стопкой. А что ещё остаётся делать? Придурок Эгава не берёт трубку, а значит, может напасть на Дубровского в любой момент. Если это случится, то её зажиточной жизни конец.
А когда зажиточная жизнь кончается, то начинается вот такая. Жизнь, в которой из алкоголя есть только водка, а из закуски только чёрствый чёрный хлеб. Хрущева решила действовать на опережение и сразу привыкнуть к плохому. А заодно разучила пару похабных песен.
— Эх жизнь моя разруха,
Пошла вдруг под откос,
Отрезали мне ухо,
И выщипали хвост!
Пошла бы я в путаны,
Да кто ж меня возьмёт?
Пусты мои карманы,
И не обучен рот.
За дверью послышался сдавленный смех работников отеля, которые вовсю потешались над гостьей, невпопад горланящей песни. Но петь резко перехотелось, когда мобилет лежащий на полу начал вибрировать. Отбросив бутылку водки в сторону, Наталья Евгеньевна рванула к аппарату, оступилась и плюхнулась носом в ковёр. Поднялась и сделав мощный рывок схватила мобилет. Звонил Эгава.
— Какого чёрта ты мне названиваешь, старая калоша?
— Тебя где черти носят, сукин ты сын⁈ Ик! Почему трубку не берёшь? — выпалила Хрущева, едва сдерживая накатившую тошноту.
— Почему? Ха-ха! Да потому, что я едва не подох! И как думаешь, от чьей руки?
— Дубровский? Серьёзно? Он успел тебя вычислить? Ха-ха-ха! А этот сопляк неподражаем. Ик! — расхохоталась Хрущева и тут же замолчала, прикрывая рот, наполнившийся тошнотворной желчью.
— Представь себе! Этот сукин сын решил, что я поведусь на его уловку. Кричал про клан Кога и прочее. Но я сразу его раскусил, — соврал Эгава. На самом деле он спрятался в кустах и просидел там до утра, наблюдая, как гвардия Дубровского разбирает его особняк по частям. — Ты говорила, что он маг смерти, а на моё родовое имения как раз напали зомби! Совпадение? Не думаю!
— Да и чёрт с твоим поместьем. Ик! Слушай сюда. Всё отменяем. Дубровского больше и пальцем не смей трогать! Понял, ты? Пёс косоглазый! Ик! Иначе я лично и тебя и твой род… — договорить Наталья Евгеньевна не успела, так как её грубо перебили.
— Да пошла ты взадницу! Этот выродок перебил всю мою гвардию и спалил родовое имение! Я отомщу, чего бы мне это ни стоило! — выкрикнул Эгава Акамацу и бросил трубку.
— Стоять! Не смей бросать трубку, падла! — заголосила Хрущева.
Она попыталась перезвонить главе клана Акамацу, но тот выключил мобилет.
— Твою мать! — закричала Хрущева, моментально протрезвев и со злости деранула на себе волосы.
Седеющая прядь осталась в руке женщины, разозлив её ещё сильнее. Судорожно соображая, что делать и как выкрутиться из этой передряги, Хрущева не нашла ничего лучше, чем позвонить Дубровскому лично.
— Виктор Игорич, ик! Ради богов, прости дуру грешную! Я про одного пса косоглазого; наняла его тебя прикончить, это было ещё до того как… — она замялась, сдерживая ужас и злобу рвущуюся наружу. — До того как ты указал мне на моё место, — выдавила она из себя, собрав всю волю в кулак. — Я пыталась отменить покушение, но ты спалил его имение, и теперь этот идиот решил отомстить. — На этих словах её голос дрогнул, а к горлу подступил ком от навалившихся нервов и обилия выпитого. — Родненький, Игорич, я те клянусь! Если он нападёт, то я не при чём. Не надо крушить мои клиники, я тебя умоляю! — хлюпая носом, проговорила она.
— Наталья Евгеньевна, да не вопрос. Спасибо, что предупредили. А что насчёт артефакта? — буднично поинтересовался Дубровский.
— Так это… Уже ж выслала. Скоро доставят. Ага. Ладно, я побегу по делам. Спасибо за понимание, — спохватилась Хрущева, быстро попрощалась и тут же вызвала начальника охраны, велев тому лично доставить артефакт Дубровскому.
Положив трубку, я расхохотался. Картаполов уставился на меня с тревогой.
— Виктор, что-то случилось?
— А-ха-ха! Ты представляешь, да. Случилось. Один доброжелатель позвонил и предупредил о том, что на меня готовится очередное покушение.
— Да как ты умудряешься нажить столько врагов? Это прямо-таки талант.
— Ты так тоже сможешь. Всего-то нужно разобрать поместье своего врага по винтикам и вывезти к себе в Дубровку, — улыбнулся я. — Кстати, получается, что сейчас я вышел в ноль по врагам, так как один из них резко решил со мной дружить.
— Главное, чтобы такие друзья не пырнули тебя ножом при случае.
— Не переживай. Мои друзья — это ты, Ершов, Львов и Оболенский, от вас удар в спину будет и правда неожиданностью, а с остальными я всегда наготове! — Сказав это, я продемонстрировал сжатый кулак, как символ готовности.
— Да ну тебя, — улыбнулся Картаполов. — Если помощь больше не нужна, то я домой. С Машей сегодня собирались по магазинам проехаться. Нужно закупить пелёнки, распашонки, коляски, ну, ты понимаешь.
— Понимаю. Но не понимаю, почему ты этим не озадачишь дворецкого?
— Ну, ты чего такое говоришь? Разве женщина доверит хоть кому-то выбор вещей для своего ребёнка? Тем более — для первенца. Сегодняшняя поездка за тряпками затянется на весь день, а то и на несколько дней. Я с этим уже смирился.
— Да, скоро и мне предстоит, — задумчиво сказал я, и Картаполов тут же зацепился за эту фразу.
— Стоп! Юля что — тоже беременна? — разинул рот от удивления Михаил.
— Эммм. Ну да, а я что, не сказал?
— Нет, конечно! Виктор, это же восхитительные новости! — снова накинулся на меня Картаполов со своими объятиями. — Ну и как назовёте?
— Да не знаю я. Сам только узнал о том, что стану отцом. Ещё не отошел от шока, или как там это называется? От радости родительского бремени?
— Ха-ха. Да, радости и бремени. Ну, готовься в час ночи бежать за клубникой, — хмыкнул Картаполов.
— Чего? Какой клубникой? — нахмурился я.
— О-о-о! Мой друг, тебя ждёт море удивительных открытий, — протянул он и похлопал меня по плечу.
— Из твоих уст это звучит, как нечто ужасающее.
— Ну, не сказать, что ужасающее, но утомляющее — точно. Да и страха тоже придётся натерпеться.
— Ладно. Будем разбираться с этим по ходу дела. Спасибо за помощь.
— Ага. Разберёшься, деваться-то больше некуда. Дубровский остепенился. Ха! Это прямо как начало анекдота.
— Ой, всё. Не
