родились в Галларии! — возразил кардинальский сын.
— Поэтому я с вами и воюю на вашей стороне, убивая иллерийцев, — ответил я и тяжело вздохнул. — Также будет и с иными, — добавил я. А буквально в следующее мгновение со стороны, где находились пленники и Батиста, раздались истошные крики. — Я буду убивать их, потому что сейчас они мои враги, ибо у меня есть обязательства перед вами, вашим отцом и страной. Но когда закончится экспедиция, не факт, что все останется по-прежнему.
— Может, вы еще будете воевать против нас на стороне чужаков? — с вызовом и громче, чем это было необходимо, поинтересовался Жозе.
— Я такого не говорил, — спокойно ответил я, немного удивившись тому, что мой собеседник вышел из себя.
Обычно Жумельяк был более сдержан.
— Но вы и не отрицаете этого! — произнес кардинальский сын, смотря мне в глаза.
Я тяжело вздохнул и покачал головой.
Мой собеседник не понимал, что мне нет дела до войны страны, которая даже не была мне родной. Появись я в этом мире, на территории Иллерии, и ничего не изменилось бы.
Мне неинтересны были войны, интриги, богатства и прочая ерунда, которая волнует остальных. Единственное, чего я хотел — это быть счастливым и спокойствия.
Возможно, семью и детей.А еще меня интересовала магия, которая в этом мире была совершенно другой, нежели в моем родном мире.
А Проклятые земли вообще покорили меня. Будь моя воля и не будь я связан обязательствами на материке, я бы просто остался здесь.
С иными было все гораздо проще. Им не было дела до богатств, тех же интриг и войн. Они просто защищали свои земли, так как если не делать этого, то рано или поздно либо Иллерия, либо Галлария захватили бы Проклятые земли, установили бы свои порядки, и все стало бы точно так же, как на материке.
Если бы такое случилось, то иным не нашлось бы здесь места. Рано или поздно их просто истребили бы, а на месте их деревень и поселений возвели бы города, леса вырубили бы, болота осушили бы, а всю живность истребили бы ради ценных ресурсов.
Вот такую я видел перспективу. И был уверен, что и Жозе прекрасно понимал, что будет, если на Проклятых землях укрепится та или иная нация.
— Жозе, я уже сказал вам, что думаю по этому поводу, — спокойно произнес я, но мои слова практически полностью утонули в отчаянном крике иного.
Батиста явно знал свое дело, а самое плохое было то, что оно приносило ему удовольствие. И этим мы сильно отличались друг от друга. Да, раньше я тоже часто совершал ужасные вещи. Но это не доставляло мне радости и удовольствия.
Скорее наоборот.
Во всяком случае, поначалу. Потом я просто перестал испытывать какие-либо эмоции. И только «она» впервые за долгое время помогла мне почувствовать себя человеком.
Но и ее у меня отняли…
От крика иного лицо Жумельяка скривилось, и на нем появилась гримаса недовольства.
— Я вас понял, барон, — произнес он, явно разозлившись на меня, а иначе он назвал бы меня по имени.
Ну, дело его.
Воцарилась неловкая тишина.
Не говоря больше мне ни слова, Жумельяк развернулся и пошёл в сторону Батисты. Я же направился к своим друзьям.
— О! Люк! — поприветствовал меня Де’Жориньи. — Не знаете, что это за крики раздаются постоянно? — спросил он и, взявшись за голову, поморщился. — Голова трещит, просто ужас, а еще и орут постоянно! — пожаловался здоровяк, будучи не в курсе того, что происходит.
— Иные, — ответил я. — Их пытает Батиста.
— Что-то хочет узнать? — спросил Жуль, а буквально в следующий момент снова послышались громкие вопли, которые неожиданно стихли.
Видимо, иной умер.
— Нет, просто мстит, — честно ответил я.
Де’Жориньи тяжело вздохнул и покачал головой.
— Не люблю я все это, — произнес он, и я полностью разделял его чувства.
Я огляделся по сторонам.
Туман сейчас не был густым, и я увидел многочисленные силуэты воинов. Кто-то из них ходил, кто-то сидел, а некоторые, видимо, те, с которых еще не сняли морок, лежали на земле.
В любом случае, судя по тому, что я видел, большая часть группы была уже в сознании. А это значит, что скоро наш путь возобновится.
Вскоре к нам присоединился Де’Аламик, который выглядел неважно. Огромные черные круги под глазами, бледный цвет кожи и обильное потоотделение говорили о том, что у Анри магическое истощение.
Видимо, именно ему пришлось приводить остальных членов группы в чувство.
— Дорогой Анри, на вас лица нет! — изменения в лекаре, разумеется, заметил и его друг. — Держите, — он протянул Де’Аламику фляжку.
— Благодарю, — устало произнес святоша и, откупорив крышку, знатно приложился к горлышку. — Магической энергии практически не осталось, — добавил он и, поперхнувшись алкоголем, закашлялся.
— Совсем не жалеете себя, — покачал головой здоровяк.
— Как будто у меня есть выбор, — горько усмехнулся лекарь. И он был прав.
Кроме него никого с магией восстановления в отряде не было. И, если честно, это была недоработка Жумельяка. А что было бы, если бы Де’Аламика убили?
Отряд полностью остался бы без мага поддержки?
Как по мне, это было неправильно. Но так как не я был командиром, то и не мне было решать, кого брать в эту экспедицию, а кого нет.
Жуль недовольно посмотрел в ту сторону, откуда слышались крики, которые, к слову, стихли. Наверное, оба иных были уже мертвы.
В подтверждение моим догадкам, спустя несколько секунд к нам подошёл Жумельяк, который был в компании Батисты. Руки и броня наемника были обильно покрыты кровью жителей Проклятых земель.
— Анри, у вас магическое истощение? — спросил сын кардинала, окинув лекаря внимательным взглядом.
— Да, — кивнул Де’Аламик. — Но остались еще трое, — добавил он и устало вздохнул.
— Люк, вы же привели Батисту, меня и своих друзей в чувства? — спросил кардинальский сын. И я сходу понял, куда повернул разговор.
— Да, — ответил я.
— Можете сделать это же с оставшимися тремя? — спросил Жозе. — Как видите, у Анри не осталось магической энергии, — добавил он, глядя на меня холодным взглядом.
Выходит, я и правда не на шутку его задел своими словами.
— Могу, — ответил я. Магическая энергия понемногу восстанавливалась в моем теле. Причем
