любовью. Он ходил за мной, как щенок. Иногда я
его…
-Боялась?
-Да. Я его боялась. Он постоянно повторял, что
без меня ему незачем жить, и поэтому ему проще
убить и меня, и себя, чем отдать меня… как он
выражался… «в чужие руки».
-А ты не хотела, чтобы он говорил о тебе как о
вещи…
-Этого никто не хочет.
- Мне он показался просто несчастным и очень
одиноким человеком.
-Нет, он таким не был. Он намеренно мог оттал-
кивать от себя тех людей, которые хотели быть с
68
ним, и гнался за теми, кому был не нужен. Это
длилось столько, сколько я его помню.
-Он действительно увлекался одно время BDSM?
-Где ты это нашла?
-В его записях упоминалось…
-Он был сабом. Подчиненным. Но это…долго не
продлилось. Он слишком плохо переносил боль,
хотя и пытался делать вид, что он такой крутой
мачо…Любую боль – но душевную сильнее. Он
мог потерять волю к жизни из-за какого-то пустя-
ка или невпопад сказанного слова.
-Ты скучаешь по нему?
-Если честно, то нет. Он же никогда по мне не
скучал.
-Может быть, он просто боялся это показывать…
69
« Она серая, однообразная и почти пустая.
Единственные проблески, такие маячки в ней -
это мечты. Они не живут долго, действитель-
ность всегда оказывается сильней, но только
они и наносят мазки какого-то цвета на черно-
белую повседневность. Ими я и живу, от одной
мечты к другой. Реальность убивает одну кон-
кретную мечту, но вслед за ней всегда прихо-
дит другая. Живёт какое-то время, растёт,
матереет, становится ярче, четче, притяга-
тельнее и почти уже переходит в
реальность... но последний рывок у них всегда
неудачен. Неумелые у меня мечты, слабые...
Я где-то, когда-то и с кем-то…»
70
Мнимая Свобода?
71
…И еще сотня только мне важных воспоми-
наний…
***
Я обожаю рок. Он живой. Эта музыка за-
ставляет отключаться сознание и просто
двигаться в ритме, заданном музыканта-
ми…
Я не слушаю слова…Я на танцполе, окру-
жен толпой разгоряченных тел… Я двига-
юсь с ними в едином ритме. Это – часть
жизни. Наконец-то в толпе.
…Глаза – из каждой пары кричит что-то.
Боль, одиночество, похоть… Как мало по-
настоящему счастливых глаз…
Все чаще мне кажется, что такие глаза
бывают только у моделей на рекламных
плакатах…
72
…Ритм становится все более настойчи-
вым, и я уже не могу ему не
повиноваться…
I like a big car’s, because I’ m a big star!....
Мне неважно, о чем поет солист… Мне не-
важно ничего в этот момент…
Две девушки с двух сторон от меня изви-
ваются в ритме этой музыки…. Одна все
ближе…я уже ощущаю ее кожей…
Здесь никого не волнует, кто ты – мы все
часть единого целого… Толпа подростков
под сотней разноцветных огней…
Растворяюсь в этой музыке, откинув назад
голову и просто двигаясь… тело само со-
вершает какие-то движения, и единствен-
но, чего я сейчас хочу –не останавливать-
ся… Мне неважно, как я выгляжу в этот
момент… Меня не волнует и то, что рань-
ше я изучал строго классические танцы…
73
Мертвая музыка, исключительно по прави-
лам двигайся, будь хорошим мальчиком…
Перестань быть собой.
Это называется «хорошим воспитанием».
Пусть лучше у меня не будет никакого
воспитания вообще – я не хочу становить-
ся штампованным «хорошим мальчиком»,
лучшим выпускником школы, потом таким
же – престижного ВУЗа…
Отец недоволен происходящими со мной
переменами. Он ждет подчинения. Я же
отказываюсь подчиняться.
Я просто хочу быть собой. Разве я хочу
слишком многого?
… Через десять лет один взгляд на эти
строчки будет причинять нестерпимую
боль. Но это потом…
А сейчас…сейчас есть только музыка, за-
вораживающий ритм, размеренные движе-
74
ния, девушки, покачивающиеся со мной в
такт…
И я чувствую себя…свободным.
***
…В детстве я очень хотел собаку. И то,
что я помню отчетливо – мне очень долго
не разрешали ее завести. Кстати, именно
из-за этого я и перестал верить в доброго
Боженьку, живущего где-то там на Небе-
сах и внимательно слушающего просьбы
хороших детишек…
…Это было за пару дней до начала Ново-
годних каникул. Мой заклятый друг и веч-
ный соперник Миша Козлов – скрипач, от-
личник, гордость школы,- принес в класс
щенка.
Мише было дозволено все – потому что
его мама регулярно таскала подношения
75
нашей классной руководительнице, но я,
наивный, тогда еще этого не понимал.
Это была самая обычная такса – может
быть, даже не слишком породистая… Но
мне было все равно. Это была самая на-
стоящая, живая собака. Разве что-то еще
нужно для счастья в наивные девять лет?
Я был тогда –пока еще был!- хорошим
мальчиком. Прилежно учился. Удивитель-
но, но у меня не было ни одной четверки –
такой идеальный мальчик-зайчик, круглый
отличник. В аккуратно выглаженной руба-
шечке и строгих черных брючках.
Как же я ненавидел эти гребаные
брючки… Меня ожидала хорошая порка
дома, если бы я осмелился их порвать…
Мне хотелось сжечь их в костре на заднем
дворе школы –что я и сделал по оконча-
нии третьего класса…
76
Так вот, вернемся к нашим баранам.
Точнее, Козлову. Он со своим щенком на
первой же перемене был окружен толпой
почитателей, лучшим из которых – наибо-
лее
подобострастным,-разрешалось
погладить висячее ушко сонного жмурив-
шегося щенка.
Миша в один момент вознесся до небыва-
лых высот.
Стоит упомянуть, что вокруг него столпи-
лись все – кроме меня. Уже тогда я был
до одури гордым мальчишкой – в жизни
бы не стал пресмыкаться и унижаться
перед Козловым, даже если бы он принес
в класс целую корзину щенков разных по-
род.
А вот моя не дорогая и с того памятного
дня уже далеко нелюбимая классная дама
- Зинаида Сергеевна, - решила по-друго-
му. Ей не нравилось, когда кто-то «отры-
вался от коллектива».
77
-Тарас, ну не дичись, -потрепала меня по
волосам пухлая старческая ладошка , пах-
нущая тальком и духами. – Поиграй с ре-
бятами.
-Я учу урок,-демонстративно распахнув
учебник, буркнул Тарас.
-До урока еще десять минут,- ладошка
стала тяжелой и давящей. – Поиграй с ре-
бятами, Тарас.
Что мне оставалось? А что оставалось
Понтию Пилату?
С ненавистью глядя в спину учительнице,
я побрел к толпе почитателей Козлова и
его щенка.
-О, Тарас!- вроде бы даже обрадовался
мне Мишка. – Хочешь подержать
Рикардо?
Вот на последнем слове меня просто за-
морозило. Я бы стерпел все. Но не мог
стерпеть, что какой-то Козлов назвал свою
78
собаку моим любимым (на тот момент!)
именем.
Именем, которым я сам хотел назвать
свою собаку (когда она бы у меня появи-
лась.)
-Да нет, спасибо,-моя улыбка в тот мо-
мент казалась приколоченной к губам. –
Мало ли, вдруг у него лишай… Мне мама
не разрешает гладить незнакомых собак.
Толпа почитателей неожиданно поредела.
Лишаем пугали не только меня.
Козлов неожиданно покраснел и заморгал,
как разбуженный совенок. По его пухлым
щекам покатились крупные горошины
слез.
Я внутренне улыбался. Мне стало чуть-
чуть легче.
-Зинаида-а-а-а Сергеевна-а-а!- маленьким
бизоном взревел Козлов. – Он мою собаку
лишайной назвал!
79
Дальше события разворачивались с поис-
тине космической скоростью. Мне даже на
минуту показалось, что я сплю.
Вместо того, чтобы отправить Козлова с
его вшивой собакой домой, Зинаида Сер-
геевна решила наказать Тараса! И мало
того, что наказать –меня заставили при-
людно… извиняться…перед Козловым.
Я смутно помню, что произошло дальше.
Кажется, я что-то орал в свою защиту. Го-
ворил, что никому, -кроме Козлова!,-не
позволено приносить в класс собак. Вспо-
мнил мамины слова о том, что у нее ал-
лергия на собачью шерсть, а стало быть -
может быть и у меня! И я умру от отека
легких – разве так можно поступать с жи-
