Стрельников В.В. - Стрельников В. Переярок.

Я всегда готов по приказу Правительства выступить на защиту моей Родины и, как воин Русской Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара закона, всеобщая ненависть и презрение граждан. – Закончив читать текст Присяги, я с трудом проглотил тягучую слюну, я развернулся, и, печатая шаг, подошел к столу, где поставил свою роспись в протоколе. После чего так же торжественно промаршировал на свое место в строю.

Казавшееся бесконечным действо кончилось неожиданно быстро. И вот уже звучит команда. – К торжественному маршу! Напра-ву! – Гулко развернулись взвода. – Рота, шагооом – марш! – и под марш, исполняемый духовым оркестром, наша рота двинулась вдоль трибуны. Меня поразил совершенно седой, в старой, еще сталинской офицерской форме невысокий сухонький дед, с погонами майора, с двумя орденами Красной Звезды, и медалями “За отвагу”, ” За оборону Севастополя” и “За победу над Германией” на выцветшей гимнастерке. Дед, несмотря на преклонный возраст, стоял по стойке “смирно”, взяв под козырек полевой офицерской фуражки, и его глаза смотрели ясно и весело. Молодцевато подпоясанный командирским ремнем старого образца, перечеркнутый портупеей, с наганом в кобуре – дедок являл пример хоть и старого, но непобежденного солдата. Точнее, солдата-победителя. – Взвод, вольно, разойдись! – Вот и наша долгожданная команда. И мы, уже рядовые Русской Армии, кто перекинув автоматы за спину, а кто, как я, например, просто взявшие их в руки, рванули к своим родным. -Ну как вы? – Закончив обниматься с женой и ее сестренкой, спросил я у сразу всех. -Живем, работаем. – Улыбнулась Нигора, поправив тонкий шелковый, черный вдовий платок. – Что нам еще остается? -Я заканчиваю школу. – Сайорка прильнула ко мне. – Но это ты сам прекрасно знаешь. Не знаешь ты того, что мне предложили работу. В разведотделе, переводчицей с арабского. – Супруга с удовольствием посмотрела на мою отвалившуюся от удивления челюсть, и продолжила. – Сказали, чтобы с тобой посоветовалась. -Мама, пошли пушки посмотрим! – Раношка потянула мать к выставленным на плацу орудиям. По ним уже лазала малышня. Ну, все что они могли скрутить, уже лежало на полках и стеллажах. -Пошли, пошли. Егоза! – Нигора пошла вслед за дочкой, улыбнувшись нам. – Сайора, это тебе не повредит? – Я погладил пока абсолютно плоский живот моей супруги. – Точнее, вам? Разведотдел знает, что ты беременна? -Знают, конечно. Им же моя медкарта пришла из Демидовска, точнее, копия. Ничего не повредит, сидеть шесть часов за монитором и переговоры арабов по рациям и мобильникам слушать. Тут знающих арабский мало, за меня и то схватились. Я ведь его только учу. – Сайора улыбнулась. Потом поглядела на меня с автоматом. – Ты говорил, на эти выходные приедешь? А сейчас тебя хотя бы на несколько часов не отпустят? Я очень соскучилась. – Я тебе по секрету скажу, что мне до утра дадут увольнительную. – Если честно, то я тоже очень соскучился по своей жене. Раньше как-то такого не было, так и влюблен-то я впервые, если честно. Точнее, люблю впервые. И сейчас меня порой такая нервленная дрожь пробирает от присутствия рядышком любимой девушки. – И я вижу, что вы с Нигорой приехали на разных машинах? -Тетя отдала мне “Делику”, сказала, что ей она лишняя. Мол, ей хватает “Ленд Ровера”. А в “Делике” очень удобный салон. – И Сайорка стрельнула в меня глазами, тут же покраснев, впрочем. 26 день шестого месяца, 23 год , 03-01, вторник. В пяти километрах на север от Третьего Военного городка. – Красиво как. – Сайора накинула на обнаженные плечи плед, и оперлась мне на плечо, и, подняв голову смотрела на ночное небо, светящееся от множества звезд. Две какие-то галактики, вроде земного Млечного пути, перечеркивали небосвод, образовывая ясно видимый косой крест. – Где Земля, интересно? – Не знаю. И вроде как никто не знает. – Я оперся на колесо микроавтобуса. От нас, с вершины холма, расстилалась ночная земля. Светились немногие окна в зданиях военного городка, где-то на востоке едва видимо мерцали окна небольшого поселка, где-то за невысокими горами на севере светилось небо над Демидовском. По здешним меркам настоящий мегаполис, и света над ним хватает. – Вот уж точно, неведомая сторонка. – Да. – Девушка потерлась подбородком о мое плечо. – Леш, тебе здесь нравится? – Именно здесь? – Я усмехнулся, и поцеловал опухшие уже губы Сайоры. – Здесь, с тобой – потрясающе. – Я не о том! – Меня стукнули кулаком по плечу. – Ну, тут все-таки такая провинция выходит по меркам той Земли. Не лучше нашего Атласабада. – Мне нравился наш поселок. – Помолчав, ответил я. – Тихо, все друг друга знают, хорошие люди, красивые места. Горы, поля, виноградники. Другое дело, что нас бы там убили, Сайор. А тут мы вроде как свои среди своих. По крайней мере, нас не считают чужаками. Мне, кстати, парни очень завидуют, ты сумела произвести впечатление. – Я довольно засмеялся. При этом случайно толкнул прислоненный к борту автомат, и едва успел его поймать. – Знаешь, у меня странное впечатление от Базы. – Сайора помолчала. Потом продолжила. – Там живут жены солдат и офицеров, многие постоянно в деле, постоянно рискуют жизнью. И знаешь, женщины гордятся своими мужьями. Да, страшно переживают, очень боятся звонков из строевой части, но гордятся. – Она снова примолкла. – Позавчера соседка, через три дома от нас, получила похоронку. Муж погиб где-то на том берегу Залива, тело должны привезти через несколько недель. Она бледная как тень, дочка плачет. А мальчишка ненамного нас младше, ходит как шомпол проглотил. Страшно, Леша. Постарайся не сделать меня молодой вдовой, хорошо? Я удивленно поглядел в глаза своей жены, огромные, полные слез. И абсолютно серьезно ответил. – Сайора, я сделаю все, что в моих силах для этого. Более того, я не останусь в армии, потому что носить погоны сверх обязательной программы не намерен, военная служба не предел моих мечтаний, и мне не сказать, чтобы очень нравится. Но отслужить надо, сама понимаешь. -Да, я понимаю. – Девушка прижалась ко мне обнаженной грудью. – Только знаешь, Леша, как мне тяжело без тебя. Скорее бы пролетал этот год. -Точнее, полгода. – Я поцеловал жену в плечо, потом в живот. – Сайора, через пару-тройку месяцев ты точно станешь больше занятой. И мысли всякие убирай. -Мне Боцманша так же сказала, когда на той неделе приезжала. – Улыбнулась жена. – Знаешь, никогда не видела до того таких высоких женщин. Но как гинеколог – потрясающе талантливая дама. На нее весь протекторат молится, да и соседний тоже. Говорят, в особо сложных случаях из Бразилии и Конфедерации на консультации к ней приезжают. – Супруга зевнула, и потянулась. -Пошли, поспим? Завтра тебе ехать с утренним автобусом. – Хоть и внутри наших земель, но одну жену отпускать не хочу. Утром проходят практически одновременно пара автобусов, вот с ними и отпущу, до Демидовска доедут караваном, а от Демидовска до ППД много машин ходит. -Пошли. – Сайорка еще раз звонко зевнула. Встала, закутавшись в плед, и нырнула в салон микроавтобуса. Там мы устроили неплохое гнездышко на надувном матрасе. А я отпил глоток холодного кваса, и еще раз поглядел на ночную землю. Красиво здесь, до умопомрачения. И, подхватив свое оружие, тоже залез в салон, закрыв дверь. 17 день восьмого месяца, 23 год , 04-15, среда. Третий Военный городок. -Отделение, слушай команду! Выдвижение по маршруту берег Ориноко, вверх по течению шестнадцать километров, поворот вдоль русла Гнилой Речки, марш-бросок до высоты 133-17, занять, оборудовать и замаскировать позиции на южном склоне, три дня разведки и наблюдений за перемещениями по Южному Тракту. Особое внимание подвесной переправе через Гнилую. Режим максимальной скрытности! Приказ ясен? – Командир взвода прошел мимо нашего строя, внимательно вглядываясь в лица. – Приказ ясен. Выполнять! – Направо, бегом марш. – И наш командир отделения, плотный паренек из кубанских казаков, Артем Весин, придерживая АКМ на груди, вроде как неспешно побежал впереди. За ним так же неспешно побежали и мы, выстроившись гуськом, и стараясь наступать след в след. Три месяца после присяги пролетели незаметно. Шесть раз я побывал в ППД, три раза в ее в выходные на Нигориной “Делике” приезжала Сайорка, и мы пару-тройку часов проводили на вершинке холма неподалеку. Правда, беременность хоть и протекает очень хорошо (тьфу-тьфу, не сглазить), но акробатические номера в машине я проделывать не решаюсь. Все-таки беременная жена требует бережного отношения даже в сексе. Так что нежность, нежность и еще раз нежность. И долгие разговоры о будущем, какой поселок может стать нашим домом, и домом наших детей. Блин, мне еще же восемнадцати нет, жене семнадцать пока не исполнилось, а мысли какие-то супер-пупер взрослые. За эти три месяца учебки нас умудрились загонять так, что казавшиеся запредельными нагрузки стали привычны. Все как-то резко похудели, став жилистыми, как голодные волки, и это несмотря на просто обжорные порции в столовой. Мы расстреляли за это время по паре ящиков патронов из автоматов, винтовок и пулеметов, уже постреляли из трехдюймовок, из восьмидесятидвух и стодвадцатимиллиметровых минометов. Сейчас готовимся и изучаем зенитки, КПВ и тридцатисемимиллиметровые. Более того, нам пообещади, что дадут азы стрельб из знаменитейших “ахт-ахт”, фашистских восьмидесятивосьмимиллиметровых пушек. Как и каким образом их занесло на Новую Землю, мы уже и не спрашивали. Вообще, эти зенитки составляли часть ПВО Демидовска и ППД, закрывая максимальные высоты и хоть обычно расчеты пушек были полностью скомплектованы, правда из резервистов, но учебный план это не отменяло. Но основная часть этих пушек была в составе Береговой обороны, при необходимости перебрасывалась на нужный участок побережья. Впрочем, и тут расчеты были из резервистов. Не мог Протекторат держать огромную армию, просто физически не мог. Итак, Русская армия очень велика. С недавних пор наше начальство начало гонять нас еще и таким образом, тренируя разведвыходы и корректировку артогня. Именно для нашего отделения это первый выход. Если учесть опыт ребят, которые этим занимались до нас, примерно завтра-послезавтра следует ждать инспекционный выход на дорогу какого-нибудь прапора или лейтеху из соседней части, в гражданке и на гражданской машине. И ежели нас засекут, нехилый пистон обеспечен. По холодку бежелось относительно нормально, если не учитывать навьеченный на нас вес. И потому вскоре последовала команда – “Шагом”. Сзади пыхтел сломанным в недавней рукопашной тренировке носом наш радист, здоровяк из Сибири родом, Пашка Воля. За ним крымчанин Димка Дикий, невероятный пофигист и наш марксман с СВД. За ним снайпер, смуглый и сейчас выбритый до синевы чеченец, Аслан Максудов. Реди срочников именно снайперов обычно нет, но Аслан – прирожденный стрелок. И потому у него дорогущий агрегат – амерканский “Армалайт-30”, триста тридцать восьмого Лапуа калибра. Аслан из этой машинки спокойно на восемьсот-тысячу метров пули в грудную мишень кладет. Причем кладет в основном туда, куда хочет. К нашему удивлению, чеченцы есть не только за Амазонкой на юге, в Протекторате вполне себе живут, работают и служат несколько тейпов. Как оказалось, они перебрались сюда после распада Союза, спасаясь от банд, расплодившихся тогда еще в Чечено-Ингушской Республике. Кто-то из них грохнул несколько бандитов, оказавшихся из тейпов Басаева, Масхадова и прочих обредших власть упырей. Перед Артемом бежал наш кинолог, Сашка Мамедов, и небольшой песик. Русский егерский терьер. Вывели здесь из нескольких пород небольших охотничьих и служебных собак. К огромному моему удивлению, процентов пятьдесят крови этого крокодябра – собаки породы карликовый пинчер. Остальное с миру по нитке, даже от русского той-терьера. Вышла собака маленькая, плотная, бесстрашная и молчаливая. Короче, как тот ёжик из анекдота – очень сильная, просто лёгкая. Небольшой людской группе здесь на природе слишком тяжело и просто опасно. Нет ни чутья, ни такого слуха. Тут же и змеи потрясной маскировки, и всякая дрянь ползающая. И вообще хватает опасных очень хищных хищников. Вот для этого собак и вывели – чтобы оповещали об опасностях. Ну, еще тренируют на поиск взрывчатки, чтобы мины могли искать. Но Рунька пока совсем молодой, хоть и очень умный песик. При этом пусть и молчаливый, но злющий аки черт, словно из псарни фюрера, в его крови весьма немалую долю кровь ягдтерьера занимает. И потому в поле всегда на корде. Его прямая обязанность дать знать Сашке об опасности, а не лезть самому в драку. Это уже наша задача. Хоть Рунька считает иначе, и готов всех порвать в мелкие лоскуты. – Командир, машина. Ловим? – Еще один Ромка, наш пулеметчик с РПК. Бегать терпеть не может, считает что лучше очень плохо ехать, нежели хорошо бегать. А еще лучше лежать, желательно на кровати. И спать. Может дрыхнуть сутками. -Нет. Может быть подстава. Будем потом горшки драить. – Артем внимательно поглядел на старый грузовичок, который пылил по грунтовке. – Наш первый выход, не стоит рисковать. Бегом! То бегом, то шагом мы добрались до указанного места. Речка Гнилая. Или Гнилушка. На самом деле ничего особенно гнилого нет, но сероводородом прет от реки жутко, вот так и обозвали. Но при этом в самой речке живут пресноводные устрицы-жемчужницы, и на том берегу есть небольшой поселок собирателей жемчуга. Сейчас вроде они даже плантации стали закладывать , не только ракушки собирать. Вообще, очень красивый жемчуг. Очень. Жемчужины ровные, кругленькие, нежно-кремовые с красноватыми прожилками. Я Сайоре купил ниточку, так жена довольна. -Саш, проверь с Рунькой склоны! Иванов, Демин – наблюдение и дежурство. Остальные – десять минут перекур. – Артем рухнул на склоне в теньке небольшого дерева. – Потом готовим позицию, маскируем. Следом за ним на землю опустились остальные, а мы с Ромкой и Сашка со своим псом потопали вверх по склону холма. 17 день восьмого месяца, 23 год , 04-15, среда. Высота 133-17. -Вах-вах-вах! – Аслан не удержался, и прищелкнул языком, не отрываясь от бинокля. – Какая девушка! Все, в следующее увольнение сюда еду, хоть познакомлюсь! -Ты про которую? – Я закончил записывать в журнал ” группа из семи молодых девушек купается на песчаном мелководье”, и глянул в свой восьмикратник. Ну да, семь девчонок, с визгом и довольным смехом плещется на меляке. Точнее, шесть девчонок купаются, а одна стоит на высоком бережку, и внимательно смотрит на реку, держа в руках СКС. Девки меняются периодически. Вот и сейчас на страже стоит пышная такая блондиночка. – Про дежурную. Какая девушка, мечта поэта! Эх. – Аслан слегка поворочался, устраиваясь в окопчике поудобнее. – Ну да, красивая девка. Только такой угодить – постараться надо. Она же не просто в горящий дом войдет, она и тебя туда затащит, чтобы больше не поджигал. – Согласился я. – Ты старайся ее так не рассматривать, еще взгляд почует. Вон, видишь, уже вертится, не поймет, что не нравится. На самом деле, красивая девушка. Полная, высокая, очень сильная, лицо красивое, роскошная русая коса, синие глазищи. Ноги длинные, грудь высокая и пышная. При этом выменем не назовешь, просто роскошные сиськи. Ну, живот присутствует, и попа в ширину очень приличная, но не портит это ее, совершенно. Гармонично все. – Эх, – снова вздохнул чеченец, отворачивая бинокль от валькирии.- Вот так всегда – счастье рядом, а достать трудно. Пиши – по Южному тракту, белый грузовик, вроде как “мазда”, примерно полторы тонны грузоподъемность, везет ящики с апельсинами. – Угу. – Я раскрыл журнал, и записал туда новую информацию. И вот так постоянно. Толстенная тетрадь уже наполовину исписана. Время, кто, что, куда едет и что везет. -Через переправу, два мужика, ведут мопеды. – Аслан снова повернул бинокль в сторону купающихся девчонок. – Эх. Скорее бы увольнительная. Мотоцикл дашь? – Да бери. – Я пригнал один из индийских трофеев сюда, в наш городок. Разумеется, с разрешения командира роты. Так что у меня сейчас свой транспорт есть, стоит под навесом в парке. – Только заправь, бак пустой. – Договорились! С меня шашлык! – Аслан довольно улыбнулся. После присяги появились некоторые не то, чтобы послабления. Нет, просто дополнительные возможности. Нет залетов – никто не помешает вечером пожарить шашлыки на природе из небольшого крокодила, например. А мелочи крокодильей тут в Ориноко хватает. Из-за холма едва слышно донеслось пыхтение и довольное взвизгивание. То Сашка Руньку мает. Пес молодой, ему бы побегать, а нельзя. Вот его в окопе Сашка и валяет, борется с ним, не дает скучать. И так по шестнадцать часов в день. Куда денешься, надо. Первую ночь, как сюда прибыли – копали щели и окопы на обратном склоне, потом узкие пути сообщения, чтобы только ползком проползти незаметно. Просто вроде – вскрываешь дернину, пару лопат песка на траву, дерном накрыть – и готово. Ан нет, так не годиться. Жарко, трава сразу высохнет. Приходится вытаскивать все это, и ссыпать сзади холма, этой самой клятой высотки. И никуда не денешься – приказ. – Отделение, подъем! Приказ выполнить маршбросок до Речного, и отметиться там у участкового. После чего домой, в расположение тем же путем, но уже просто маршем. – Артем принялся навьючиваться. Радист тем временем сворачивал станцию, по которой прилетела эта развеселая команда. Через пять минут наше отделение снова пыхтело под тяжестью снаряжения. Пробежав мимо удивленных появлением ниоткуда отделения солдат девчонок, не удержались от пары очень двусмысленных шуток. На что девчонки ответили веселым смехом, и не менее развеселыми шуточками. -Ребятя, если вы еще сможете – то милости просим! – Пухлая блондинка, смеясь, приподняла свои внушительные сиськи. – Честное слово, приласкаю. Но потом не жалуйтесь! И девушки покатились со смеху, махая нам вслед снятыми лифчиками. – Мальчики, не задерживайтесь! – Мерзавки,- пропыхтел я. – Тут о любви к Родине думать надо, а они тестостероном мозги забивают. -Леш, тебе проще. Ты к жене наведаешься, и скинешь толику тестостерона. А нам еще надо снимать и уговаривать. – Артем нашел силы усмехнуться. А Аслан молча бежал, пораженный в самое сердце видом потрясающего бюста блондинки. Одному Руньке были по барабану наши переживания, он просто с удовольствием рвался вперед на своих плотных коротких лапках. 18 день восьмого месяца, 23 год , 14-28, четверг. Неподалеку от высоты 133-17. – Нет твоей блондиночки, Аслан? – Я подошел к высматривающему кого-то в поселке снайперу. -Не видать. – Грустно ответил тот, пряча бинокль в чехол, закрепленный на разгрузке. – А жаль, какая девушка. -Сгоняешь сюда в увольнительную, познакомишься. – Я вытащил из кармана пару леденцов, сунул один чеченцу, второй распотрошил и с удовольствием закинул в рот. Вкуснячие конфетки! – Она же сама приглашала. Вот и повод. – И уселся рядом с нашим собаководом, вытянув гудящие ноги. – Накололся, бедолага. Руня, потерпи, пожалуйста. Лех, придержи, а? – Сашка подождал, пока я надел кордуровые перчатки, и крепко взял за корпус Руньку. В задней лапе песика торчала здоровенная колючка. – Терпи, псина. – Рунька серьезно попытался меня цапнуть, и взвизгнул от боли, когда Сашка выдернул занозу. – Ну, вот и все. Сейчас обеззаразим, и перебинтуем. -Саш, как пес? – Артем приподнялся со своего места, и посмотрел на нас. -На руках понесу, бежать не сможет. Но вроде нормально, заживет, как на собаке. – И закончивший перебинтовывать лапу Сашка погладил лобастую головенку хоть и небольшого, но служебного пса. Тот неуверенно лизнул ему руку, и попытался стянуть зубами бинт с лапы. -Не надо, Рунь. – Сашка отвернул морду песика от его же лапы. – Потом вылижешь, когда доктор посмотрит. Скоро уже. -Ладно, еще пять минут, и подъем. – Артем откинулся на спину, и прикрыл глаза. Впрочем, я видел, что он недавно с часами возился, наверное, будильник выставлял. И потому тоже завалился. Пять минут дремы не помешают. Аслан продолжал бдить, его очередь. Короткий отдых пролетел мгновенно, и вот мы снова на ногах, и снова бежим по уже знакомой тропке. На этот раз бегу первым. Похоже, кстати, тут кто-то не так давно на лошадях прошел, навоз свежий появился. Не успев додумать эту мысль, я перескочил гребень холма, и единственное, что успел, так это “прямым от себя, коробкой магазина – бей!”. Крышка магазина с противных хрустом врезалась в переносицу вскочившего молодого чеченца. Я ударил не думая ни секунды, неоткуда на наших землях взяться бородатому абреку с перевязанной зеленой, исчерканной арабскими буквами лентой головой. Значит – враг. От этого удара парень отлетел к копытам захрапевшей от испуга и заплясавшей лошади, на которой были навьючены две связанные девушки. Из-под кустов вскочило еще несколько человек, с которыми сцепился я и остальные солдаты. Впрочем, я практически сразу отлетел в сторону от мощнейшего пинка, пришедшегося в правое бедро. Еще немного, и я вряд ли чем вообще смог бы Сайору порадовать. И в прямом, и в переносном смысле. А здоровенный чеченец с кинжалом в руке сцепился с чеченцем нашим, катаясь по земле. Аслан перехватил руку с кинжалом, и сам изо всех сил пытался ткнуть ножом врага. И тоже не мог. Рунька, сорвавшийся с рук Мамедова, вцепился в пах какому-то лысоголовому, и тот успел пару раз сильно ударить пса, пока Сашка саперной лопаткой не расколол ему голову. Артем взял на болевой еще одного, выламывая ему руку, и заплетя ногами горло. А радист и Дикий с двух сторон ударили стволами вроде как переборовшего Аслана чеченца. Удар Димки пришелся в глаз, а острый компенсатор АКМ Пашки вошел в рот вражине, выбивая ему щеку и зубы. И тут я изо всех сил ударил ему по голове рукоятью ПМ, выключая чеченца. Сашка метнул свою лопатку вслед убегающему, вроде как единственному оставшемуся целому бандиту, и попал ему куда-то промеж лопаток, отчего тот рухнул кулем с торчащей из спины лопаткой и больше не шевелился. Несколько вьючных лошадей ржали, били задом и пытались оборвать поводья, привязанные к невысоким деревьям около наших окопов. -Вяжем их! – Прохрипел командир, додавливая своего. На то, чтобы повязать бандитов ушло минут пять, на то, чтобы снять со спин лошадей девчонок (да-да, все семь девиц-купальщиц лежали аккуратно увязанные и упакованные на лошадках, только пышка-блондинка в гордом одиночестве, впрочем, такую девушку и одна лошадь далеко не увезет) – еще несколько. И все это время мы перевязывали Семена, одного из наших автоматчиков. Ему здорово располосовали живот, так что в прямом смысле кишки наружу. Страшно, аж жуть, собирать потроха товарища. – Радист, связь, живо! – Артем вытер лоб окровавленной рукой, оставив на нем кровавый развод. – Надо машину, или вертолет, Сеньку в часть. -Надо его к нам в поселок! – Пышка с трудом, растирая ноги, подошла к нам. – У нас есть травмпункт, и очень хороший хирург. И операционная найдется, он порой срочные операции делает. – Так, Аслан, Павел, носилки делайте, быстро. Леха, ты ходить как, можешь? – Командир подошел ко мне. -Могу, но с трудом. Этот гад мне едва ногу не сломал. – Я подавил желание пристрелить все еще живого здоровяка. Из пяти молодых абреков в живых осталось трое – здоровяк, тот, которому прилетела МСЛ в спину, и тот, которого заломал Артем. Словивший от меня удар магазином в переносицу кончился, ну и тот, кому башку разрубил Сашка и отгрыз яйца Рунька тоже. Наш собаковод сейчас держал на руках тихо скулящего от боли песика, Руньке, похоже, сломали лапу, да и что-то с внутренностями. Маленький он все-таки, хоть и очень отважный. – Тогда караулишь пленных, вместе с Диким. Чуть дернутся – гаси их. Пашка, связь? -Готово, командир. – Радист протянул тангенту Артему. Тот коротко доложился в часть, сказал, что тяжелораненого готов транспортировать в поселок, что пленные остаются под нашей с Диким охраной. Получил добро на все это от дежурного, и отключился. -Так, девчонки, бегом до дома. Пашка, рацию Аслану, Ром, пулемет мне. Берете Семена, и аккуратно через переправу. На том берегу схватим вчетвером. – И командир поглядел на перебегающих по подвесному мосту девчонок. Вскоре мы с Диким смотрели вслед нашему отделению, которое переправлялось по шатающейся довольно основательно конструкции. От одного берега Гнилушки на другой были натянуты четыре толстых стальных троса. Наверное, с какой-нибудь шахты, троса не новые, кое-где стальные проволоки торчат. На нижние два троса брошены толстые плахи, прикрученные скобами, а от верхних к нижним дощатое ограждение. Вышел мост, способный выдержать не только пешехода, но и даже мотоциклиста. Только шатается он совсем не убедительно, даже под весом пяти солдат. – Экстрим. Дим, ты пока оружие в одну кучу собери, а? А я за этими присмотрю.- Хромая и матюкаясь про себя, я прошкандыбал до коряги и осмотрев, уселся на нее. А Димка начал собирать разбросанное по округе оружие. Весьма разнообразное, кстати. От девчонок, насколько мы поняли, бандиты взяли два СКС и один АК-74, но его забрала с собой хозяйка. Кроме того, несколько пистолетов, которые лежали сейчас горкой на куске брезента, и понять где чьи было пока невозможно. Ничего, хозяйки, в принципе, по номерам опознают. А вообще, не сказать, чтобы абреки были богато вооружены. Для рейда на такие как у нас, крайне враждебные к ним земли, можно сказать – очень бедно вооружены. Четыре карабина маузер, причем не германского производства, вроде как турецкого, и старый-старый, вытертый почти добела чешский пулемет ZB-26, сделанный в двадцать восьмом году двадцатого века. К пулемету всего три магазина. Да и у стрелков патронов маловато, всего по полсотни. Из пистолетов у чеченцев револьверы Нагана, тоже крайняя дешевка. Похоже, мы напоролись на банду небогатой молодежи, которые проходили посвящение в воины. И очень похоже, что нам капитально повезло. Тот абрек, который первым словил от меня, сонный был. Видимо, заснул на часах, и проснулся только когда я на него выскочил. И остальные тоже спросонок, потому мы без стрельбы обошлись. -Глянь, какой. Наверное, девчонок. – Дикий перебросил мне основательно потертый увесистый пистолет. – Никогда таких не видел. Странно, наш. -ОЦ-27.- Прочел я на затворе. Вытащил магазин, и выщелкнул верхний патрон. – Тульский, вроде как. Патроны макаровские, глянь. И сделаны в Демидовске. Надо же, я и не знал, что такие бывают. Нужно ради интереса поглядеть, какие пистолеты сейчас в России производят. Раздался рокот двигателя, и из-за холма вынырнул небольшой вертолет с красными крестами. -Похоже, с Семеном совсем туго. – Дикий проводил машину, приземлившуюся в Жемчужном, взглядом. -Ну да, кишки ему с земли собирали, и с ним все замечательно. – Я передернул плечами от жуткого воспоминания. – Конечно, хреново, вряд ли один врач не справится. Скорее всего, отправят в Демидовск, в Центральный госпиталь. -Глянь, наши едут. – Дикий привстал, глядя на появившиеся машины. А потом сильно пнул дернувшегося было абрека. – Не шевелись, падаль. Грохну в следующий раз! – Готовься рапортовать, Димка. Я раненый, у меня нога болит. – Я уселся поудобнее, вытянув пульсирующую болью ногу. – Блин, дергает как. – Гад ты, Леха. – Дикий поправил свою панаму, и шагнул к остановившимся машинам. Из передней выскочил в серьезной, полной снаряге сам командир роты. – Товарищ капитан, третье отделение встретило группу из пяти абреков. Ну, мы с ними того, в рукопашную ввязались, победили. Один тяжело раненый оттащен в Жемчужный, к доктору, туда уже прилетел вертолет с врачами. Девки, которые на конях привязаны были, домой убежали. Ну а мы тут, охраняем. – Охранители, мать вашу. – Капитан внимательно глянул на меня, сидящего с автоматом. – Что с ногой, боец? – Тот здоровяк лягнул, товарищ капитан. – Я ткнул стволом в сторону здоровенного чеченца с жутко окровавленной башкой. Ну да, ему глаз выбили, пасть разорвали, я ему здорово башку разбил. И не перевязывали, не до того, да и просто пристрелить охота было. – Наверное, сильный ушиб, точнее врачи скажут. – Ладно, сиди. – Капитан через свою ходиболтайку связался с Артемом, и выслушал его доклад о состоянии раненого. – Старшина, забирай бойцов, организуй здесь все что положено. Я в поселок, бойца отправлю в Демидовск. Проверь по кустам, может эти любители рукопашного боя кого пропустили. Ох и огребете вы у меня, бойцы! -За что, товарищ капитан? – У Дикого от удивления челюсть упала. -За то, что не стреляли. Вам автоматы для чего дадены? – И капитан убежал по качающемуся мосту. -Товарищ старшина, это он серьезно? – С опаской спросил я у прапора, который раздавал указания бойцам. – Абсолютно. – Кивнул старший прапорщик. Поглядел на нас, усмехнулся. – Победителей не судят. Но вот никто не запрещает для победителей усиленный тренировки. Но это в будущем. Именно сейчас вы молодцы, парни. И обернулся к закончившим осмотр холма и прибрежных зарослей солдатам. – Ничего и никого, тащ старшина. – Доложил Володин, командир отделения из заканчивающих службу парней. – Лежка простая, необорудованная. Судя по всему, пришли, схватили девчонок, и собирались вечером или ночью отходить. -Сейчас. – Прапор махнул ему рукой, прислушиваясь к наушнику. – Алтын на связи. Есть, принимать командование. Удачи бойцу, товарищ капитан. – И повернулся к нам с Диким. – Так, бойцы. Вы топайте к своим, вернетесь завтра. Сегодня отдыхайте в Жемчужном, вас там вкусняшками обкормят. Водку не пить, пива или сидра ограничено. Очень ограничено, вы срочники, пьяные срочники – позор для Русской Армии. Свободны, парни, дальше мы сами разберемся. – Есть свободны! – радостный Дикий подскочил ко мне, и помог встать. Блин, я сейчас на ногу с трудом наступаю, бедро опухло. Вот это мне прилетело, совсем нехило! Из поселка на том берегу взлетел санитарный вертолет, и ушел в сторону Демидовска. Вот и Сеньку увезли, дай-то боже, чтобы ему кишки собрали нормально и живот заштопали. -Тащ старшина, а как там Сенька? – Дикий точно мои мысли прочел. – Жить будет. Но свое он, фактически, отслужил. После такого ранения комиссуют. Из госпиталя выйдет, и сразу на гражданку. Ну, или во вспомогательные службы, как сам решит. – Прапор проводил вертолет долгим взглядом. – Надо было вас в броне отправить. Следующие так и пойдут. Тем временем бандитов, целого, убитых и раненых, перетащили без особых церемоний в “уазики”, туда же отправилось трофейное оружие. Ну, за исключением пистолетов и СКС, их отложили в сторонку. Потом девчонкам отдадим, пусть разбираются, где чей. -Гаврилюк, Котомкин, вы с лошадьми вроде как знакомы? Доставите эту кавалерию в часть. -Старшина недовольно посмотрел на лошадок. – Не люблю коней. – Вы просто не умеете их готовить, товарищ старшина. – Совершенно случайно вырвалось у меня. -Разговорчики! Тоже мне, кулинар. – Усаживаясь в машину, усмехнулся наш прапор. Поглядел на нас, и кивнул, кинув правую ладонь к шлему. – Вообще – молодцы! Остались живы, и победили. Так держать, бойцы! – Есть так держать! – Мы вытянулись, тоже беря под козырек. Правда, я вытянулся держась одной рукой за поручень подвесного моста. -Потопали? – Дикий подкинул трофейный кинжал. Поглядел на меня, поднял мешок с пистолетами девчонок, повесил себе на шею СКСы. – Пошли, стукнутый, не торопясь, но уверенно. -Пошли. – Я, придерживаясь руками за доски ограждения, шагнул на качающийся мосток. На том берегу нас встретили два мужика, из поселковых. Долго молча трясли нам руки, потом забрали лишнее оружие у Димки, взяли автомат у меня. Один из мужиков подпер меня с подбитой стороны, и я таким образом дохромал до медпункта, где попал в сильные руки поселкового врача. К моему огромному удивлению, им оказался здоровенный негр. Думал, что он американец, а оказалось что из Франции. Впрочем, врачом он оказался вроде как отличным. Быстро осмотрел мне ногу, обеззаразил, обезболил, сделал пару нешироких разрезов, из которых хлынула густая черная кровь. Нога сразу успокоилась, дерганье прекратилось. А доктор вставил в каждый разрез по паре каких-то трубочек, намазал вообще все бедро в районе удара чем-то липким и розовым, и забинтовал ногу. – Завтра здесь перебинтую, остальное в части. Ничего страшного, гематома. Через месяц будешь снова марш-броски бегать. – Успокоил меня доктор, и помог дойти до приемного покоя. Там, вместо грязной формы, на кресле лежали футболка и шорты. А вместо ботинок стояли легкие сандалии. -Твои вещи забрали, выстирают, почистят. – Сидящий на стуле Пашка протянул мне запотевшую бутылку. – Держи, сидр. Замечательная штука, испанский. – Спасибо, Паш. – Я нацепил поверх шорт ремень с пистолетом в кобуре, и отхлебнул ароматного и холодного напитка из открытой бутылки. – Вкусно, блин. Жить хорошо, однако. -Ага, а хорошо жить еще лучше. Пошли, там небольшая пирушка в нашу честь намечается. – И Пашка встал, протягивая мне резную палку. – Давай автомат, держи трость. Пошли, будем есть и пить. Там уже накрыли, наверное. Жрать охота, вечер уже. Да и сушняк надоел. На самом деле, на центральной площади поселка, крохотной, конечно, были накрыты столы. Судя по домашним явствам, здешние хозяйки расстарались. Но и мужики тоже постарались, неподалеку от столов был сделан немаленький очаг, над горящими углями которого при помощи редуктора и электромотора медленно поворачивалась туша приличного поросенка. На мой взгляд, здесь собралось примерно с сотню человек, если не больше. Наверное, все население Жемчужного. -о, еще один спаситель. – Меня углядела та самая пышка, резво подскочила и смачно поцеловала в губы. – Меня Женей папа с мамой назвали. Так меня зовут друзья и подруги, и так можешь звать меня и ты. А тебя как? -Алексеем. Можешь Лешей, Лешкой. – Я с удовольствием пожал блондинке руку, приходя в себя от ее поцелуйчика. – И поосторожнее сейчас со мной, нога болит. Пашка уже потерялся среди праздника, так что мной занялась Женя и еще одна из спасенных девчонок, хорошенькая коротко стриженная брюнетка, Вика, представляя соседям, друзьям, родственникам. Я запомнил только мать Жени и отца Вики, остальные промелькнули перед глазами, и вот я уже сидел за столом, и сосед, здоровенный мужичина, наваливал мне в тарелку основательную гору пельменей. – Ешь, это настоящая еда, не то, что эти салатики. Надо же, придумали. Цезарь! Нажарили сухарей и мяса, смешали, и балдеют. Да я лучше отдельно жаренного мяса съем, свежим хлебушком зажую, и то больше толку. А вот пельмени – это веками проверено, надежно и вкусно! Водку будешь? – Мужичина потянулся к запотевшей бутылке “Новомосковской”. -Нет, спасибо. Если можно, сидра. – Я полил пельмени сметаной, чуть присыпал перцем и специями, с благодарностью принял кружку с холодным сидром, и встал вместе со всеми, слушая тост мэра Жемчужного. – Ну что можно сказать? Парни, вы спасли наших девочек. За это наш вам земной поклон! – Мэр обозначил его, чуть прогнувшись в очень нехудой посяснице. – И наша огромная благодарность. Мы видим, что наша армия есть везде и всегда, и готова всегда прийти нам на защиту. Спасибо вам, парни, спасибо вашим командирам за вашу выучку. Ваше здоровье, ребята! – И мэр поднял кружку с пивом. Все закричали, кто “ура”, кто “молодцы”, дружно выпили, и не менее дружно принялись уничтожать запасы продовольствия на столах. До самого темна народ отрывался по полной. В свете загоревшихся фонарей начались танцы. Что интересно, парней примерно нашего возраста в поселке не было. Те девчонки, которых мы спасли, и были представительницами молодежи поселка. Остальные или уже к тридцати, замужние-женатые, или еще детвора сопливая. Так что девчонки наперебой вытаскивали бойцов на площадку, и даже я пару раз с тросточкой выходил. Правда, на минуту-другую. Основная часть мужиков неплохо выпила, и была разогнана женщинами по домам, отсыпаться. Работу никто не отменял, жизнь-то продолжается. – Жень, тут позвонить можно в ППД? – Перед выходом на учения я сдал мобильник в каптерку, предупредив об этом жену. Мобильники на учениях запрещены, а то пару годов назад кто-то вызвал развозчиков пиццы прямо на замаскированную позицию артиллерии. -Можно. Маме позвонить хочешь. – Белозубо улыбнулась пышка, отпуская из объятий прибалдевшего Аслана. – Могу проводить. А ты, красавчик, меня дождись, понял? – И Женя чмокнула слегка захмелевшего чеченца в щеку. -Жене. Она у меня рожать скоро будет, вот, хочу спросить что и как. Учения-то для нас кончились. – Прихрамывая, я шел рядом с девушкой. – Какой ты шустрый, оказывается. – Фыркнула Женя. – Вика расстроится, ты ей здорово глянулся. Или ты тот еще кобелина? – И смеясь, толкнула дверь сельсовета. – Во