родных.
Я кивнул, не зная, куда деть руки. Он продолжил, внимательно наблюдая за моей реакцией:
— Я уважаю такой характер и силу воли. А твой Дар… — он сделал паузу, изучающе глядя на меня. — Он явно пробудился раньше, но это мои догадки, и я их оставлю при себе.
Внутри у меня всё перевернулось. Пусть лучше оставит эти мысли при себе. Маркиз сделал глоток кофе и продолжил:
— Кстати, у меня есть новости для вас. Ваша семья направляется в Пруссию. Один наш граф решил предоставить им убежище после того, как они поведали ему о своём положении.
У меня внутри всё сжалось. Отлично, семейные проблемы догнали меня и здесь. Я решил прикинуться неведающим:
— Какое положение? Война, несчастье?
Маркиз усмехнулся: кажется, моя игра его не впечатлила, а я-то надеялся, что хоть в пределах Российской Империи пока все известно будет, а не за ее пределами.
— Не стоит притворяться, молодой человек. Ваши родители рассказали графу обо всём, и тот согласился помочь. У меня там свои люди, они доложили мне все подробности. По факту, это уже ни для кого не тайна.
Я тяжело вздохнул. Судя по всему, о наших долгах знает весь белый свет. Ну или вся Российская Империя точно. До Пруссии тоже докатилось теперь.
— Я предупрежу тебя, — продолжил он, сверкнув глазами. — Тот граф попытается использовать твоих родителей в своих интересах. Но я могу помочь им… если потребуется.
— И что же вы хотите взамен? — я взглянул на него настороженно.
— Веди себя с Викторией разумно и не обижай её, — маркиз откинулся на спинку кресла.
— Простите, но я не совсем понимаю… — я удивился такому предложению.
— Понимаешь, — оборвал он меня. — Ты молодой человек с потенциалом, но порой склонен к необдуманным поступкам.
Я почувствовал, как кровь приливает к щекам. Необдуманные поступки? Это он о чём сейчас?
— Я ценю твою искренность и талант, — продолжил маркиз. — Но Виктория — моя единственная дочь. Я хочу быть уверен, что ты осознаёшь ответственность.
Теперь всё стало ясно: он боится, что я могу не оправдать надежд его дочери или, не дай бог, разбить ей сердце. Как трогательно и в то же время мудро с его стороны — я это уважаю. Однако меня удивляет одно: почему при таком раскладе маркиз не потребовал от меня забыть Вику навсегда и больше с ней не встречаться?
Ведь у него немалая репутация, или, быть может, это сама Виктория виновна в том, что её отец всё же благосклонен ко мне… Кто его знает… Мой род в ужасном положении, а маркиз меня ещё не выставил из своего дома — вот это успех, я считаю.
— Я обещаю, что буду обращаться с Викторией с уважением и осторожностью, — сказал я, стараясь звучать максимально серьёзно.
— Вот и прекрасно, — маркиз кивнул.
Неловкая пауза повисла в воздухе. Я решил её прервать:
— В таком случае, если больше нет вопросов, я вскоре вернусь обратно в Империю.
— Удачного пути, — сухо ответил он, возвращаясь к своим бумагам.
Выходя из кабинета, я размышлял о том, как забавно сложилась ситуация. Маркиз, с его стальной маской невозмутимости, переживает за сердце своей дочери, а я для него всего лишь парень с семейными проблемами и «необдуманными поступками» в биографии. Но когда это я успел совершить такие поступки? Или он всех молодых людей таковыми считает и меня под одну гребёнку? Что ж… Похоже, у него в голове сложилось ложное представление обо мне: я никогда не вписывался ни в какие стандарты.
После
Маркиз сидел в своем роскошном кабинете, обитый гобеленами и размышлял о том, до чего же он докатился… Его собственная дочь поучает его, главу древнего и благородного Рода, как ему поступать или не поступать!
Вчера эта смелая юная леди явилась к нему с гордо поднятой головой и поставила ультиматум: чтобы он, видите ли, не вмешивался в ее отношения с Добрыней, иначе его ждут последствия. Последствия! Как будто он не способен сам позаботиться о них.
Вика заявила, что не собирается выходить замуж за кого-либо по расчету, а будет сама выбирать сердцем. Будто сердце — надежный советник в делах семейных! Маркиз, однако, никогда не отнимал у нее этого права. Он лишь намекал, что каждого потенциального жениха намерен испытать лично и весьма серьезно. Что поделать, такая уж отцовская забота.
Взять хотя бы ее прошлого ухажера: того самого, который даже не удосужился поговорить с Викой, а сразу примчался к нему просить ее руки. И когда маркиз, испытывая его, предложил проявить храбрость и отправиться на войну, тот побледнел, как лунь, и воскликнул, что это безумие. Он, дескать, поэмы ей сочинять может или картину нарисовать, но никак не рискнуть своей жизнью. Ну что ж, подумал маркиз, поэтические таланты — это прекрасно, но без отваги дверь, как говорится, знает дорогу.
Однако в этом всем было нечто забавное. Маркиза порадовала непоколебимая уверенность и твердость, с которой дочь отстаивала свои намерения. Именно такой характер должна иметь будущая глава Рода! Ирония судьбы: сам воспитал бунтарку, а теперь недоумевает. Но с этим Добрыней пока все неоднозначно. Подходит ли он его дочери? Вопрос, как говорится, на миллион золотых.
С другой стороны, юноша не из робкого десятка и явно не трус — а это уже плюс. К тому же, Вика может попросту наиграться в эти отношения и сама его бросить. Молодость ведь дело такое — ветреное и непредсказуемое. Так что маркиз решил пока не вмешиваться, наблюдая за ними со стороны.
К тому же ему действительно любопытно было посмотреть, как Добрыня будет выпутываться из той, мягко говоря, «неприятной» ситуации, что сложилась в его Роду. Если у него получится, то маркиз решил, что, пожалуй, не будет возражать против такого зятя. В конце концов, даже его самого когда-то называли гением, когда в свои шестнадцать лет он принял бразды правления Рода после смерти отца и умудрился не развалить всё к чертям.
— Я умён, если уж не мудр, но даже я на месте этого паренька не знал бы, как всё урегулировать и спасти положение, — произнес он вслух, задумчиво поглаживая свою аккуратно подстриженную бороду. — Так что, кто знает, сгинет ли этот ненаглядный у моей дочурки или в нашем Роду появится еще один гений.
* * *
На следующее
