это место?
— Совершенно уверен, — ответил я, приблизив здание и убедившись, что это именно оно. — В подвале они держат Вакаиро Хидео. И, кстати, не только его. А что? Это какие-то особенные земли?
— Особенные, — кивнул мне Ёсикава. — Причём, настолько, что без ордера от высшей инстанции префектуры мы туда не зайдём. Это здание относится к японским морским силам самообороны. Военно-морской флот, говоря по-простому.
— Ого! — мои брови полезли на лоб. — И как долго может продлиться получение этого самого ордера?
Мой собеседник пристально посмотрел на меня, что-то в этот момент решая для себя.
— Если ты точно уверен, что он там, то недолго, — проговорил он сосредоточенно. — Ты на сто процентов уверен? Извини, но в данной ситуации я просто обязан уточнить!
Я закрыл глаза и вновь посмотрел на Хидео. Тот сидел на полу, подобрав под себя ноги, и хмурился.
— Абсолютно уверен, — ответил я. — И нам надо спешить.
— Хорошо, давай в машину, — проговорил тот и указал на один из автомобилей.
Краем глаза я увидел, как задержали и вывели людей из микроавтобуса, который гнался за мной.
— Кстати, они тоже, скорее всего, в курсе, — я указал в их сторону. — Можете уточнить.
— Я тебе верю, — Ёсикава был крайне собран и сосредоточен. — На остальное времени нет.
Он взял телефон и набрал какой-то подозрительно короткий номер.
— Мичихару-сан, доброго вам здравия. Не отвлекаю? — судя по тону, суперинтендант разговаривал сейчас с человеком, который был гораздо выше него по статусу. — Да, по делу. У нас тут похищение ребёнка, и все следы ведут на базу морских сил самообороны. Да, следы железобетонные. Очень нужен ордер. Срочно, буквально сейчас. Я всё понимаю, ваша честь. Вы знаете, что я не стал бы беспокоить по пустякам. Нет, никаких собственных сведений счётов. Ребёнок? Вакаиро Хидео. Хорошо, будем предельно аккуратны и вежливы.
Закончив разговор, он вынул из кармана платок и промокнул лоб, на котором, кажется, выступили капли пота.
— Ордер есть, — выдохнул он, наконец. — Только мы должны быть предельно вежливы. И обязательно найти ребёнка.
— Найдём, — пообещал я, и автомобиль тронулся с места.
До места мы ехали практически в полном молчании. Иногда суперинтендант с кем-то созванивался и раздавал приказы. Иногда звонили ему и о чём-то расспрашивали. Я так понял, что он смог связаться даже с представителем морских сил самообороны и объяснить ему ситуацию.
— Что они сказали? — спросил я, когда разговор завершился.
И сделал я это лишь потому, что Ёсикава выглядел очень недовольным.
— Да что они могут сказать, солдафоны, — ответил на это суперинтендант, стараясь сохранять показное равнодушие. — Что у них на объекте такого быть не может! Но они проведут проверку. И даже нас допустят внутрь! Но! Если ничего подобного не обнаружится, то мы должны будем им разъяснительный межминистерский документ предоставить.
— Но, если они сейчас свяжутся с этим объектом, то мы приедем к пустоте, — возразил я, чувствуя, как внутри всё поднимается, и множатся опасения.
— Да это я ему и пытался объяснить, — ответил Ёсикава и, замолчав, стал смотреть в окно. И лишь через несколько минут добавил: — Если бы я ему ещё правильный адрес назвал…
А вот это было уже самое настоящее должностное преступление. Мы оба это понимали. То есть господин Рэн настолько доверился мне, что решил рискнуть своей карьерой? Нет, мне это, конечно, льстило, но я не хотел никого подставлять.
Когда мы подъехали к воротам в заборе, отгораживающим огромную территорию, на нас нацелились дула автоматов. И хоть я был уверен, что оружие не заряжено, впечатление это производило весьма пугающее.
Ёсикава вышел, сказал что-то дежурному вояке, и тот распорядился открыть ворота. «И как, — думал я, — тут смог проехать автомобиль с похищенным ребёнком⁈ Да и с другими людьми! — потому что я был уверен, не один Хидео находился там в заточении. — Значит, все они в одной упряжке?»
Впрочем, после разговора суперинтенданта с дежурным, нас тоже особо не досматривали. Получается, что даже на спецобъект можно привести заложников и держать их там? С другой стороны, это же идеальное место! Никто не догадается.
Автомобили не спеша катились по территории, которая была сопоставима с несколькими кварталами Токио. Ворота давно уж остались позади. Вперёд нас выехали машины сопровождения, в которых находились вооружённые люди.
Дальше всё происходило настолько быстро, что я едва успел сориентироваться.
Стоило нам повернуть, следуя за изгибом дороги, как на пути возникло то самое здание, которое я видел сверху, а затем несколько раз на картах, правда, в очень плохом качестве, и теперь понимал почему именно. И тут же раздались отчётливые хлопки, которые ни с чем нельзя перепутать. По нам стреляли.
У машины, которая следовала перед нами, на стекле появилась отчётливая вмятина.
— Ого! — Ёсикава потерял своё обычное равнодушие и выглядел испуганным. — Хорошо, что бронированные взяли. Нас бы ещё на подходе положили.
И с этими словами он вытащил пистолет.
Отлично! Ну просто офигенно! А у меня оружия нет! И что я должен делать⁈ Отсиживаться тут⁈
Водители оказались самыми настоящими профи, они практически сразу вычислили, откуда стреляют, и постарались въехать в слепую зону. После короткой заминки, в течение которой, как я понял потом, спецы надевали бронежилеты, начался штурм здания.
А я, глядя на него, понял, что мог ошибиться. Это было не жилое помещение, а, скорее, какой-то заброшенный учебный комплекс. И окон в нём было очень немного. На двух этажах полный комплект, а на остальных — два-три. И означало это только одно: Хидео может находиться не только в подвале, но и на каком угодно этаже.
— Сиди тут, — коротко бросил мне Ёсикава. — Как только будет чисто, вернусь за тобой.
— А оружия нет? — спросил я, но затем прислушался к своим ощущениям.
Непосредственной угрозы для меня вроде бы не было.
Суперинтендант обратился с вопросом об оружии к кому-то по рации, а затем снова обернулся ко мне.
— Сейчас тебе принесут, — потом окинул взглядом окрестности. — В машине безопаснее всего. Гранатомёт, конечно, не выдержит, но они и не должны…
С этими словами он выбрался из машины, оставив меня с множеством вопросов. Почему в нас сразу начали стрелять? Почему не приняли за своих? Почему не смогли просто сдаться и
