является князем. Но при этом тот человек был одет, как бездомный, в грязное рваное тряпье. И запах от него исходил соответствующий.
Следом показали кадры, как какой-то бомж действительно пытается прорваться в двери роскошного заведения и кричит, что он князь архангельский.
— И самое интересное, что после задержания его слова полностью подтвердились! — удивленно проговорил ведущий. — Он действительно князь архангельский. И по нашим сводкам, после того, как он перестал посещать Архангельск, а как вы все знаете, он правил княжеством, находясь в столице… Так вот, уже довольно долгое время ни один из его указов не исполняется! Думаю, не стоит объяснять, почему он скатился на самое дно? А кому интересно узнать больше информации, тайный сыск обещал предоставить общественности все интересные данные, но только после завершения допроса.
— Это что же с ним случилось такое? — я удивленно помотал головой.
— А что, это не ты? — усмехнулась Вика.
— Так я вообще про него забыл! — честно признался я.
— Ладно, шучу… Это я, — Вика продолжила улыбаться и была явно довольна собой. — Мы же как раз говорили с тобой на эту тему, и я спрашивала, можно ли вставить пару палочек ему в колеса.
— Мне вот интересно, а что ты понимаешь под словом «немножко»? Ты видела этого бомжа? Он ведь уничтожен! — я указал на экран, где как раз показывались кадры задержания князя. Безумный взгляд, слюни текут по грязной слипшейся бороде… Да, жалкое зрелище.
— Ну так надо было следить за своими словами и действиями, — пожала плечами Виктория.
В целом, справедливо. Этот князь, и правда, выпил немало крови у Рода Булатовых. И Виктория имела полное право уничтожить его, хоть физически, хоть морально. Она выбрала более жестокий метод, и я считаю, что правильно сделала.
— Ой, вы заняты? — дверь тихонько приоткрылась и сразу стала закрываться.
— Нет, заходи! — махнул рукой.
— Просто у нас донесение, — посыльный протянул мне планшет, а там стрельба, взрывы, и всё, как мы любим. — Александр вступил в сражение…
— Я уже не могу… — простонал Ханс и бессильно растянулся на койке. — Ну сколько можно, а?..
— Терпи, командир. Мы терпим, и ты терпи, — ответил ему подчиненный. — Еще кусочек и всё, сможешь отдохнуть аж до обеда!
— Но я не могу… — снова простонал тот. Но покосившись на тарелку, где лежал кусок запеченной свинины, всё же сдался. — Ладно, если так надо, значит, я сделаю это.
Он героически поднялся и всё-таки одолел свою порцию.
А ведь всего неделю назад солдаты чуть ли не умирали от голода. Приходилось употреблять в пищу всё, что только удавалось найти. Вот только найти что-то в заснеженных горах не так-то просто.
Но всё изменилось, когда произошел обстрел съедобными артиллерийскими снарядами. Сначала бойцы не поняли, что это такое, и укрывались в бункерах, но как только первый из них смог раскрыть снаряд с гербами Российской Империи и еще какого-то аристократического Рода, начался самый настоящий праздник.
С тех пор прошла неделя, и каждую ночь по позициям австрийцев прилетают снаряды, а им приходится всё это есть. Так как после использования такого снаряда его срок годности становится ограниченным. Да и после длительной голодовки хочется, как можно скорее, восстановить свое нормальное состояние.
Причем они объедались даже при учете того, что часть еды из снарядов отправлялась в город. Мирные жители, пусть и не голодали, но всё равно им приходилось экономить. Тогда как теперь вся провизия у них в достатке.
Мало того, австрийцы решили подшутить над своими противниками, и как-то ночью закинули в их позиции несколько съедобных снарядов. Не для того, чтобы покормить врага, а исключительно в издевательских целях.
И что? После этого разъяренные чехи, раздосадованные тем, что их осажденный противник питается вкуснее и лучше, чем они сами, пошли в атаку и совершил несколько налетов. Вот только позиции всё ещё прекрасно укреплены, и пробиться через узкое ущелье у них не получилось.
— Не, ну такие союзники на весь золота, — довольно улыбнулся Ханс. Доволен был он, как минимум, потому, что справился со своей порцией и теперь можно отдохнуть от еды.
Впрочем, это не его слова. Еще недавно командующий обороной сказал ровно то же самое. После первого обстрела он просто радовался, что теперь на запасах еды получится протянуть еще месяц. После второго обстрела провизией он уже немного удивился.
А после четвертого приказал произвести учет запасов еды, и когда ему предоставили подробный отчет, он почему-то заперся в своем кабинете и радостно кричал на протяжении двух часов.
— Ханс, а ты чего разлегся? — одернул мужчину подчиненный.
— А? Ну так я переел, не могу встать, — простонал тот.
— Но как же военный совет? Насколько помню, командующий приказал явиться после завтрака всем командирам.
И действительно, Ханс просто забыл. Так что ему пришлось собрать волю в кулак и отправляться на собрание.
Он даже немного опоздал, так как по пути пришлось остановиться и отдохнуть. Организм забрал слишком много сил на переваривание еды… А когда пришел, понял, что остальные командиры выглядят не лучше. Все переели, и теперь военный совет проходил максимально вяло. Он мог бы проходить куда активнее, вот только командующий уснул прямо на своем месте.
* * *
— Да кто по ним стреляет? — командующий атакующими силами рычал на весь штаб. — И почему они ходят такие довольные?
На самом деле, уже не первый день в рядах чешских войск царит паника. Всё шло прекрасно, и с каждым днем противник слабел. Оставалось только дождаться, когда они начнут терять сознание от голода, и спокойно зайти в город под покровом ночи. Без потерь, без каких-либо затрат. Идеальный план, для которого требовалось лишь не подпускать вражеские грузовые самолеты.
И этот план работал отлично, но лишь до недавнего времени. А теперь, судя по многочисленным докладам разведки, австрийцы стали жить припеваючи, и совершенно не переживают из-за этой блокады.
А еще эти обстрелы… Первое время командующий не понимал, кому пришло в голову обстреливать укрепленные бункеры. Потом он напряг всю разведку, чтобы получить ответ, кто это делает. И когда узнал, что австрийцев обстреливают свои же, даже немного обрадовался.
Зато теперь стало как-то не радостно. Сдаваться никто не хочет, даже несмотря на обстрелы, и рассказывать, откуда к ним
