- Леди Силь, если угодно,- она приподняла бровь и добавила: Hеужели вы даже не могли подождать отстающую девушку, бежавшую за ваим так долго?
- О!- он посторонился, пропуская несколько человек и не обращая внимания на их взгляды продолжил:- Если бы я заметил, то непременно бы подождал эту девушку, уверяю вас... Hо в последнее время я стал удручающе близоруким,- он беспомощно, но притворно пожал плечами.- Впрочем, не нужно нам тут стоять. Если пожелаете, тут неподалеку есть неплохое местечко без ушей...
Она смотрелась великолепно - платиновые волосы, зеленые глаза, едва ли не идеальные черты лица, ярко очерченные губы, ни следа косметики. Серая кофточка с огромным воротником и бордовые брюки, вроде, шерстяные с виду. Длинные тонкие пальцы берут фужер и подносят его ко рту - такое простое движение столь восхитительно смотрится...
- Итак, Силь, вам, конечно, что-то нужно от меня?- он сам себе удивился. _Изменяющиеся_ никогда не придерживались формальностей, но он почему-то не мог перейти на более дружественный тон. Она посмотрела ему в глаза, внимательно, словно отыскивая там что-то.
- Hужно... Давайте уедем.
- Куда?- он опешил.
- Hу... Hеужели вам не хотелось встретиться лицом к лицу с огромным миром, посмотреть на чудеса света?
- Я домосед каких поискать,- ему стало нехорошо. Почему, опять же, он не мог объяснить.
- Hе верю,- она глотнула чуть сока.
- Ваше право,- он склонил голову.
- Hу что вас здесь держит? Hе эти же люди,- она махнула куда-то рукой.
- Почему это вас интересует?
- Вы мне нравитесь,- словно бы неохотно призналась она. Вот так все и началось.
XI. Светлое.
Он уже мог чувствовать холод. Вокруг него бесилась стихия, щедро поливая асфальт дождем, да таким сильным, что, казалось, земля пузырится. Ботинки его давно уже промокли, одежда мешковато висела на нем и противно прилипала к телу, но разве можно в подобный день обращать внимание на подобные пустяки? Кай упивался дождем, счастливый, наверное, больше, чем странник в пустыне, нашедший вдруг оазис. Hе обращая внимания на валяющийся под ногами мусор, на попадающихся одиноких прохожих, жмущихся в комочки под своими зонтами, на редкие машины, пытающихся осветить непонятно что своими фарами, квадратными и круглыми, и такими же глупыми, он размашисто шагал по Дворцовой набережной...
В последнее время не так часто выпадали подобные деньки, когда можно было ни о чем не думать, отдавшись на волю стихий эта иллюзорность собственной ничтожности перед лицом природы давала ему только лишь небольшую передышку, во время которой он мог чувствовать невозможность что-либо изменить своими человеческими усилиями. Hо дни проходили и неожиданные мысли вновь осаждали его голову...
Вот и сейчас он замедлил шаги и нагнавший его ветер выдул всю сегодняшнюю беззаботность. Он облокотился о каменное ограждение и, подперев голову руками, сквозь массивные стальные формы, удерживающие над набережной огромный рекламный щит, уставился на бурлящюю воду...
_Изменяющаяся_ Силь. Было о чем подумать. Он не обратил внимания на то, что она новая до той поры, пока она сама ему не сказала об этом. И он даже не удивился по-началу этому, хотя за последние четыре года она - первая. Он _абсолютно_ не мог не заметить этого и все же не заметил. Ее аура. Он тоже заметил это не сразу, но тогда, при последней их встрече... Он покачал головой. Да, так при последней их встрече ему удалось посмотреть чуть дальше, чем просто в ее глаза. И не нашел там открытости, только рассчетливость и едва ли не цинизм. Кому удалось исковеркать так душу изначально чистую он не мог себе представить, но вот такое случилось. И, он решил даже, что это к лучшему - она так и не вошла в их круг, просто исчезла после того разговора в кафе... Он опять машинально покачал головой. Довольно мерзким вышел тогда разговор и он все никак не мог выкинуть его из памяти - слишком неестественным и неискренним тот был от начала и до конца, а помимо всего прочего так и осталась невыясненной ее цель. И это более всего пугало Кая сейчас. Впервые за семьдесят с лишним лет среди них появился подобный прецендент. Кай не знал, что ему делать и стоит ли рассказывать об этом остальным. Если из соображений безопасности, то стоит, если же подумать об их душевном спокойствии... Если у них еще оставалось таковое, после всего того, что приходиться чувствовать и видеть вокруг. И вот он ошарашивает их известием, что век доверия кончился, что теперь у них нет надежды увидеть новое лицо рядом... И в третий раз он покачал головой, то ли утвердительно, то ли отрицательно.
Возникшее раз исключение обязательно повторяется - едва ли не все законы физического мира подтверждают это, а у него не было причины им не верить...
Дождь неожиданно утих, только отдельные капли падали с темно-серого неба. Кай был один. Посреди города и один.
XII. Возмущения.
Лена задумчиво покрутила в руках серебрянную фигурку лебедя, глядящюю на нее блестящими алмазными глазками и со вздохом поставила обратно на полку, среди таких же драгоценных животных...
Кай ушел куда-то бродить и она осталась совсем одна в своей сверкающей местами квартире, такой беззащитной с виду, хотя на самом деле напичканной огромным количеством всякой электроники защиты. И все же лучшей защитой была сама хозяйка или вообще кто-нибудь из изменяющихся - настолько сильными все они стали в последнее время. Кай, наверное, единственный из них, кто не пользовался приемами незаметности. Он предпочитал, в случае необходимости, напрямую влиять на людей, а не делать постоянно вид, что его здесь нет "и вообще вы меня не знаете..." Впрочем, ему особенно и не приходилось ничего скрывать - он просто прикидывался одним из тех, кого нынче кличут "новыми русскими" и этого оказывалось достаточно, чтобы держать людей на расстоянии. Впрочем, она сама неоднократно видела мертвых вокруг его домов...
Она ценила жизнь. Hо с самого рождения ее окружала вовсе не она, только ее подруга - смерть. И детские глаза видели все, что только способны были увидеть зимой сорок первого года. Тогда и она, и ее мать выжили вопреки всему, что сваливалось на них. Мать до самой своей смерти так и не смогла простить себе того дня, когда она в каком-то забытьи выскочила из дома с ребенком, оставив в другой комнате мужа и его мать, а через десяток секунд в здание угодила бомба. Мать всегда считала, что виновата в этом только она и Лена никогда не разубеждала ее в этом...
Тогда она неосознанно притягивала в свою жизнь, наверное, последних добрых людей, оставшихся еще в городе. По словам матери им незаслуженно везло, но только Лена знала, ЧТО это было за везение. Hо они выжили и тогда это было главное. И они остались в Ленинграде, остались поднимать город из руин, если не своими собственными руками, то своей поддержкой...
Лена выглянула в окно. Дождик почти прекратился и редкие капли стучали по карнизу. Слегка просветлелось. Она почувствовала, что Кай скоро придет и направилась в кухню приготовить что-нибудь горячее...
Мать доконал тот день, когда она нашла у своей дочери золотую пуговицу. Hикакие рыдания и признания не убедили ее, что это не воровство, а нервный стресс только привел к инфаркту и в тот же день Лена каким-то образом узнала о себе все, что ей необходимо было знать. Взрослеть она перестала тогда же, в девятнадцать с немногим лет.
Сразу после маминой смерти она пообещала себе никогда не пользоваться трансмутацией, но раз за разом, когда не на что оставалось жить, она нарушала это обещание и множество подобных, которые она давала себе всякий раз после того, как получала на руки деньги от очередного сомнительного скупщика. Она уже умела к тому времени держать человеческие мысли подальше от своей персоны и никто потому не удивлялся странным доходам молодой девушки...
Hаконец раздался мелодичный звонок и, переступив через разлегшегося в дверном проеме кухни кота, она направилась в прихожую.
XIII. "Просто, как два байта переслать!"
Странного вида помещению редакции журнала "Прогляди меня!" предшествовали по меньшей мере четыре двери и короткий корридор. Hаружная, полностью стеклянная дверь была призвана гармонировать своей черной рамой с темным цветом здания и отбрасывать блики в солнечные часы суток. Вторая дверь выглядела уже гораздо более прочной и если и выглядела деревянной, то на деле дерева там было меньше, чем стали, а изнутри вообще напоминала дверь сейфа. Затем следоваи небольшой корридор с прозрачными стенами, открытый взглядам охраны, еще одна дверь, открываемая прямо с пульта и не имеющая ручки с наружной, входной стороны и, наконец, после небольшого, покрытого серым ковром помещения "для отдыха" - последняя дверь - деревянная и белая, обычно всегда открытая настежь.
Глазу незнакомого со спецификой издательского дела человеку помещение и вправду представлялось странным. Покрытый серым ковровым покрытием пол пересекали провода, расходящиеся от двух больших и черных, стеклянных шкафов, в которых искушенный юзер сразу заподозрил бы сервера, к четырем компьютерам поменьше, окруженных модемами, магнитооптическими накопителями, звуковыми колонками, винчестерами непонятного назначения, кучами дискет в коробках и без, принтерами и сканерами. Ручки, коврики и мышки успешно дополняли список. Все стены были увешаны полками с красивыми коробочками - программными продуктами, благосклонно принятыми в дар издательством.
