ты принадлежишь?
О да, просто на Небеса ты не попадешь. Ты попадешь в конкретное Королевство Добродетели.
Если в Аду Грехи – бродящие по миру аномалии, то вокруг Добродетелей и строится весь Небесный План. Он буквально поделён на семь зон, и включает в себя семь армий. И попадаешь ты на Небеса именно из-за Добродетели, совершаемой при жизни – на небесах есть артефакт, который притягивает такие души.
Однако всё это нужно ещё распределить, поэтому имеем вечных счетоводов на входе.
Один из таких при жизни был Петром. Он и сейчас Пётр. А ещё он счетовод начального плана, куда все души впервые и попадают.
Пах! Перед ним появляется ребёнок.
— Оу, бедная душа. За что ты сюда? Какое добро ты совершил при жизни?
— Я… я побежал за иглушкой. Сестлёнка улонила. И я… я… машинка бибикнула помню…, - маленький мальчик с медвежонком в руках осмотрелся.
— Ты будешь сильной душой, - Пётр тепло улыбнулся, - Отправляйся к Доброте.
Мальчика забирает золотая вспышка. В Царстве Доброты нет места грусти и печали. Нет злости и жадности. Мальчик принадлежит ему. Печально, конечно, но это круговорот жизни. Такое бывает. Небеса могут лишь дать ему покой и силу нести Доброту дальше.
Пах! Следующая душа. Какой-то толстяк.
— Там девушка была…, - объяснял он, - И парни помню. Уроды! Приставали к ней. Я заступился и…, - он потрогал свой пробитый ножом живот, - Не справился, увы.
— Юстиция будет рада пополнению в Царстве Справедливости, - улыбнулся Пётр, записывая в книжку.
Пах, следующий!
Бах!
Бах!
Следующий. Следующий! Как бы печально это ни было, но у таких как Пётр – работа есть всегда. Бесконечно. Без пауз.
— Отдал последние гроши той попрошайке мелкой, - хмыкнул лысый парень, - Зря, наверное. Впрочем… всё равно мне уже ничем не помочь. Толку от этого лечения. И денег.
— Умеренность, - кивает Пётр.
— До последнего строил дома, - вздохнул старик, - Сердце не выдержало прямо на работе. А в остальном… да вроде и не грешил. Работяга я. Честный! Старой закалки! О как!
— Усердие.
— Спас невесту от своры демонических собак, которых призывал её поехавший бывший, - покачал головой молодой парень.
— Любовь.
Бах. Бах. Душа за душой, добро за добром!
«Эх, сколько же добра существует в мире», - улыбнулся Пётр.
Настала очередь следующей души. Бах! Появляется ещё одна! Мужик с толстыми щеками, и при этом худым телом. Он недоумённо оглядывается, а его глаза лезут на лоб.
— Добрая душа, приветствую тебя на небесном плане! – улыбнулся Пётр, - Скажи, какое добро ты совершил? Только честно, здесь невозможно лгать!
— Да х*й его знает если честно…, - почесал он затылок, - А мы где?
Пётр завис.
— Что?..
— А?..
*****
Три недели спустя.
Группа подростков стояла и курила неподалёку от спортивного зала. Среди них был даже один взрослый – восемнадцатилетний парень по имени Данил. Он же Данич. Сирота, чемпион среди юношей до двадцати лет по немагическому бою, и с недавних пор – пробуждённый.
И именно он всех и собрал.
— Что такое? Холодрыга блин, чё вытянул? – спросил один из его двух друзей.
— Благотворительность собирают…, - тихо пробормотал Данил, затягиваясь сигаретой, - Недели через две поедем помогать разгрузить. От тренера услышал. Одежда, всякая хрень и хавка будут.
Его друзья переглянулись.
— Можем пару ящиков спизд*нуть, как в прошлые разы, - снова затянулся он, - Что думаете?
Это будет уже четвёртый раз, когда они едут вместе со всем залом помогать в благих делах, и откусывают себе небольшой кусок. Быть может, конечно, кто-то и недосчитается, но для обычных безработных парней с улицы – это ощутимо.
И сейчас… да. Сильно раздумывать они не будут.
*****
Ой, ну здрасте. Вот и она. Не прошло и месяца! Всего лишь… три недели.
— Ох, мой маленький мужчина, - сложила Вивьен ладошки, - Я так соскучилась! Мы так давно не виделись! Как дедушка? Всё хорошо?
— Хорошо. Отвянь.
— Я рада! – улыбнулась черноволосая высокая каннибалка.
— Отвянь.
— Знаешь Михаэль, ты как котёнок. Любоваться можно, гладить только по разрешению. Только вот ты милый и маленький, кто тебя спрашивает, ха-ха! - она потрепала меня по голове и ткнула в нос, - Буп.
— Э офигела?! – начал отбиваться я.
Вивьен не было в школе три недели. Без понятия, где она шлялась, но лучше бы шлялась подольше. Но увы – уроки этикета возобновляются, а значит и эта гнусная бархатная модельерская рожа.
— Мда-а-а…, - почесал затылок Максим, - Имеет дело неразделанная любовь.
— Ха-ха, в точку, Смоливцев, - улыбнулась Вивьен.
— Смоленцев я!
Прошло уже две недели. Ну что могу сказать?..
Я наслаждаюсь жизнью!
Я хожу на тренировки, хожу на целительные курсы. В школе вот балду пинаю.
На целительстве, конечно, меня толком ничему не научил, но зато могу перевязать руку! И зелёнкой помазать. О как. Но скоро обещают больше практики!
Зато вот тренировки… блин, мне не нравится скорость моего прогресса.
Да, типа, мышцы качаю, всё такое, но на битье груши и скакалке далеко не уедешь. Мне нужно спарринговаться, нужно отрабатывать. А не с кем! Ребёнок моего возраста только один, Морозов, но с ним мало того, что толку стоять нет, так и вовсе он на соревнованиях постоянно. Прикиньте, да? Пацану шесть лет, а он уже с десятилетними соревнуется. И побеждает!
Не-не, надо что-то менять. Тем более с теми двумя днями, которые съедает целительство…
— Макс, - нахмурился я, когда мы шли на физру, - Пора. Мы будем учиться бить людей.
— Да снова ты за старое…, - вздохнул друг, - Но я хочу в игры играть! В Бравл Старс и Миникрафт!
— Максим, когда тебя побил Морозов – тебе было обидно?
— Ну было…
— Ты хотел дать сдачи?
— Ну хотел…
— Ты хочешь красивую взрослую тётю в жёны?
— Ну хочу…
— А она задохликов – нет! Ты хочешь всегда быть слабым, и чтобы я тебя защищал? Или ты хочешь носить тёть на руках?!
— Я… я хочу! Я хочу! – заряжался он.
— Я знаю где занимается Морозов. Знаю, как стать сильнее! Я сам там занимаюсь! Мы будем ещё лучше!
— Лучше?! – заорал
