Ходок пару раз пытался осторожно заговаривать с Мишкой, но все больше на тему тех усовершенствований, что устроили на княжьей ладье: его это зацепило не на шутку. Предлагал вместе подумать, да разобраться, что можно еще сделать, мол, то все на ходу придумалось, наспех, понятно, что времени не было, нужда заставила, а вот если спокойно рассудить, так еще ладнее может получиться.
Мишка эту тему не поддерживал категорически: во-первых, раздавать ноу-хау на халяву в его планы не входило, во-вторых, он уже прикинул, что еще можно там сделать, но уже дома, в Михайловом городке, и советчики ему для этого совсем не требовались. А в-третьих, это Ходок сейчас после дороги отдыхает, а у сотника Младшей стражи хлопот с избытком. Поход еще не закончился, на нем вся забота и ответственность за личный состав, расположившийся в посаде, почти у самой реки, где у Никифора был немалый кусок земли со стоящими там складами и сараями.
Там, конечно, в основном командовал Дмитрий, но систему караулов и общий распорядок жизни, дабы мальчишки от скуки и при неизбежном в таком случае падении дисциплины не натворили бед, развлекая себя самостоятельно, Мишке пришлось сочинять на ходу.
Тем временем «пляски с бубнами в хороводе» приобрели системный характер, причем широкий диапазон состава «ансамбля» — от лиц княжеского рода и Великой волхвы до нищего бродячего музыканта — наводил на мысль, что имеет место тенденция превращения разовых выступлений в большие гастроли, где он сам намечен на роль приглашенной звезды и, что самое поганое — ни сном, ни духом о программе выступления и маршруте «труппы».
Так, сразу после крещения отроков, Мишку разыскал монастырский служка и кротким тоном сообщил, что его желает видеть князь Всеволодко. Ничего не оставалось, как последовать на зов.
Князь уже чувствовал себя значительно лучше, полусидел на постели и на Мишкин поклон и ритуальные изъявление почтения ответил коротким кивком, одновременно отсылая взмахом руки своего посыльного.
— Ну, здрав будь, Михаил. Присядь, поговорить с тобой хочу.
— Слушаю тебя, княже, — Мишка опустился на указанное место, не обманываясь насчет показного благорасположения Всеволода к своему пленителю, ибо тот больше заботился о своем удобстве — чтобы при разговоре не смотреть снизу вверх на собеседника.
— Насмотрелся, знаю, что ты старшим послушен, — позволил себе слегка усмехнуться князь Городненский, разглядывая его так, словно и не было длинной дороги на тесной ладье. Заговорил, будто сам с собой рассуждал:
— Дядька твой сказывал, дед в тебе надежду свою видит — продолжение рода… Счастлив он, что есть в чьи руки свое дело передать. Хотел бы и я перед смертью знать, что есть у меня такое продолжение. Хотя самое главное, чтобы было что передавать. Так?
— Истинно так, княже, — осторожно подтвердил Мишка эту прописную истину. — Но дед мой превыше всего долг и честь свои воинские ставит, их и приму, как его наследие.
«Торговаться изволишь, княже? Ну-ну, интересно. За все время, что шли сюда, ни разу не заикнулся, а сейчас, значит, вспомнил? Вполне логично, конечно — тут-то ты даже формально уже не мой пленник».
— Хорошо сказал! — оценил Всеволод. — Язык у тебя как надо подвешен. Но и без этого тебе есть что от деда наследовать, а утвердит грамоту на боярство и воеводство брат мой князь Вячеслав, так и подавно. Да и не разбрасываются такими преданными слугами.
Всеволодко теперь глядел на Мишку в упор, словно хотел обратить внимание собеседника на свои слова:
— Представляю, какой славный воин твой дед, коли ты в свои отроческие годы являешь преданность и отвагу, в коей я имел случай убедиться, когда волей обстоятельств ты МНЕ службу сослужил. За то, что вначале, не разобравшись, чуть за ворогов нас не принял, твоей вины нет — что только не случается, коли война. Главное, потом ты правильно свой долг понял и, служа мне, служил своему князю, коему и я в свой черед служу.
«Так-так-так… Обратите внимание, сэр Майкл, вас проверяют на политическую зрелость. Или изворотливость? А-а, один черт! Если сейчас возмутиться, дескать, воинский долг и честь требовали от вас непременно пленить пособника ворогов и доставить его в стольный град на княжий суд, то Всеволод только похвалит подающего надежды молодого воина за бдительность и не поморщится. А потом вы сядете на скамейку запасных игроков в политической игре, причем основательно так… надолго. А вот если принять его версию происходящего, то варианты возможны всякие… в том числе и очень перспективные».
— А то, что тебе при этом пришлось от исполнения приказа своего воеводы отвлечься, сопровождая меня и княгиню в Туров, тебе не в укор, ибо приказы мои в тот момент были и приказами твоего князя. Так я брату своему, князю Вячеславу, и скажу, и попрошу его перед дедом твоим тебя обелить. Ибо боярин Кирилл, как воевода, не хуже меня знает, что иной раз обстоятельства требуют, отойдя от буквы приказа, тем не менее долг свой исполнить лучше, следуя духу его.
«Ага, значит, и перед дедом при необходимости заступишься… Силен, княже! Вот вам, сэр Майкл, и «черный ящик»! Давали вы ему сигналы, давали — а оно вон как внутри перебродило и зафонтанировало! Теперь только успевайте считывать информацию на выходе и реагировать на нее адекватно.
Для князя — любого! — главное — это власть, и все, что он делает, служит ее укреплению, так что озаботьтесь, чтобы ваши действия однозначно помогали ему в сем благородном деле!»
А князь продолжал разливаться соловьем, не спуская при этом глаз со своего слушателя:
— Это понимание и различает тех, кто верен и честен, но способен только следовать приказам, не всегда разумея их конечную цель, от тех, кто приказы отдает и эту цель видит. Тебе, коли ты уже сейчас о своей дальнейшей судьбе думаешь с похвальным стремлением добиться многого и для себя, и для прославление рода твоего, сие уразуметь надлежит. Понял меня?
«Поздравляю, сэр Майкл, клиент дозрел! Не зря вы в него эти тезисы разве что не вколачивали там, возле переправы. Ну и слава Богу! Хрен теперь князенька от СВОЕЙ легенды о верном и полезном сотнике отступит! Вот вам и официальная версия. А для летописи, надо думать, ее еще не раз откорректируют. И прочитают потомки, коли откопают потом этот свиток, что похитили княжью семью и вынуждали его предать, угрожая им смертью, но почти святой Всеволодко отказался, а жену и детей сам с верной ему дружиной выручил, после чего поспешил в Туров — упредить брата об опасности. Или что-то аналогично бредовое. Что я, не знаю, как официальные бумаги составляются?
Но как, сволочь, красиво извернулся! Это он в одну связку поставил и свое пленение, и дедов косяк с оглашением грамоты Святополчичем, и свое собственное сотрудничество с ляхами. И ведь не возразишь. Да и черт с ним, куем железо, не отходя от кассы в полном соответствии с классикой жанра.»
— Понял, княже! — твердо ответил Мишка, преданно глядя в глаза Всеволоду. — Благодарю тебя за науку и уповаю на твое заступничество перед князем Туровским и воеводой Кириллом, ибо если и отошел я от их указаний, так только следуя насущной необходимости, которую на тот момент требовали опера… окружающая обстановка и твой приказ. И посчитал своим долгом следовать за выследившим похитителей твоим полусотником Веселухой, освобождая княгиню с детьми.
Мишка увидел, как удовлетворенно кивнул ему князь, чуть замялся и, изобразив легкое смущение, осторожно добавил:
— А потому и тебя нижайше прошу: не гневайся на своего верного полусотника, ибо он явил завидное для воина упорство и не желал покинуть тебя в опасном походе, который нам предстоял. А так как ты в тот момент страдал от ран, и беспокоить тебя лишний раз я не посмел, то взял на себя смелость указать ему на те опасности, которым может подвергнуться Городно в его отсутствие. И, кажется, ввел его при этом в некоторое заблуждение, так как он, приняв вероятное за неминуемое, усилил оборону города и княжества, возможно, и чрезмерно, судя по рассказу дядьки моего. Но с другой стороны, во время войны чрезмерных усилий не бывает, да и нападавшим на ваши земли его гнев на себе испытать будет хорошей наукой — не скоро повторить захотят!
— Так это ты Веселуху?!
Князь, слушавший Мишкину речь вначале с недоумением, потом с возрастающим интересом, неожиданно от всей души расхохотался, но тут же прервал смех, слегка скривившись — видно рана не позволяла отдаться веселью. Но на Мишку Всеволодко глядел уже совсем иными глазами.
— Да-а, удивил ты меня! Как ты говоришь? В заблуждение ввел? Это Веселуху-то? — князь хмыкнул, Мишке показалось, что он вот-вот полезет чесать затылок, однако до этого все-таки не дошло. Только блеснул глазами, кивнул одобрительно. — Ну что ж, коли столь опытный вой, как Веселуха, счел, что такие меры нужны, значит, причины на то он имел весомые. Да и впрямь, излишнего усердия в упреждении врага не бывает. Ладно, иди, сотник! Вижу, славную себе смену воевода Кирилл растит!
