тем временим, продолжал следить за Ходжем и поэтому стал свидетелем его слов.
— Я уверен, она здесь, — говорил он сам себе, смотря в окно. — И боюсь что не одна.
Что он хотел этим сказать? Про кого он говорил? Кого искал?
