он никак не сломается, как и остальные его сородичи?
— Такова суть мироздания. Всегда находится тот, кто идёт против всех установленных правил. Он не первый и не последний, — философски заметила Хаарса, голосом своей главной посланницы. — Именно поэтому мы сейчас и находимся в этих телах. Если сможем сломить его, не оставив надежды, то награда будет нашим продвижением дальше. Представьте, — вдруг обратилась ко всем присутствующих странница. — Что таких как он у нас будут тысячи, а затем десятки тысяч, — с алчным блеском в глазах прошептала женщина, а обстановка в ложе после её слов стала необычайно располагающей и напряженной. — Ни одно мироздание не сможет устоять перед такой непобедимой армадой. Ни один!
— Лишь это меня и радует прямо сейчас, — довольно усмехнулся Ур'атап, кровожадно оскалившись.
— Однако замечу, что в настоящем и живом теле есть нечто заманчивое и восхитительное, — подался в размышления Аарр'азз, тщательно ощупывая собственную кожу и лицо. — В нём есть нечто необычное. Оно слабо и уязвимо, но в и тоже время ты отчетливее ощущаешь его важность, ценность и само значение жизни и живой плоти. Смертные странные существа. Даже жаль, что после того, как мы покинем их, это тело сразу погибнет.
— Когда под наше влияние попадут иные миры, а силы Астрала в наших сущностях станет больше, то мы сможем сами создать себя свои тела по своему подобию и желанию, которые смогут удерживать нашу мощь в живой плоти, прямо как у той старухи, — хищно ухмыльнулась Хаарса. — Поэтому нам так необходима голова реанорца и всего его знания. Сейчас он является той самой преградой к увеличению нашего общего могущества.
— Ты уверена, что всё пойдет согласно твоему плану? — хмуро поинтересовался Фараф с тяжелым вздохом.
— Не переживай, — успокоила того странница. — Встреча с ним случится в самый нужный момент. А до тех пор астральная арена не схлестнет никого из нас против него. Лазейки были даже у Древних.
— Что? Быть не может… — выпалил возбужденно Гумонд с ошеломлённым взглядом, медленно оборачиваясь к женщине, пока все остальные странники скрестили свои ошарашенные глаза на ней же. — Только не говори, что тебе… тебе удалось подчинить арену? — прошептал неверяще мужчина.
— Лишь слегка, — с расцветающей и предвкушающей улыбкой призналась та. — Но этого хватит для уничтожения реанорца. К тому же по моим расчетам, нам не нужно будет ждать финального дня. Всё закончится гораздо раньше.
На целую минуту в ложе возникла удушающая тишина, а пять астральных сущностей выпали в осадок от столь шокирующих новостей. Однако в следующий момент из окружающих их теней раздался голос Аллейды:
— Братья, сёстры, вам пора спускаться к другим претендентам. Второй этап вскоре начнётся…
***
Долина Хорс. Астральная арена.
Ложа Жнеца Бездны.
Тихое пение малышек осталось таким, как и прежде, но сейчас… Сейчас оно кажется таким грустным и тоскливым. Ранее ноктюрны фей Зеленвальда приносили радость, однако ныне всё иначе. И винить девчушек в этом не было никакого смысла. В глубине души я их понимал. Скорбь. Отчаяние. Тревога. В эти напевы они вкладывали самих себя и свои мысли о случившемся.
Правда, вынужден признать, что их голоса остались по-прежнему успокаивающими, а вкупе с едва уловимым стрекотом их восстановившихся крыльев всё ощущалось на порядок умиротворяюще. Поразительное спокойствие.
Всё же Лислина на славу знала своё дело. Хотя, кто бы сомневался, что у богини Жизни целого мироздания получится совершить подобное чудо. Феи потеряли свои крылья и голоса несколько лет назад и восстановить утраченное не так-то просто. Порой даже для божества. Но жена картара смогла это сделать и, если судить по довольным лицам малышек те были счастливы. По-настоящему счастливы и благодарны. Их эмоции не врали. Вот только пение всё также оставалось грустным и печальным.
С момента их полного исцеления прошло всего-то полдня, но троица не отлетала от меня ни шаг и постоянно кружили рядом, а все свои мелодии напевали лишь мне. Обделили они своим чудом даже богиню Жизни, ведь она то и дело бросала свои обиженные взгляды в мою сторону, а мироходца этот факт только умилял и веселил. Причем каждая из фей умудрилась найти на моём теле, то или иное место, которое отныне считала своим.
Ниа кружила над моими волосами и её довольное личико теперь всегда мелькало перед глазами, макушка головы стала её местом дислокации. Ифа облюбовала левое плечо, а восстановив своё прелестное лицо все смогли понять, что та была страшно стеснительна и нелюдима после случившегося. Яни, самая младшая из всей троицы теперь оставалась на том самом месте, на котором оказалась впервые. В нагрудном кармане справа. И теснота для такой крохи не являлась проблемой. Её заинтересованная мордашка, то и дело выглядывала из-за пласта тёмно-алой ткани и благодаря цвету её кроваво-красных волос, рассмотреть порой саму фею на фоне доспеха было практически невозможно.
Количество разумных на арене всё продолжало нарастать. Шум, гам, кровожадные крики, а также вопли нетерпения и подбадривания. Какофония различных звуков слилась воедино и поглотила всех внутри ристалища, подобно проклятию. Каждый присутствующий житель Мерраввина так или иначе приветствовал выживших храбрецов, которых из двух тысяч осталось менее трёх сотен. Деньги, оружие и драгоценные камни, всё летело прямиков на ристалище с многоуровневых трибун прямиком к ногам участников.
Вот только всё это время я не обращал никакого внимания на рёв опостылевшей мне толпы, ведь в голове у меня звучала безупречная мелодия ледяного леса.
— Простите нас, благодетель Зеантар, — вдруг раздался над ухом жалобный и едва тихий голос Ниа, а пение резко прекратилось. — Мы давно не практиковались. Вам не нравится, да?
Главная суть фей Зеленвальда в том, что поют они не для всех, а лишь для тех, кого сочтут достойным, потому как благодаря своим магическим способностям своё мастерство они передают на прямую в сознание слушателя, а не во всеуслышание. Порой за всю жизнь невозможно услышать их драгоценного голоса. И теперь я понимаю, почему асуры изуродовали безобидных существ. Они отказались. Отказались петь для них после утраты крыльев. Силой их не заставить и таким образом они решили им отомстить не убивая. Ведь по неподтверждённым слухам они великолепные эмпаты, а их ноктюрны перед битвой делают любого разумного сильнее.
Однако правда это или вымысел. Я не знаю. Никогда не интересовался подобным.
— Всё по-прежнему бесподобно, девочки, — улыбнулся как можно теплее я, сидя на перилах ложи и неторопливо разлепляя веки, попутно с этим глядя как увлеченно между собой общается Бездна с божествами и архидемоном, пока сам картар беспробудно дрых в кресле неподалёку. Тому было плевать как
