все вопросы, но тратить время и ресурсы на эту суету сует мне не сильно хочется. По крайней мере в данный момент.
Кстати, Модест Михайлович очень недолюбливает мою школьную приятельницу и при виде Татьяны всегда недобро цыкает зубом, что означает только одно – кабы не я, он бы ее на вкус давно попробовал. Я спрашивал у него, в чем тут дело, чем эта бизнес-леди ему не угодила, но путного ответа не получил. Вернее, в своей обычной манере бывший владелец дома от него ушел, наплетя семь верст, да все лесом. Одно только я более-менее понял – он считает мою приятельницу весьма лживой особой, которой глубоко плевать на все, кроме своих интересов.
В принципе, конечно, все так, собственно, она всегда хитровыдуманной была, даже в школе, но, с другой стороны – а кто сейчас живет по-другому? Особенно в той сфере, где она вращается? В большом, да и среднем бизнесе истинные, а не показные благодушие, высокоморальность и сердечность явление приблизительно такое же редкое, как ларек с холодным пивком в центре пустыни Сахары. То есть в принципе его там можно встретить, но в основном в качестве миража. Но поскольку от меня ей выгоды ноль, какой смысл себе этим голову забивать? Думаю, тут дело в том, что Таньке время от времени хочется хоть ненадолго побыть такой, как раньше, в светлое и безмятежное время нашей юности. Ностальгия, все такое… Так и пусть ее, мне не жалко.
За всеми этими мыслями я чуть не проскочил харчевню с забавным, но притягательным названием «Пончики-Блинчики», около которой Василиса просила меня непременно остановиться. Дескать, с год назад она там побывала и сохранила об этом месте самые наилучшие воспоминания, потому раз уже едем мимо, то следует туда заглянуть. Ну, и потом – от данного заведения до конечной точки путешествия дороги останется всего-ничего, надо набраться позитивных ощущений перед тем, как окунемся в море негатива.
Она была готова привести еще пяток аргументов, скорее всего такого же рода, но я, поняв, что скоро моя голова от ее трескотни лопнет, сказал, что ладно, заедем. Только замолчи.
А вообще ей сильно не по себе, это заметно невооруженным взглядом. И странного в том ничего нет. Да, рядом со мной сидит ведьма, наверняка успевшая уже пару-тройку чьих-то судеб сломать, может и душу чью-то к рукам прибрать, но что это меняет? Уверенность в себе и умение загонять чувства под ноготь приходят с опытом и возрастом, а тут вон, молодая совсем девчонка. Еще и городская до мозга костей. Ее сила там, позади, где проспекты, бутики, заклятые подруги, мужики с кризисом среднего возраста, которые большей частью ради нее на любую дурь готовы, и все остальные радости мегаполиса. Там все просто и понятно. Ну, а здесь что? Сзади расположилась вурдалачка, которая с удовольствием бы ее крови попила, сбоку устроился человек с туманным прошлым и сомнительной репутацией, а о том, что впереди ждет, вообще думать не хочется. И главное – непонятно, зачем ее к этой Даре вообще послали? Ясно же, что мира не будет. И переговорщица из нее никакая, ее такому никто не учил.
А что, если это вообще какие-то происки соратниц по ковену? Они на все способны, им ближнюю свою втравить в какую-то неприятность одна радость, ей ли не знать. Просто она, Василиса, точно такая же, как и зловредные подруги.
Вот и сидит эта барышня бледная, как смерть, лопает пончики один за другим, не замечая того, что белоснежная сахарная пудра сыплется ей на колени, да время от времени икает, то ли от сухомятки, то ли от переполняющих ее эмоций.
Ей просто страшно. Вот и все. Но, к чести Василисы, она ни мне, ни Марго в этом в жизни не признается. Самолюбива потому что до одури, сразу видно.
Дорога через лес, как я и ожидал, нас не порадовала. Колдобина на колдобине, бедолагу «Хундая» мотало так, что Марго сзади потихоньку материться начала, а Василиса чуть язык не прикусила.
- Макс, что за хрень! – наконец не выдержала вурдалачка – Ну не дрова же везешь!
- Выйди и иди пешком – невозмутимо посоветовал ей я, крутанув руль вправо – А вообще радуйся, что погода последние две недели хорошая стоит. Если бы сильные дожди прошли, мы бы до Лозовки этой вообще не доехали, засели бы грязи по самое пузо и все. А дальше только толкать. И так раз за разом, от выбоины к выбоине.
- Бардак! – проворчала Марго – Сто верст от Москвы – и нет дорог.
- Просто не хочет Дарья Семеновна, чтобы к ней гости часто ездили – пояснила Василиса – Тут хоть асфальт положи, все равно через день снова вот такая же хрень появится. А то и еще хуже.
В этот момент мы выскочили из очередной колдобины на заросшую травой ровную дорогу, а минутой позже покинули лес, въехав на окраину небольшой деревеньки, к которой более всего подходило слово «заброшенная». Большинство домов, находящихся здесь, имели откровенно нежилой вид, у парочки даже крыши уже провалились внутрь.
- Приехали – Васька достала смартфон и глянула на экран – Так и знала, сигнала нет.
- Все есть – возразила ей Марго, доставая свой телефон – Просто меньше понтоваться надо и покупать модели попроще, а не попафоснее.
- Сдается мне, при жизни этот остов был джипом – приостановился я перед проржавевшими останками автомобиля, стоявшими неподалеку от колодца – И неплохим.
- Это Изольды тачка – вздохнула Васька – Она до сих пор бесится по этому поводу. И жалко, она же новая совсем была, и обидно. Они ведь ее после еще всю ночь по лесу гоняли как зайца, да еще и издевались. Это очень унизительно.
- А издевались как? – заинтересовался я.
- То филин ухнет «дура», то лиса под ноги бросится, и та лицом в кабаньи сраки воткнется, то сорока прострекочет «шлюха» - пояснила ведьма – Повторюсь - сорока. Ночью, блин!
- Дура ваша Изольда – фыркнула вурдалачка – Ну, машина сгорела. Ну, по кустам побегала под дружный смех публики. Но живая же! Чего еще надо? Ведь могли и в болоте утопить или просто на куски порезать.
- Думаю так, что машину мы тут оставим – я развернул автомобиль к лесу передом, а к Лозовке задом, и заглушил двигатель – Улица,
