Если соединить эти оценки с приведенными выше расчетами количества звезд, до которых можно долететь, мы получим, что в результате колонизации доступной части Вселенной вычислительная мощность достигнет примерно 1067 операций в секунду (при условии наномеханического компьютрониума)21. Средняя звезда светит в течение 1018 секунд. Следовательно, количество операций, которые можно выполнить на базе одного астрономического расширения, составляет как минимум 1085. На самом деле это число, скорее всего, намного больше. Мы могли бы увеличить его на несколько порядков, если, например, активно использовали бы обратимые вычисления, выполняли бы вычисления при более низкой температуре (подождав, пока Вселенная не остынет еще сильнее) или задействовали бы дополнительные источники энергии (например, темную материю)22.
Не для всех читателей может быть очевидно, почему возможность выполнить 1085 вычислительных операций так важна. Поэтому будет полезно рассмотреть ее в определенном контексте. Можно, например, сравнить эту величину с ранее сделанной оценкой того, что для моделирования всех нейронных операций на протяжении всей истории жизни на Земле потребовалось бы 1031–1044 вычислительных операций (см. главу 2, врезку 3). Или представим компьютеры, на которых работают имитационные модели человеческого мозга, живущие своей насыщенной и счастливой жизнью и активно взаимодействующие друг с другом в виртуальном пространстве. Типичная оценка вычислительной мощности для работы такого эмулятора — 1018 операций в секунду. То есть для поддержания его в активном состоянии в течение 100 лет потребовалось бы 1027 операций в секунду. То есть даже при осторожном предположении относительно эффективности компьютрониума он смог бы провести полноценную эмуляцию как минимум 1058 человеческих жизней.
Иными словами, если предположить, что в обозримой Вселенной отсутствуют внеземные цивилизации, то возможности такого компьютрониума соответствуют как минимум 10 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 000 человеческих жизней (хотя на самом деле это число, скорее всего, выше). Если мы представим все счастье, пережитое в течение одной такой жизни в виде слезинки радости, тогда счастье всех этих жизней могло бы наполнять (и даже переполнять) все океаны Земли каждую секунду в течение сотни миллиардов миллиардов тысячелетий. Важно только, чтобы это действительно были слезы радости.
Сверхразумный агент может разработать зонды фон Неймана так, чтобы они не были подвержены эволюции. Это обеспечивается тщательным контролем за стадией самовоспроизводства. Например, программное обеспечение дочернего зонда должно быть многократно проверено перед первым запуском и иметь процедуры шифрования и исправления ошибок, чтобы гарантировать невозможность воспроизведения случайной мутации в последующих поколениях23. В таком случае растущая популяция зондов фон Неймана гарантированно сохранит и распространит ценности исходного агента во всей обозримой Вселенной. После завершения фазы колонизации именно эти ценности будут определять характер использования всех аккумулированных ресурсов, даже если громадные расстояния и растущая скорость расширения Вселенной сделают невозможной связь между собой удаленных друг от друга компонентов сети. В итоге значительная часть нашего светового конуса будущего может быть сформирована в соответствии с предпочтениями исходной сверхмощной и сверхразумной действующей силы.
Таким образом, мы получили меру опосредованного расширения любой системы, не встречающей серьезного интеллектуального сопротивления и начинающей с набором возможностей, превышающих некий минимальный порог. Дадим определение этого порога, назвав его порогом устойчивости благоразумного синглтона (см. также рис. 11).
Порог устойчивости благоразумного синглтона
Набор возможностей превышает порог благоразумного синглтона тогда и только тогда, когда настойчивая и разумно относящаяся к экзистенциальным рискам система, в распоряжении которой оказывается этот набор возможностей и которая не сталкивается с интеллектуальным противодействием и конкуренцией, способна колонизировать и перестроить значительную часть доступной Вселенной.
Под «синглтоном» мы понимаем достаточно хорошо внутренне скоординированную политическую структуру, не имеющую внешних оппонентов, а под «благоразумием» — настойчивость и разумное отношение к экзистенциальным рискам, достаточные для трезвого размышления над дальнесрочными последствиями действий системы.
Рис. 11. Некоторые возможные траектории развития гипотетического благоразумного синглтона. Если возможности системы недотягивают до порога жизнеспособности в краткосрочной перспективе — например, когда размер популяции слишком мал, — виды, как правило, вымирают очень быстро (и остаются вымершими). На чуть более высоких уровнях возможностей повышается вероятность реализации других сценариев: синглтону может не повезти — и он вымрет; или повезти — и он получит дополнительные возможности (например, размер населения; географическое распределение; технические навыки), которые превысят порог устойчивости благоразумного синглтона. Когда это произойдет, возможности синглтона почти наверняка продолжат расти, пока не достигнут некоторого существенно более высокого уровня. На рисунке изображены две точки притяжения: вымирание и астрономическое расширение. Обратите внимание, что для благоразумного синглтона дистанция между порогом жизнеспособности в краткосрочной перспективе и порогом устойчивости может быть довольно небольшой24.
Этот порог стабильности благоразумного синглтона представляется довольно низким. Мы уже видели, что даже ограниченные формы сверхразума способны его преодолеть при условии, что у них есть доступ к какому-то инструменту, который поможет им инициировать процесс самосовершенствования. В условиях современной человеческой цивилизации такой минимально необходимый инструмент может быть очень простым — хватит обычного компьютерного монитора или иного средства передачи существенного объема информации сообщнику-человеку.
Порог устойчивости благоразумного синглтона на самом деле даже ниже, чем кажется, — для его преодоления не потребуется ни сверхразума, ни какой-либо иной футуристической технологии. Настойчивый и разумно относящийся к экзистенциальному риску синглтон, технологические и интеллектуальные возможности которого не превосходят тех, что уже имеются в распоряжении человечества, вполне мог бы двигаться курсом, конечной точкой которого стала бы реализация потенциала астрономического расширения человечества. Этого можно было бы достичь, инвестируя в сравнительно безопасные методы развития интеллекта и разумного отношения к экзистенциальным рискам, одновременно приостановив создание потенциально опасных новых технологий. Учитывая, что неантропогенные экзистенциальные катаклизмы (то есть не являющиеся следствием деятельности человека) на обозримой временной шкале низки — и могут быть дополнительно снижены за счет различных инструментов повышения безопасности, — такой синглтон мог бы позволить себе двигаться медленно25. Прежде чем совершить следующий шаг, синглтон мог бы внимательно изучать ситуацию и не форсировать развитие таких направлений, как синтетическая биология, медицинские методы улучшения человека, молекулярная нанотехнология и искусственный интеллект, пока не будут доведены до совершенства явно менее опасные области: его самообразовательная система, системы информационного анализа и коллективного принятия решений — и пока он не использует все их возможности для детального исследования имеющихся у него вариантов действий. То есть все это находится в пределах досягаемости любой технологической цивилизации, в нашем случае — цивилизации современного человечества. От этого сценария нас отделяет «всего лишь» тот факт, что человечество сейчас нельзя назвать ни синглтоном, ни благоразумным.
Кто-то возразит: ведь Homo sapiens уже преодолел порог устойчивости благоразумного синглтона вскоре после своего возникновения как вида. Скажем, двадцать тысяч лет назад, обладая лишь примитивными орудиями: каменными топорами, инструментами из кости, копьеметалками и огнем, — люди, возможно, уже находились в положении, когда вероятность человечества дожить до наших дней была очень высокой26. Честно говоря, довольно странно выражать признательность нашим предкам из эпохи палеолита за наличие технологий, способных «преодолеть порог устойчивости благоразумного синглтона», учитывая, что реальных возможностей сформировать какой бы то ни было синглтон в те времена примитивного развития у них не было, не говоря уже о синглтоне настойчивом и разумно относящемся к экзистенциальным рискам27. Тем не менее важно, что этот порог соответствует очень умеренному уровню развития технологий — уровню, который человечество превзошло очень давно28.
