не стоит. Конечно, моралистом я никогда не был, и лезть в чужие дела не обязан. Но если рядом со мной происходит что-то такое, я не могу пройти мимо. Это можно назвать одной из моих осознанных слабостей.
Ублюдков, которые могут только нападать на слабых, я готов уничтожать без жалости. И пусть только попробует что-то выкинуть, это будет последнее осмысленное желание в его жизни.
Тем временем поезд добрался до станции, и двери вагона с шипением открылись. Не разбирая дороги два зевающих клерка выскочили наружу. Только я не спешил выходить, нелепо замерев напротив выхода.
Я так и чувствовал, как на меня с разрешением смотрит сумоист. А девчонка, которая до этого момента сидела в телефоне, наконец-то заметила что что-то не так. Как раз в этот момент боров повернулся в её сторону, и она испуганно вздрогнула.
— Ну вот почему именно сегодня, — тихо вздохнул я, переводя взгляд на мигающее табло и готовящиеся закрыться двери. — Теперь придется возвращаться на следующем, если метро ещё будет работать…
И в этот момент меня вдруг что есть силы толкнули в спину телекинезом.
Удар был такой силы, что я едва не вылетел из вагона через закрывающиеся два. Очевидно, что на и был рассчёт жирного ублюдка, но всё же я оказался достаточно ловким.
В последний момент уцепившись за ручной поручень, я едва не вывихнул себе запястье, но сумел сгруппироваться и даже устоять на ногах.
— Ля ты крыса, — говорю по русски, и добавляю от себя ещё несколько матов. По-японски всю глубину моего возмущения не передать!
Девчонка тем временем уже поняли, что запахло не просто жареным, а откровенно пригоревшим — и оперативно свалила в конец вагона. Лучше бы конечно, чтобы и ещё дальше, но уже лучше чем ничего. Не хватало ещё получить сцену с заложницей.
Сумоист же как так и надо, просто поднимается с места, и разминает шею. Не знаю, где их таких кормят, но по массе у нас разрыв минимум двойной. А ведь Хун Чай тоже не маленький по меркам местных.
Следующий удар я замечаю уже заранее, по характерному движению руки японца. Слабые одарённые весьма ограничены в своих возможностях, если действуют без «костылей». К примеру, для удара, нужно самому взмахнуть рукой, а не просто это представить. Так что и уклониться от этого не так сложно, если не тупить.
Я как раз не тупил. И сразу же сделал отскок в сторону, а кулак силы оставил заметную трещину на дверном стекле.
Проследив за взглядом борова, я понял, что он целился не без задумки. В каждом вагоне у дверей была тревожная кнопка, для связи с машинистом. И колобок не хотел, что её кто-то нажал.
Но в целом, так даже лучше. Значит, меня до сих пор не воспринимают всерьез. Зря.
— Стоять! — использую стоп слово, примораживая сумоиста к месту. Надолго его это не задержит, но это и не нужно.
Выйдя на рассмотрение удара, бью в кадык, и сразу добавляю ребром ладони. Здоровяк начинает заваливаться назад, и я окончательно подкашиваю его ударом с ноги в пах.
Всё, теперь угрозы от него не будет. Падая он приложился затылком об сиденье, так что отдыхать я его отправил далеко и надолго.
Не теряя времени сразу же запускаю ментальные щупы, прогрызая его защиту. Появляется стойкое ощущение тошноты, но я перебарываю себя и продолжаю. Секунд десять спустя, я получаю полный контроль над ресурсом мозга сумоиста, и я сразу же пускаю их на архивацию собственной памяти.
— Жить будет, — комментирую я, обращая внимание на шокированную японку. — Правда не хорошо и не очень долго.
— Он же… — трясущимися руками сминая рубашку, произносит мелкая. — Меня бы…
— Ну, скорее всего, — подтверждаю. — Меня, как ты видела, он хотел лишь убрать как свидетеля. Но это в прошлом. Теперь всё хорошо.
Успокаивать женщин, это пожалуй одна из самых сложных задач для любого мужчины. Благо, опыта работы в этом направлении у меня уже хватало, в тех кусках уже сохранённой памяти.
Но даже так, пришлось просидеть ещё пару остановок, успокаивая девчонку. Повезло ещё, что время было достаточно позднее, и новых посетителей в вагоне не появилось. Объяснять ситуацию было бы сейчас не очень удобно.
— Так, Куроки-сан, — перешёл я к одному из насущных вопросов. Заодно, не лишним будет немного сместить спектр внимания. — До куда ты едешь? Мы ещё не проехали?
— Конечная, — выдохнула японка. — Это ещё полчаса.
— Отлично, значит, хотя бы вам не придётся возвращаться, — улыбнулся я. — Хотя предполагаю, что из-за этого борова, нам всем ещё придётся задержаться.
— Надо вызвать полицию, — дошло до девчонки. — Нельзя же его так оставить!
— Да-даа, стоит сообщить машинисту о ситуации, — согласился я. — И скорее всего, нас встретят как раз на конечной. Раньше офицеры вряд-ли успеют, а задерживать состав не стоит.
Собственно, так и получилось. Сообщение об инциденте в вагоне машинист принял на удивление буднично, а после поблагодарил за понимание, когда я предложил решить этот вопрос уже на конечной.
Полчаса времени было откровенно мало для полного выгорания мозга одарённого, но для меня и этого было достаточно. Слюни этот ублюдок пускать не будет, но вот новый разряд в этой жизни уже вряд-ли получит. Да и преимущества текущего у него восстановятся в лучшем случае лет через десять. Всё же он «маг», и восстановление у него хромает на обе ноги.
Как ни странно, но прибытие офицеров прошло весьма буднично. Сумоиста живо заковали в наручники, нас опросили, а тем временем их коллеги уже проверили камеры. Прибывшие на место работники скорой осмотрели меня, а психолог тем временем повторил терапию с девчонкой.
Всё это занятие продлилось не больше часа, и к трём часам утра мы оказались полностью свободны. Обменявшись с Куроки-сан контрактами, на всякий случай, я отправился домой на служебной машине полиции. Договориться с офицерами, чтобы те подбросили меня до дома, оказалось не сложно. Поезда то уже не ходили.
Жил Хун Чай в типичном многоквартирном доме, на последней этаже с краю. Не знаю точно, что тут по метражу, но квартирка явно была рассчитана на одного человека, двое тут при всём желании бы не уместились.
Зато, сразу с прохода можно было дотянуться практически до всего. И несмотря на малые размеры, внутри было достаточно
