Стараясь игнорировать вещи и простыни, разбросанные по всей комнате, я иду к ванне.
- Мам? - зову я. Как всегда, перед тем как открыть дверь, я останавливаюсь на пару секунд. Я боюсь, что могу там увидеть. - Ты в порядке?
- Я в полном порядке, - отвечает она и слышно, как включается кран. Я выдыхаю и открываю дверь.
Ее волосы стоят дыбом, черные на фоне бледной кожи. Под рубашкой и шортами сильно выпирают кости. Когда в зеркале мы встречаемся взглядами, я прихожу в ужас, вспоминая ее, какой она была в моих воспоминаниях, когда я умирала. Это просто божье преступление - превратить женщину в то, что я сейчас вижу.
- Джаннель? - спрашивает она, теребя в руках упаковку Адвила. Все лекарства в нашем доме в одноразовых упаковках. - Тебе лучше? Отец сказал, что ты заболела.
Я киваю: - Все в порядке.
Возможно, он сказал ей о грузовике, но она забыла. Возможно, он не говорил. Я не знаю, что хуже, но это и не важно, результат один.
Быстрого взгляда на разбитый стакан в раковине (не на полу, крови нет) хватает, чтобы понять, что все в порядке. Тонкий слой пыли покрывает всю ванную, видимо, на следующей неделе мне не избежать уборки и в этой комнате.
- У меня просто очень болит голова, - она прикрывает глаза рукой.
- Давай помогу, - я еле успеваю открыть упаковку, как она выхватывает пару таблеток и, не запивая, проглатывает их. - Ты сегодня ела? Страз принесет китайскую еду.
- Отлично, теперь весь дом провоняет, - фыркает она. - Такое ощущение, что твой отец делает это специально. Он же знает, как сильно у меня болит голова. Знает, что я не переношу резкие запахи и громкие звуки. Мне нужен покой. Мне надо отдыхать.
Я выключаю свет и помогаю ей дойти до кровати.
- Мне просто нужен покой, - повторяет она, заползая под одеяла. Она выглядит такой маленькой и хрупкой, как больной ребенок, а не моя мать. - Ты не сделаешь мне холодный компресс?
Часть меня бунтует, и хочет сказать "сходи и сама возьми", но я лишь покорно киваю.
Лучше я все сделаю сама.
-Хей, хей, хей, - Страз одновременно был везде.
Я смотрю на Алекса, который приходит к нам на второй ужин с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы придумывать отмазки для своей матери.
Его мама готовит только вегетарианскую органически-чистую еду. Он широко улыбается и тянется за колой, но тут же передумывает. Потому что Страз постоянно так смешит нас, что газировка вытекает из носов.
Страз продолжает: - Джим! Ты шутишь! Ты не проверил его дело и не взял отпечатки пальцев у
Ника?!
Джаред смеется так сильно, что часть китайской еды оказывается опять на его тарелке. Алекс кидает в Страза салфеткой. Мы с отцом пытаемся всех угомонить.
Страз театрально проводит рукой по волосам и поворачивается к слушателям.
- Но это неправильно! Серьезно! - продолжает он более тихим голосом, указывая на цветы, которые утром принес Ник. - Джаред! Этот парень принес нашей Джи-младшей розы! Розовые! А мы о нем ничего не знаем! Что не так с твоим отцом?
- Ник может быть террористом! - говорит Алекс. Ему кажется, что это очень смешно.
- А вдруг он инопланетянин! - смеется Джаред.
Я закатываю глаза.
- Нет, серьезно, - произносит отец. - Расскажи нам о нем что-нибудь. Как он добился тебя?
Хлопая глазами как мультяшный герой, Алекс томно вздыхает: - Он просто сказочный принц!
- Надеюсь, это ты не меня изображал, - говорю я.
Алекс смеется.
Но отец все еще ждет ответа.
- Ник умный, усердно трудится.
- В спорте, - кашляет Алекс.
- Не будь занудой.
- Серьезно, Алекс, - говорит Страз. - У профессиональных атлетов тоже полно работы!
Я пропускаю мимо ушей этот комментарий. У нас с папой еще не было разговора о том, с кем я встречаюсь, и мне не хотелось бы иметь его прямо сейчас. Я вообще не хочу разговаривать о парнях в моей жизни. В том числе при Стразе.
- В следующем году Ник собирается играть за Университет Южной Калифорнии, - я говорю лишь потому, что надо что-то сказать.
- Ладно, если Южная Калифорния, то я спокоен, - говорит Страз. - Но если он будет играть за Лос-Анджелес, ты должна будешь порвать с ним.
Джаред смеется и говорит, что пойти в Университет Лос-Анджелеса - мечта всей его жизни. А я разламываю печенье с предсказанием и пытаюсь не засмеяться в голос, когда вижу, что там написано.
Все замолкают.
- Что там написано? - Джаред тянется через стол.
Я передаю предсказание Алексу, а сама собираю тарелки и пару пустых стаканов и иду на кухню. Перед тем как включить воду, я слышу голос Алекса, читающего бумажку:
- Скоро жизнь станет совсем интересной.
Джаред безудержно хохочет, чему я очень рада.
Я опять прокручиваю в голове картинки, которые видела, умирая. Как будто может быть что-то еще интересней, чем смерть и последующее воскрешение.
- Хотел бы я знать, "интересней" в хорошем или плохом смысле, - Алекс заходит на кухню и протягивает мне грязные тарелки. Он тянется за пластиковым контейнером - Страз заказал всю левую часть меню, поэтому китайской едой мы обеспечены надолго.
- Я умирала, Алекс, - повторяю я, потому что мы уже говорили об этом, по меньшей мере, шесть раз в больнице, когда рядом никого не было.
- Джи, - Алекс кладет свою руку на мою. - Я не могу представить через какое дерьмо ты прошла, но послушай... Тебя сбил грузовик, ты потеряла сознание и в больнице у тебя было пару припадков.
- Один припадок.
Он убирает руку:
- Ничего странного в том, что тебе что-то привиделось. К тому же, когда в последний раз Бен Майклз и Элайджа Палма появлялись на пляже?
Мне нечего возразить. Я на пляже каждый день и не помню, чтобы видела их там хоть раз. Правда, я и не присматривалась особо.
Логически, он прав. Я слышала все эти предсмертные истории, когда люди видят ангелов, туннели со светом в конце, шары энергии и даже Бога, но я не верю во все это. Я верю в то, что разум - великая вещь, и я верю в то, что люди видят, что хотят видеть.
Но почему я видела Бена Майклза?
- Джи, ты меня слышишь?
- Ммм?
Алекс украдкой смотрит на дверь в столовую и тихим голосом говорит:
- Нам надо узнать об этом Джоне Доу, его грузовике и откуда он, черт возьми, взялся.
В больнице я кое-что разузнала. После того, как сбил меня - если это все было - грузовик врезался в ограждение, а водитель - неизвестный, потому что права в его кошельке были фальшивыми - умер при столкновении.
Основываясь на анализе тормозного пути и характере столкновения, был сделан вывод, что водитель намного превышал допустимую скорость. Ничего странного в том, что я не заметила приближение грузовика.
Но я чувствовала себя самозванкой - я жива, а водитель - нет.
- Ты меня слышишь?
- Что? Прости! - я выключаю воду и вытираю руки, внимательно слушая Алекса.
- Я сказал... - начинает он, а я машу рукой, чтобы продолжал скорей. - Я выяснил, что за грузовик сбил тебя, но на него нет ни одной записи. Ни номера, ни имя владельца, не зарегистрированы - ни намека, кто он и откуда.
- А какое было поддельное имя?
- Разве это важно?
Я не знаю почему, но мне кажется, что важно.
- Не зацикливайся на мелочах, - говорит Алекс, и я киваю, потому что нет желания спорить. - Все, что сумели раскопать - все безтолку, в базе по водителям ничего не числится.
- Вообще ничего?
- Я не знаю. Я слышал только половину разговора твоего отца с копами, они сказали, что права точно поддельные,- пожимает плечами Алекс.
- Но это невозможно. Даже если права и номера поддельные, то можно же определить, на кого зарегистрирована сама модель, где ее собирали, откуда привезли. Кто решит совершать преступление на старой Тойоте?
- В том-то и дело, - говорит Алекс, скрестив руки на груди и наклонившись над мойкой. Он сразу становится похожим на моего отца. - Это была не Тойота.
- Ой, ладно тебе! Давай не будем опять ругаться по поводу машины. Мы же решили: подсчеты тебе, практическая сторона - мне.
Он улыбается, но ничего не говорит. Точно знает что-то, чего не знаю я, и дико хочет поделиться. Я киваю ему, чтобы продолжал.
- Корпус грузовика модели Тойоты 79 года, но мотор, документы на ТС и даже логотип совсем другие, Велосиадад 97 года!
- Как?! - я поворачиваюсь. - Я никогда не слышала такой автомобильной марки!
- Именно поэтому твой отец спрашивал, существовал ли грузовик вообще, - говорит Алекс.
Я не знаю, как реагировать.
Конечно, Алекс прав. Это важней того, правда ли, что Бен Майклз вернул меня к жизни, или это все мне привиделось. Дело с грузовиком расследует мой отец, это точно все по-настоящему, и я тоже могу заняться этим.
- Может кто-то в мастерской разобрал пару машин, распродал запчасти, а потом собрали новую по кускам?
- Может, но кому нужны такие трудности и зачем?
Алекс пожимает плечами и ничего не говорит, мы оба выдохлись. К тому же, я все еще зла, что он не верит в мою смерть.
