Однако было еще что-то не совсем обычное в облике племянницы, и майор не сразу понял, что именно. А когда сообразил, даже приоткрыл рот от изумления, хоть оное и было не очень уместным в присутствии дам. Чуть выше правой груди, причем, кстати, уже вполне развитой, у Наташи была приколота небольшая медаль - «За отвагу». Недоумение же Алексея было связано с тем, что эта медаль давалась только за лично проявленную отвагу в бою - и больше ни за что. Отчего она среди понюхавших пороху солдат и офицеров ценилась выше многих орденов и только чуть пониже георгиевского креста. Это что же, племянница успела где-то славно повоевать?
Тем временем девушка подошла ближе, чуть наклонила голову и представилась:
- Фрейлина ее императорского высочества Наталья Хованская.
- Майор артиллерии Алексей Аполлонович Братиков, - в ответ представился новоявленный дядя, а сам подумал, что отчество, похоже, девица не назвала умышленно. Да сама фамилия... это с кем же из Хованских сестра успела?
- Дядюшка, не ломайте голову, - улыбнулась Наталья, - это не настоящая фамилия, а служебный псевдоним. Настоящую же, равно как и истинное отчество, я пока назвать не могу из соображений государственной безопасности.
После такого заявления голова у бравого майора вообще пошла кругом. Да кто же это может быть по положению настолько выше князей Хованских, что его имя даже нельзя упоминать - неужели сам император?
Видимо, мысли майора достаточно ясно отразились на его лице, потому как Александра рассмеялась.
- Почти угадал, братик! Совсем немного промахнулся. Как у вас в артиллерии говорят - «в пределах эллипса рассеяния». Не волнуйся, когда-нибудь я тебе все расскажу, а пока имей терпение. Сегодня отдыхай с дороги, а завтра поедем смотреть наш новый дом.
- Наш? - не понял майор.
- Конечно! Его величество подарил мне огромную домину напротив своей новой резиденции. Дом этот состоит из центрального здания и двух крыльев. В центре поселюсь я, в левом крыле - Наташа, а в правом - ты. А то куда же ваше высокоблагородие молодую жену собирается поселить - в дощатый домик на полигоне?
Глава 30
Распоряжаясь о предоставлении майору Братикову очередного отпуска, император в числе прочего хотел дать ему возможность заново познакомиться с давно не виденной сестрой, посмотреть на свое домовладение, глянуть на племянницу, погулять на новоселье и вообще отдохнуть, но только этим причины вызова майора в Москву не ограничивались. Новицкий решил - пожалуй, настала пора реализовать один из планов, составленных давно, в двадцать первом веке, еще во время учебы в Центре. Тогда Сергей пришел к выводу, что в восемнадцатом веке очень не хватает одной мелочи - боевых ракет. А там и до систем залпового огня недалеко. Ведь если пойти на некоторое ухудшение параметров, то их вполне можно сделать и на дымном порохе!
В принципе мысль была правильная, но она не учитывала одной мелочи - цены и дефицитности калиевой селитры, из которой на семьдесят пять процентов состоит дымный порох. Так вот, ее было мало даже для нормальной стрелковой подготовки армии. Какие уж тут ракеты! При попытке вооружить ими хотя бы один дивизион Россия осталась бы вообще без пороха. А если бы решила купить недостающую селитру у англичан, то еще и без денег - индийская селитра стоила очень дорого. Так что молодой император вздохнул, отложил свои наполеоновские планы на будущее и начал думать, как решить проблему.
Отвлекать Ломоносова на обустройство селитряных ям в Астраханской губернии, как это было сделано в иной истории, Новицкий не стал, на юг были посланы другие люди. А совсем еще молодой Ломоносов занялся отработкой процесса получения калиевой селитры из натриевой, или чилийской - для начала в лабораторных условиях. Однако уже из первого кругосветного путешествия Эдвардс привез три тонны чилийской селитры, что позволило начать перевод синтеза в рамки опытного производства. Дальше процесс пошел по нарастающей. Сначала натриевую селитру привозили десятками тонн в год, а начиная с сорок девятого года счет пошел на сотни. Русская армия потихоньку начала забывать, что такое хронический дефицит пороха. Кроме того, наличие чилийской селитры позволило развернуть более или менее промышленное производство азотной кислоты, в результате чего Кристодемусу пришлось срочно открыть пироксилин, после чего следовало задуматься о получении тринитротолуола. Внедрением всего этого занимался Ломоносов, и по результатам его работы император в конце пятьдесят девятого года решил, что, пожалуй, настала пора наконец-то вернуться к ракетам. А то ведь турки, похоже, скоро полезут отвоевывать Крым обратно, да мало ли еще что! В результате из архивов были извлечены все материалы по реактивному оружию, в том числе и поданная после совещания по итогам Крымской кампании докладная записка Братикова. В ней утверждалось, что ежели к сигнальной ракете вместо шеста, коим стабилизируется ее полет, приделать оперение наподобие хвостовика мины тактической мортиры, точность ее полета сильно повысится и она станет оружием, а не игрушкой. А кому же проводить проект в жизнь, если не его автору? Тем более что Братиков, судя по его личному делу, мало того что являлся грамотным и инициативным офицером, так в свободное от службы время изучал труды по математике и баллистике. Значит, ему осталось в самых общих чертах познакомиться с последними достижениями химии и отправляться в Переяславль-Залесский, где стараниями ее величества уже четвертый год работала так называемая «Коллегия новых систем». Причем если бы вместо первого слова стояло «специальное конструкторское бюро», а после последнего было добавлено слово «вооружений», то такое название отражало бы специфику организации гораздо точнее. Впрочем, к этому никто не стремился, скорее наоборот.
Перед празднованием новоселья Алексей немного волновался, несмотря на то, что сестра пообещала - народу будет немного, и все свои. Так ведь немного - это смотря с чем сравнивать! Набежит человек сто да все в генеральских чинах, и что в такой компании делать простому майору - не гвардейцу и даже не из столичного гарнизона? Однако волновался Братиков зря. Все было тихо, по домашнему, никто даже официально не представлял прибывающих гостей.
Из приглашенных первой явилась Анюта, она же графиня Браницкая-Брюс. Затем как-то незаметно появились два монаха - один дородный, с толстой и глупой мордой, и второй - тощий и длинный, как жердь. По виду - пройдоха, пробу некуда ставить. Графиня Брюс шепнула, что это глава Государственного благочиния с капитан-послушником из той же конторы, оба сволочи. Правда, Алексей почти до конца празднества считал главой пройдошистого, а оказалось наоборот.
Даже императорская чета прибыла без всякой торжественности - впрочем, с приличным, около десятка, количеством сопровождающих. Алексей поначалу удивился тому, что телохранитель, похоже, только один, но Анюта снова его просветила, объяснив, что фрейлины императрицы - это тоже охрана, причем весьма эффективная. Майор почесал в затылке и подумал - кажется, теперь понятно, как племянница ухитрилась заработать свою медаль.
Ближе к вечеру император отозвал Братикова в сторонку и заявил, что, по его мнению, настала пора превратить ракеты в нормальное оружие.
- Майор, не будешь против этим заняться лично?
- С радостью, государь.
- А как же молодая жена, которая пока еще невеста - ты ее здесь оставишь?
- Она же не в столицах росла, к роскоши не привыкла, согласна была поселиться в домике на полигоне. А там, где я буду ракетами заниматься, какое-нибудь жилье есть?
- Не хуже, чем на полигоне. К тому же примерно через месяц откроется участок чугунной дороги до Сергиева Посада, а оттуда до Переяславля при желании за день доехать можно. Так что в Москве вы с супругой сможете бывать часто. И вот еще о чем следует знать. Людям, согласным взяться за необычное задание, я в большинстве случаев что-то даю авансом - чтоб, значит, им веселее работалось. Но если работа окажется провалена, аванс отбирается, причем с процентами. В данном случае это будет означать звание полковника сейчас и возврат в секунд-майоры, если не справишься. Сколько времени попросишь на раздумья?
- Нисколько, государь, я согласен.
- Тогда подойди к Елене Лукьяновне, она объяснит, когда и куда прибыть.
Разумеется, бывший майор, после беседы с императором уже вполне обоснованно считающий себя полковником, имел правильное представление не обо всех гостях своей сестры. А только о тех, кого знал в лицо, ну и о тех, про кого ему рассказала графиня Браницкая-Брюс. И, значит, довольно молодая пара, почти все празднество скромно сидевшая за дальним от Алексея концом стола, осталась ему неизвестной, да и особого интереса не вызвала. Хотя могла бы, если бы майор имел возможность чаще читать иллюстрированные газеты, коих в империи выходило уже целых три штуки. Правда, портреты цесаревича Михаила там печатались редко, а его жены, великой княгини Анны Федоровны, еще не так давно бывшей прусской принцессой Амалией - еще реже. Да и не сказать, чтобы те портреты сильно походили на оригиналы. В общем, цесаревича и его жену майор не узнал. Причем о причинах, по которым они оказались на данном празднестве, молодые знали немногим больше, чем Алексей Братиков - о своих до разговора с его величеством.
