К вечеру стало еще тревожней. Мы осознавали, что теперь находимся на оккупированных землях, и завтра нас ждет смертный бой. Нам нельзя его проиграть и нельзя отступать, иначе остаток жизни превратится в бегство, а Земля – в желтоватую труху.
С другой стороны смущало подозрение, что хронокеры вообще не клюнут на нашу хитрость и на похищение потомства отреагируют иначе, чем предполагаем мы.
Поужинав часов в семь, мы легли спать. Мира лежала тихо; я не знал, спит она или, может, погружена в мысли. Мне не спалось, и я несколько часов ворочался с боку на бок, пока меня не сморил тревожный сон.
Наутро мы выпили кофе, съели по бутерброду и вышли во двор. Небо было ясным, почва подсохла, пахло свежестью и приближающейся осенью.
– Сверим часы, – сказал я и почувствовал, как голос выдает волнение. В руках и ногах была легкая немота, по животу растекался холод. Похоже, компаньоны ощущали что-то в этом роде.
– На моих восемь тридцать две.
Мира и Шишига посмотрели на часы, подвели стрелки. Все мы непроизвольно повернули головы и посмотрели в сторону центра, хотя с северной стороны стоял ряд голубых елей, а за ним бетонный забор.
Позавчера мы проверяли территорию ясельного круга, и не нашли там ничего подозрительного кроме того, что в прилежащей местности были изъедены цоколи домов.
Я сделал глубокий вздох и сказал:
– С богом!
Мира выжала подобие улыбки, а темные очки Шишиги бесстрастно сверкнули.
Мы проверили оружие и пожелали друг другу удачи. Мира с Романом первыми сели в грузовик, который нас вчера спас, и отправились к месту операции.
Я сел в вертолет, подождал десять минут, затем включил двигатель и, взмыв в воздух, полетел к центру. Я вел вертолет как можно ниже, двигаясь над неоккупированными районами, но все же издалека увидел несколько тлей. Помолившись, чтобы на меня не обратили внимания, я пролетел мимо. Вскоре я обогнал грузовик друзей и прибыл на место первым. Компаньоны подоспели через шестнадцать минут.
Мы снова сверили часы, подождали, пока стрелки не укажут на девять пятнадцать и по моему маху руки бросились бежать: Роман – к экскаватору, мы с Миррой – к дому.
Промчавшись под рядом балконов, мы заскочили в подъезд, привычно взбежали на третий этаж, проникли квартиру, выскочили на балкон и, не тратя ни секунды, выпустили все патроны в лежащих лепестками ромашки чудовищ. Десяток пар крыльев взметнулся вверх, и до нас долетел порыв ветра, поднятого ними. Мы тут же сменили магазины и вновь разрядили их в тлей.
– Вниз! – скомандовал я.
Мы быстро спустились по лестнице, на бегу перезаряжая «скорпионы». Я устремился к площадке, на которой стоял вертолет, держа пулемет наизготове. Мира осталась ждать возле дома.
Шишига уже гремел на своем экскаваторе. Тлей видно не было, но когда экскаватор остался позади, я услышал отдаленный гул. Впрыгнув в кабину вертолета, я поднял его в воздух, и на низкой высоте помчался к ясельному кругу.
Роман уже отодвинул две туши (к счастью, в агонии хронокеры не придавили собой потомство), а Мира успела развернуть невод; подоспев, я подхватил его со своей стороны. Штук пятнадцать личинок лежали плотной группкой, слабо ворочаясь. Ковш подцепил очередную тушу и проход, достаточный для того, чтобы растянуть невод, раскрылся.
– Быстрее! – крикнул я, услышав, как гул нарастает.
Роман выскочил из экскаватора, и мы с ним стали нагребать в невод потомство. Сеть путалась, несколько личинок выскользнуло, но с десяток все же набралось, и мы потащили их к вертолету. Я подтянул веревку, привязал ее крепко и глянул на часы.
– Двадцать две минуты!
И тут нас накрыла тень. Мы разом вскинули пулеметы. Я взглянул вверх, и у меня из груди вырвался стон. Палец сам собой нажал на курок, и «скорпион» беспорядочно запрыгал в руках. Казалось, на нас спускается небо, ставшее внезапно темно-зеленым.
– Бегите к грузовику! – крикнул я, а сам бросился в вертолет. Но Шишига стоял словно парализованный, бестолково тыкая стволом пулемета то в одну сторону, то другую.
– Рома! – Мира в один прыжок подскочила к нему и, схватив за руку, дернула. В этот миг Шишига выстрелил. Сверху полетели вязкие брызги.
Я был уже в кабине. Высунув руку со «скорпионом», расстрелял оставшиеся патроны в сторону нависших над компаньонами тлей. Вслед за этим закрыл дверь, завел двигатель и стал подниматься, уже не заботясь о том, чтобы не растрясти невод с личинками. Я заметил, как Мира и Рома сорвались с места и, проскочив подо мной, бросились к машине. Вокруг меня замелькали десятки крыльев. Я развернул вертолет и полетел вдоль улицы. Мне надо было лететь на высоте десяти метров, чтобы невод не волочился по асфальту. Кроме того, я должен попытаться быть щитом для друзей. Я наклонился и глянул вниз. Мира с Шишигой уловили мое намерение и, отстреливаясь одиночными выстрелами, бежали точно подо мной. Но хронокеров больше беспокоило их потомство. Несколько особей почти облепили невод, и мне пришлось резко взмыть вверх. Я успел заметить, как компаньоны метнулись к стене, а затем сверху раздался шум, и все стекло забрызгалось тягучей зеленью. Я выжал рычаг и поднялся над крышами, а затем снова сделал спуск, и еще несколько тварей погибли в лопастях винта.
Сквозь шум мотора снизу послышались выстрелы. Тли подо мной разлетелись, и глазам предстала зловещая картина: Мира, прижавшись спиной к стене, один за другим выстреливала оставшиеся патроны в гигантское насекомое, стоящее на четырех лапах, а верхней парой прижимающее к своей мерзкой головогруди висящего вниз головой Шишигу, у которого уже нет одной ноги.
– Ми-и-ир-а-а-а!!! – закричал я, утрачивая контроль над руками. Вертолет качнуло в сторону, я едва не врезался в стену.
– Мира! Хватайся за невод! – орал я, силясь совладать с управлением. – Мира! Его не спасти!
Я поднялся выше и на несколько секунд остановил вертолет, пытаясь собраться. Мне надо было унять дрожь и опустить невод на уровень человеческого роста. Я был уверен, что это конец. Стекло на потолке и впереди испачкала жижа, руки отказывались слушаться, пот заливал глаза. Даже если я смогу спуститься, Мира не добежит до невода. Ее сожрут твари, либо она не сможет оставить гибнущего брата. Успела мелькнуть мысль, что, если Мира все-таки добежит до невода, то мы с ней потеряем друг друга: вцепившись в сеть с потомством, она перенесется в другой пласт, но это будет ее спасением.
Крылья стеной мелькали со всех сторон. Среди них иногда я замечал фрагменты брюх и даже гадкие мертвые лики с пустыми глазницами. Вдруг вертолет сильно качнуло, а в следующий миг он накренился, я выжал рычаг и поднялся выше, и вновь какая-то из тлей разлетелась на клочки, а вертолет вернулся в нормальное положение.
– Мира! – крикнул я изо всех сил и, наклонившись, попытался увидеть, что происходит внизу. Рой насекомых заслонял видимость. Я подбросил и опустил вертолет несколько раз, пока подо мной не образовалась временная прореха. Там, у стены, лежали три туши хронокеров, рядом в неестественной позе – изуродованное тело Шишиги, и все вокруг забрызгано его кровью. Миры не было. Тут же прореха закрылась. Вертолет снова сильно качнуло. Я выжал рычаг и бросил его вперед, вдоль стены дома. У меня не было надежды. Я не знал, кричу ли я, бегут ли у меня из глаз слезы, правильный ли я выбрал путь. Кто-то во мне, олицетворяющий ненависть к пришельцам, хотел довести операцию до конца, хоть и не было больше шансов.
Я мчался вперед, набирая скорость, сквозь рой хронокеров. Лобовое стекло было полностью вымазано их отвратительной кровью, и я видел путь лишь сквозь мелкие просветы и глядя по сторонам.
Наконец я осознал, что выкрикиваю страшные ругательства, перемежая их жутким воем. Мне не было известно, живо ли еще потомство, и я не верил в то, что сам смогу спастись. Сжав до немоты зубы, я лопастями пробивал себе дорогу сквозь неисчислимое полчище тлей, а оно не хотело редеть. Мне хотелось их убивать, но я не мог оставить рычаги, чтобы перезарядить «скорпион». Тогда я бросил вертолет вниз, намереваясь размазать потомство по асфальту, и в этот миг увидел место, где Мира с Романом оставили грузовик. Машины не было.
Крикнув что-то нечленораздельное, я опять стал набирать высоту, на этот раз гораздо быстрее. Поднявшись на полсотни метров над крышами, я попытался что-то разглядеть, но не смог. Тогда я стал взлетать еще выше. Сто метров, двести. Наконец, насекомые отстали. Я сориентировался и двинулся на юг. Операция продолжалась, по крайней мере, для меня. Ни за что не сдамся, не остановлюсь на полпути. Доведу дело до той черты, на которую хватит сил.
И одновременно с приходом этой мысли я увидел грузовик. Он едва полз, как мне казалось сверху. Он волочился по пустой неоккупированной улице, тли роились над ним высоко, в каких-то десятках метрах подо мной, преследуя вертолет с привязанным к нему потомством, и не обращая внимания на ускользающую Миру.
