бы не торопиться, но у меня все же имеется очень важное дело. Поговорить с Эймоном.
Дальше нет никакого смысла оттягивать разговор, давно надо было с ним расстаться, но молчаливая преданная мольба в его глазах постоянно останавливала. Теперь я не имею права и дальше проявлять малодушие.
Тихонько встала и прошла в гостиную, которая соединялась с маленькой, но очень симпатичной светлой кухней. Небольшой прямоугольный стол разделял их между собой.
С наслаждением прошлась по мягкому ковру, который застилал почти все это пространство и решила впервые за долгое время приготовить завтрак. Ничего особенного, просто нашла в холодильнике яйца и молоко, в шкафу муку и принялась замешивать оладьи. Когда по квартире разошелся запах угощения, вышел хозяин дома.
Так хорошо сидеть на уютном диванчике возле окна рядышком с любимым и наблюдать, как просыпается мир, есть вкусные оладьи с медом и обсуждать планы на день. Мои планы Генри не понравились.
– Я пойду с тобой, не хочу отпускать.
– Но я хочу поговорить с ним сама, все же он не чужой мне.
– Надеюсь сегодня станет, – Генри скрипнул зубами.
– Не злись, я обещала, значит, поговорю, – зябко передернула плечами, мне так не хотелось переживать момент расставания, не самая приятная часть отношений.
– Заберешь свои вещи и переедешь сюда, я тебе целый шкаф оставил.
– Ммм, как заманчиво, – улыбнулась я и снова спряталась от всего мира в его объятиях.
С трудом вырвалась из плена уюта и тепла и отправилась в Гранд-отель. Малодушно надеялась, что Эймона не будет в номере и я смогу собрать свои вещи, написать записку и улизнуть. Но чутье мне подсказывало, что меня ждут, ведь я впервые за время наших отношений не ночевала дома. Такой вариант мне представлялся грандиозным скандалом, но чего я не ожидала, так это накрытого для позднего завтрака стола и нарядного Эймона с улыбкой.
– Дорогая моя, твоя работа тебя доконает, нельзя же ей так отдаваться, – такими словами демонолог поприветствовал меня. – Проходи-проходи, садись.
Эймон подскочил, снял с меня пальто и уткнулся в мои волосы. Глубоко вдохнул и спросил:
– Ты была с ним?
– Т-там многие были, почти все сотрудники иллюзиума, – меня напугали угрожающие нотки в его голосе.
Поспешила сесть за стол, Эймон, тут же успокоившись, уселся напротив.
– Угощайся, – он принялся есть, улыбаясь и энергично жуя, а я ковырялась в тарелке, пытаясь собраться с духом.
– Эймон, прости, но нам нужно расстаться, – решила рубануть с плеча, так как других слов просто не нашла.
Он подавился, закашлялся, пришлось стучать ему по спине, пока не отошел.
– Ты хочешь вернуться к нему? К этому никчемному смазливому актеришке? Ты променяла меня на предателя? – Эймон встал во весь свой рост, и я забыла, как дышать. – Да, я все знаю! Вы были любовниками, но ты моя!
Он так угрожающе выглядел, что казалось готов был убить меня. Надо было послушать Генри и пойти с ним.
Эймон резко со злостью дернул скатерть на столе, и посуда со звоном полетела на пол. Я вскочила на ноги, готовая бежать, куда глаза глядят, но он подлетел ко мне и, упав на колени, обнял мои ноги и горячо зашептал:
– Богиня моя, ты не можешь уйти сейчас, только не сейчас, пожалуйста, мне нужно еще немного времени, я прошу тебя.
Он что-то еще бормотал, уткнувшись в мои колени, но я только и смогла ответить:
– Прости, но это невозможно, я не могу больше быть с тобой.
Эймон поднялся и сжал кулаки, снова напугав меня резкой переменой в поведении, и процедил сквозь зубы:
– Согласно старинному правилу воина то, что не можешь удержать в руках: не твое. Если человек отказался от тебя, имей гордость не появляться больше в его жизни, но он так и кружил возле тебя!
– Так отпусти меня, докажи свои слова делом.
Эймон зло посмотрел на меня.
– Не могу, не сейчас!
– А потом можно будет? – подивилась такому странному ответу.
– Потом будет не важно.
– Ты говоришь чушь, – я начала отступать к шкафу, думая уже, что ничего лучше и не собирать, но стало жалко вот так бросать любимые наряды.
– Прошу всего несколько дней.
– Даже несколько минут ничего не изменят.
– Не изменят, – повторил он мои слова и отошел к окну, пропуская меня, стал спиной и замер, будто статуя.
Я, с трудом справляясь с нервной дрожью в руках, покидала что-то в чемодан, половину проигнорировав. Ужасная ситуация.
Собрав кое-как вещи, я неловко потопталась на месте.
– Прощай, – тихо проговорила я.
Эймон промолчал, и я, так и не дождавшись ответа, вышла из номера. У меня будто камень с души свалился и кандалы с лодыжек. Странно, мне казалось, что буду грустить, но кроме облегчения ничего не почувствовала.
Возвращалась к Генри с чувством, что спешу домой, наконец-то его обретя. Когда я зашла в его квартирку, он метался из стороны в сторону, переживая за меня.
– Я уже хотел идти за тобой, Эля! – он подлетел ко мне и сгреб в охапку. – Больше никуда одну не отпущу!
Мы так и сели на диванчик вместе, Генри не хотел меня отпускать. За окном снова заморосил дождик, сидели молча, глядя в окно и думая о чем-то своем.
– Надеюсь завтра все пройдет успешно, – тихо сказал Генри, нарушив молчание.
– Я уверена, но все равно волнуюсь, впрочем, как всегда.
– Представление будет иметь грандиозный успех, ты его заслужила.
– Мы его заслужили.
Утром впервые выходили вместе на работу, держась за руки, и я с удивлением замечала, что меня и не трясет вовсе. Теплая родная ладонь действовала лучше любого успокоительного отвара. На душе было всего лишь небольшое волнение, но больше радость и ожидание праздника.
Мы быстро прогнали представление, в основном останавливаясь на технических деталях. Дневной прогон нужен для отработки систем, нежели ролей. Декорации были подготовлены, иллюзии тоже, меня устраивал и звук, и свет. Осталось преобразиться просторному холлу.
К вечеру иллюзиум ожил. Мы с Августой и Алистером стояли и смотрели, как в одной стороне холла возникает иллюзия леса с ручейком, переходящая в небольшую деревеньку, затем мой родной город показал себя во всей красе.
Если идти со стороны входа, то ты будто проникаешь сквозь временные слои, попадаешь
