«Иволгина, надо же», — он улыбнулся и приветственно махнул ей, она кивнула в ответ.
— Ехать нам минут тридцать, если без пробок, и подольше, если на развязках будут заторы — вы пока с парализаторами ознакомьтесь, выберите себе по душе модели, — повернулся к ним Валик. — Огнестрел постараемся не применять.
— Давай, братец — не томи, едем! — возбужденно хлопнула в ладони Стелла.
Виктор повернул голову к кабине и лобовому стеклу — водитель включил ритмичную музыку и двинулся, начав резко разворачиваться в сторону шоссе.
Глава 20
Интерлюдия — Ирина Маркова, утро 17 мая 2020 года, Москва.
Выйдя из ресторана «Никольский» после крайне неприятного разговора с отцом, расстроенная Ирина сжала в руках сумочку и критически посмотрела на своё отражение в огромном панорамном стекле.
«Военная форма мне идёт гораздо больше, как и мотоэкипировка», — хотя деловой костюм был дорогим и красивым, она не чувствовала себя комфортно в гражданской одежде. — «Блин, пойду прогуляюсь — сейчас мне надо остыть и успокоиться», — решила девушка — от обиды хотелось кричать и рыдать, но она сдерживала себя.
Медленным шагом идя в сторону огромного, помпезного здания Министерства общественной безопасности, расположенного на Лубянской площади, девушка прокручивала в голове разговор с отцом.
— Ты у меня в печенках сидишь, Ира, — говорил ей отец, медленно разрезая стейк — на его и так суровом лице было выражение колючей холодности. — Ты или помогаешь семье, или я отправлю тебя служить в Оймякон или Дербент, чтобы тебе жизнь малиной не казалась!
— Ты несправедлив ко мне, отец, — ответила девушка, ощущая накат обиды — сдерживая дрожь в руке, она отпила минеральную воду из бокала.
— Ты сама выбрала судьбу военную, Ира, хотя от тебя я ожидал, именно от тебя, — поднял ножик отец, — что ты пойдешь по пути благородной работы контрразведчика и когда-нибудь займешь моё место в кабинете директора службы.
— Алена или Таня пусть занимают, а я хочу быть и буду военной! — произнесла девушка, еле сдержав дрожь в голосе.
Она видела, как отец тяжело вздохнул и резко взглянул ей в глаза — её всегда крайне пугал такой его взгляд.
— Вижу, ты продолжаешь своевольничать. Значит так — сегодня вечером у тебя очередная нелегальная гонка, верно?
«Он всё-таки знает, хотя этого следовало ожидать, на что я надеялась вообще?!» — начала впадать в панику девушка, но постаралась взять себя в руки.
— Да, — неохотно кивнула она — отрицать было глупо.
— Хочешь ты или нет — сегодня ты послужишь одной перспективной комбинации, которая важна для всего нашего рода, либо же прямо после экзаменов в июне я устрою так, что ты уедешь в Акмолинск, Оймякон, Дербент или Уссурийск — куда твоя душа пожелает, ясно?
Ирина тяжело вздохнула, собрав в кулак всю свою волю и сдержавшись, чтобы не ответить колкостью, что стало бы фатальной ошибкой в её ситуации.
— Да, ясно! Что надо делать? — вздохнув, глухо спросила она и опустила взгляд.
— Гонки ваши начинаются за час до полуночи за южной окраиной Чертаново, так? Ты обязательно должна участвовать и привлекать к себе побольше внимание — это будет твоё алиби, так сказать.
Ира с тревогой смотрела на отца — она сейчас совершенно не понимала, к чему он клонит и что это за игры.
— Я не понимаю, — пожала она плечами и наколола вилкой маринованный грибочек.
— Тебе и не надо ничего понимать, Ира — тебе надо всё сделать точно, чётко и по инструкции! В половине девятого вечера ты должна быть на ипподроме, но без своего мотоцикла, который ты заранее поставишь в своё обычное место. Ты купишь себе подчеркнуто дешевую и плохую мотоэкипировку синей или бордовой расцветки и приедешь на дешевом такси на ипподром, там тебя встретит один из помощников нашего Девятого, его называют Кубинец, и он вручит тебе запечатанную бордовую коробку-контейнер с обогащенными препаратами, которые надо провести около двух вот этих мест и потом вот здесь, возле усиленного опорника милиции… — отец достал из кармана пиджака небольшую карту и показал её девушке, потом подробно и доходчиво рассказал про маршрут отхода и японский мотоцикл, который даст Кубинец и которым придётся управлять. — Ты должна уйти от милицейской погони любой ценой!
— Но зачем такие сложности? И почему я? — с усталым изумлением спросила Ира, выслушав всё это — она вообще не понимала, для чего это всё.
— Затем, дочка, что я тебе говорил — гонки эти тебя погубят, но раз ты настолько хорошая гонщица стала, я решил твои таланты поставить на службу семье, раз от тебя всё равно никакой пользы никому нет.
«Блин, за что он так со мной? Вот за что? Он никогда меня не любил, никогда», — девушка отвела взгляд и тяжело вздохнула — от обиды у неё чуть не перехватило дыхание, но слезинки всё же выступили по краям глаз.
— А если меня схватят? — чуть дрогнувшим голосом спросила она.
— Значит, ты не настолько хороша, как я о тебе думал — выгонят тебя из марковского, будешь на гражданке находить себе применение, на ипподром может быть устроишься — за лошадками ухаживать, — усмехнулся отец.
«Очень смешно!» — Иру покоробила эта его угрожающая ирония.
— Я сделаю, — через несколько секунд ответила девушка.
— Сделай — это в твоих же интересах! Ты сама это выбрала, когда не послушала меня и не поступила в Академию РСК, — прожевав кусочек стейка, произнес отец и пристально посмотрев на неё, холодно добавил: — И мужа себе найди, наконец, а то тошно уже слышать о твоих подруженьках.
Ирина ощутила, как её щеки даже под макияжем покрываются краской.
«Наверно, я вся уже пунцовая», — с ужасом подумала она.
— Не подведи меня. Свободна! — отец взмахнул кистью.
— До свидания, — пролепетала Ирина, и собравшись с духом, встала и гордо взмахнув головой, вышла из индивидуального кабинета.
Чуть не плача от обиды, девушка пошла к выходу из ресторана, напичканного оперативниками контрразведки — она сразу определила несколько человек из личной охраны отца за разными столами, да и сам ресторан назывался «Никольским» в честь старого названия Лубянкой площади и был самым дорогим и элитным заведением в Москве.
«Какой ужас! Неужели он настолько меня не любит и решил вот сейчас отыграться на мне за всё? И прямо перед моими экзаменами, когда я получу уже офицерские погоны и назначение на практику», — быстро проносились у неё мысли, пока она шла по тротуару, ловя на себе взгляды хорошо одетых девиц.
Раздумывая
