User - i cf85044c3a33e6c4

грымза.

Что ей ректор? Характер-то не спрятать.

— А сейчас она где? — обманчиво-ласково спрашивает Картер, явно понимая, что его

водят за нос все здесь присутствующие. После этих слов повисает тишина. Клеггинсы своих не

сдают!

— Думаю, — осторожно начинает Каддини, он поднялся, но буквально приклеился к столу,

чтобы меня было сложнее разглядеть за его худощавыми ногами. — Она все еще у кофейных

автоматов.

— Кафедра идиотов, — бормочет Картер и уходит. А я прозорливо сижу под столом и шиплю,

чтобы молчали. Правильно делаю, так как через минуту этот параноик возвращается. А меня,

хлоп, и все еще нет. И Картеру приходится уйти ни с чем.

— Долбаный придурок, — говорю я, вылезая из-под стола и кидая на дверь ненавидящий

взгляд. Потом подхожу к Энрике и беру в руки его лицо, заглядывая в глаза. — Каддини, я

заставлю его взять тебя в проект по квантовому компьютеру. Ты его заслужил!

— Д-да? — покраснев до кончиков ушей, спрашивает парнишка. Не смутись он так,

наверное, прыгал бы до потолка.

— Определенно. Так, но на этом еще не все. Теперь я бегу к автоматам, а ты идешь шагом,

но движемся мы разными маршрутами, этот гад определенно пошел проверять!

— А как ты побежишь без туфель? — удивляется парнишка.

— Поверь, без туфель я бегаю даже лучше, чем в них.

Я успеваю. Стою около автоматов с зеркальцем и платочком. Поправляю растекшийся

макияж. Когда меня находит Картер, я все еще выгляжу заплаканной, и потому его следующий

вопрос, хоть и необычен для Картера, ситуации соответствует:

— Ты в порядке?

— Я в порядке, — я картинно закрываю зеркальце и поворачиваюсь к нему, сглатывая

горечь, образовавшуюся в горле. Я не должна показать, насколько зла на него, насколько мне

больно. — Ты что-то хотел? — Смотрю в район ворота его рубашки.

— Ты опоздала. — Не знаю как, но понимаю, что это не претензия, касающаяся моего

отсутствия на рабочем месте.

— Я пробила колесо. Пришлось ехать в сервис.

— Как, должно быть, это грустно, раз ты все глаза выплакала. — А мог бы и смолчать,

между прочим.

— Я плачу от жалости к самой себе, это логично, ведь я женщина. Нелогично то, что тебя

волнует мое состояние. Какое тебе дело?

Картер, кажется, аж до скрипа сжимает зубы. А мне так нравится это зрелище. Мне так

хочется сделать ему больно и обидно. В этот момент его спасает только появление одного

итальянца, который перепуганно переводит взгляд с меня на Шона и обратно.

— Док? Вот сережка.

— Спасибо. Где она была? — старательно поддерживаю я иллюзию неизвестности.

— Под стол закатилась, — так же невозмутимо врет Каддини.

Я киваю, протираю ее от грязи и наощупь вставляю в ухо.

— Разбирательства по поводу моего отсутствия закончены? — спрашиваю я Картера. Я не

в состоянии не сказать ему гадость, не уколоть, не обидеть. Если он со мной как прежде, то и от

меня получит ничуть не меньше! — Извини, что я пробила колесо. Клянусь, я ничего не

подстраивала. И предупредила коллег по кафедре. Но, если хочешь, буду ставить в известность

и тебя тоже.

Он снова раздраженно поджимает губы. Но мне мало. Я уже не могу остановиться.

— И я все-таки беру в проект Каддини.

— Я предупреждал тебя, Конелл. Если ты собираешься делать все, что тебе вздумается,

сама вылетаешь из проекта.

У итальянца даже глаза округляются.

— Что ты все споришь, Картер? Ты ректор. Тебе вообще не должно быть дела до всяких

Клеггов, Конелл, Каддини и прочей мелкой сошки. Ты же у нас решаешь вопросы вселенского

масштаба.

В этот момент до Шона, кажется, начинает доходить, что миру не бывать, что спор затеян с

целью окончательно и бесповоротно поругаться. И словно в подтверждение его догадки, я

добавляю в уже изрядно переполненную чашу терпения ректора последнюю каплю…

— Ну давай, вышвырни меня отовсюду. Мельбурн этого ждет не дождется!

На шее Шона даже жилы начинают проступать. Рада, что поблизости нет журнальных

столиков, а вокруг куча свидетелей… Картер вплотную приближается ко мне, и так хочется

закрыть голову руками, уберечься, спастись от его гнева. Гнева, который я сама полностью

осознанно на себя навлекла. Вот только вместо этого я обманчиво храбро смотрю ему в глаза.

И, кажется, я не видела в жизни ничего страшнее.

— Сделаешь это, и я тебя закопаю, Конелл, — шепчет он мне в лицо. — Я не Монацелли. Я

не отдаю то, что мое, не делюсь и не терплю претензий. Каддини перспективный мальчик,

можешь походить вокруг меня и поцарапаться, как ты это любишь делать. Если мне это очень

понравится, а такое весьма вероятно, то я могу тебе его позволить. Но ты моя Бабочка. Я тебя

выбрал. Сам. А это налагает определенные обязательства. Ты будешь говорить гав, когда я

велю тебе говорить гав.

И, кажется, инстинкт самосохранения, мне окончательно отказывает, так как я с

мазохистским отчаянием выкрикиваю:

— Я всегда знала, что ты сравниваешь меня с Франсин. С собакой. Невероятно, что ты

имеешь наглость признать это вслух!

— Что ты несешь?! — наконец, срывается на крик и Шон. Даже хватает за плечи и

встряхивает.

— Ты ублюдок, которому нравится окружать себя вещами, которые тебе не нужны. И не

только вещами — людьми. Зачем?! Ты все время что-то делаешь, и понятия не имеешь зачем,

ведь ты не умеешь ценить имеющееся. Конелл в Сиднее? Галочка в виртуальный ежедневник.

Каддини заперт в комнатке с Хелен? Еще одна! А мне он, в отличие от тебя, друг! И я не хочу

его предавать, только потому что ты так велел!

— Какой он тебе, на хрен, друг? — рявкает Шон. — Он студент, который…

— Профессор, — прерывает его парнишка, осторожно касаясь руки повыше локтя в

попытке успокоить. Но Картер сбрасывает его ладонь, а меня так и не выпускает из цепких

пальцев. Но Каддини не трус и не слабак — он продолжает: — Я бы очень хотел поучаствовать

в проекте, но если у вас из-за этого такие проблемы, хрен с ним. Отпустите Док, пожалуйста.

Она просто расстроена и не хотела вас обидеть, я уверен.

— Ты ее ни хрена не знаешь, мальчишка, — шипит Шон, не отводя от меня глаз. — Поверь,

она прекрасно сознает, что делает.

А после этого все-таки отталкивает меня и уходит, а я смотрю ему вслед огромными

глазами и не могу поверить, что он прав. Я действительно совершенно осознанно собрала все,

что знаю о Шоне Картере, и использовала против него наиболее болезненным образом. И

Каддини, и Мельбурн, и Франсин.

— Я не умная. Совсем нет, — шепчу я сама себе.

Мне было необходимо сделать ему больно. И я сделала. Совсем как раньше. Совсем как он

говорил Карине на Сицилии. Я годами узнавала Шона Картера, с одной единственной целью —

чтобы использовать эти сведениями против него. Я не учла всего одну деталь — то, что было

раньше, более неприменимо. Раньше мне никогда не было больно и за него тоже. А теперь

каждое брошенное слово будто на части разрывает. Шон был прав. За прошедшие три года от

моего Сиднея не осталось камня на камне.

Глава 11. Ашер

Занятия начинаются спустя неделю после истории с плитой и люстрой, и мне

предоставляется уникальный шанс познакомиться с Амандой Грейс. Ну что сказать, она не

понравится не только Шону — никому вообще. Она очень мрачная особа. А еще она считает,

что раз у меня безупречные волосы, то я законченная идиотка. То есть она из тех, кто думает,

будто я всему-всему обязана Картеру и интиму… Каждый раз подчеркивает, что она здесь

исключительно благодаря квантовому компьютеру, а Каддини кривится. Этот парень любит и

Картера, и Клегга, и меня, и мою Хелен, и Ребекку Йол… но не Аманду Грейс. Это я о степени

противности вышеупомянутой особы. Поэтому он предпочитает занимать машину в другое

время.

Короче, к квантовому монстру подойти практически нереально, что, разумеется, Картеру очень

нравится. Он счастлив, что его команда не отлынивает. Мы с ним не общаемся. Я зла. Он тоже

зол. Иногда мне кажется, что если я ему скажу хоть слово — он просто повернется и оскалится.

Каждый раз, когда я гляжу на него, мою грудь пронзает боль. Но мне так хочется его видеть,

что каждая унция мучений приносит облегчение.

Вот только у всего есть обратная сторона. Например, та, где я читаю лекции Ребекке Йол.

— Добро пожаловать в новый учебный год. Надеюсь, что он станет менее… трагичным, —

студенты начинают возиться. Непроизвольно отмечаю, что Каддини нет.

— Вы получили наши цветы? — спрашивает моя Хелен, которая на самом деле Элис.