— Пожалуйста, Тейлор. Оставь меня в покое. — Я вела себя как ребенок, и я ненавидела его. Я, блядь, презирала его.
Он ничего не сказал, но продолжал стоять передо мной. Его руки небрежно засунуты в карманы.
— Я имею в виду это. Я серьезно.
Он медленно покачал головой, как будто я была загадкой, которую он не мог понять. Он наклонился, собираясь встать на колени передо мной. Он протянул руку, чтобы коснуться моего лица, и я отстранилась. Что-то вроде боли мелькнуло на его лице.
— Что с тобой случилось там? Что этот мир сделал с моей девочкой?
— Мир не сделал со мной ничего плохого. Ты сделал. — Я плюнула словами в него. Они ранили его в дальнейшем, я могла видеть это на его лице. Это заставило меня чувствовать себя хорошо, наслаждаясь его больно.
— Я любил тебя. Я всегда любил тебя. Я все еще люблю тебя.
От его слов мой желудок замутило, хотя некоторая больная часть меня была счастлива. В течение многих лет я стремилась сделать его счастливым. Я позволила ему трахнуть меня, использовать мое молодое тело, потому что я хотела его любви, его счастья. Я нуждалась в нем чуть ли не больше, чем он, казалось, во мне тогда. Он был больным, ужасным, плохим, но какая-то извращенная часть меня жаждала его близости — его любви.
Это то, что я чувствовала, пока я не стала старше. Я начала осознавать, что отношения у нас были не в порядке, и я попросила его, чтобы он перестал ходить в мою комнату. Девочки в моей школе не трахались с их папами. Это не было нормальным. И вот, что я хотел быть — нормальной.
— Ты тоже любишь меня. — Он кивнул головой, как будто он был уверен в этом. — Ты все еще любишь меня.
— Ты сделал мне больно. — Я не знаю, почему я сказала это. Он знал, что он сделал. В конце. После того лета, когда Ретт уехал, чтобы пойти обратно в школу, после того, как я предложила себя Ретту, умоляя его заняться со мной сексом. Как-то об этом узнал Тейлор, и он был зол и ревнив. Так чертовски ревнив. Он не коснулся меня, пока Ретт был в городе. Он не хотел, чтобы его сын знал о нас. И как только Ретт уехал, вот тогда все изменилось. Резко, ужасно. Это привело к частым поездкам в больницу и трате большого количества денег, чтобы они держали рты на замке.
— Ты была плохой девочкой. — Он погладил рукой вверх и вниз мое лицо, и я попятилась, стараясь отойти от него, но ванна остановила мое движение. — Какой это наркотик Фэй? Кокаин?
Я бросила взгляд на него.
— Откуда ты знаешь?
Он смахнул пальцем кровь, оглядывая мою грудь, и поднес малиновый палец к губам. Я хотела отвести взгляд, чтобы быть в ужасе, но я обнаружила, что прикована к действию.
Он полез в карман другой рукой и вытащил что-то, что заставило сердце биться быстрее. Кокаин. В крошечном мешочке было небесное вещество.
— Это действительно то, что я думаю?
Он пошевелил бровями.
— Ты думаешь, что это кокаин? Потому что вот что это такое. — Мои глаза оставались прикованными к маленькому пакетику. — Это колумбийский, без купюр кокс. Лучшее, что ты можешь получить.
— Что? Как же тебе удалось достать что-то подобное? — Кровь стекала в мой рот, когда я говорила, но мне было все равно. Единственное, что для меня имело значение, болталось в нескольких дюймах от моего носа.
Злая улыбка образовалась на лице Тейлора.
— Ты не знаешь, что нужно папочке, Фэй, детка?
— Я хочу, — сказала я сразу, переходя к делу. Мое тело билось, болело, отчаянно нуждаясь в дозе, чтобы чувствовать себя лучше.
— Это все твое.
У меня челюсть отвисла в шоке и ликовании, и я потянулась вперед, стремясь вырвать пакетик из его руки, но он вырвал его, прежде чем я успела прикоснуться к нему.
— Ах, ах, ах. — Он покачал головой. — Я хочу кое-что от тебя, Фэй, детка.
И я была там снова, в розовой постельке. Но на этот раз я не был полна любви к мужчине, который навис надо мной. Я была полна ненависти, разбитых воспоминаний и разбитых надежд. Я была шлюхой, которая не нуждалась в исправлении. Я покинула этот дом, чтобы сбежать от него. Я пыталась безликими мужчинами и наркотиками попробовать стереть его из памяти и смыть его с моего тела и все же, я была здесь снова. Каждое воспоминание по-прежнему свежо, так же растеряно, может даже больше, чем в день, когда я уехала.
— Ладно. — Я слышала, как слово слетело с моих уст, как если бы кто-то другой это сказал. Где-то в моей голове я кричала на себя. Я умоляла себя не делать этого. Не снова. Не с ним. Никогда. Никогда. Никогда. Но я не слушала. Вместо этого я взяла Тейлора за руку с предвкушением, готовая попробовать чистый кокаин, готовая на то, что его член будет внутри меня.
— Вот это моя девочка. — Он потянул меня в сторону зеркала, чтобы мое лицо было расположено так, чтобы я могла видеть, как он расстегнул мою юбку и сдвинул ее вниз по моей талии, пока гравитация не взяла верх, и она съехала на пол.
Он задержал дыхание при виде моей голой задницы.
— Без трусиков, малышка? — Он погладил большой рукой по одной щеке. — Боже, я скучал по тебе.
Я слышала звук его молнии. Оглушительный звук в небольшом пространстве. Я ожидала от него проникновения, что он войдет в меня, но он этого не сделал. Вместо этого он шагнул вправо и потряс немного порошка на прилавке в прямую линию. Мой рот наполнился слюной, у меня чесался нос, и я протянула руку и потерла его, больше размазывая кровь. Только из моей левой ноздри шла кровь. Я все еще могла дышать правой.
— Ты не получишь ее, пока я не скажу. Поняла? — Его голос был авторитетным. Звук, который должен пугать меня, но нет. Я оттолкнула от себя все подальше и сосредоточилась на данном моменте. На счастье, которое я скоро почувствую. Он двигался позади меня, и я услышала, как он что-то достает и открывает пакет. Взгляд в зеркало показал, что это презерватив, который он раскатывал его на толстый член.
У меня есть венерическое заболевание.
Я ухмыльнулась. Если и был кто-нибудь, кто заслуживает его, это был он. Но он не собирался получить его. Тейлор наклонился вперед и положил ладонь на мою киску. Его пальцы легко скользили через скользкие складки.
— Черт, Фэй, детка. Ты такая мокрая. Такая мокрая для меня.
Я хотела отрицать это, но я не могла. Я была влажной для него. Мое влагалище, блядь, пульсировало для него одного. Было больно, омерзительно, но я хотела его. Я хотела его почти так же сильно, как я хотела эту линию кокса, заманчиво рассыпанную на прилавке.
— Скажи мне, насколько плохо ты хочешь. — Он ударил мою задницу снова, поглаживая свой член.
— Плохо, — мне маловато. — Трахни меня. Пожалуйста.
Он не колебался, вогнав свой член в мою киску. Силой надавливая на мой клитор. Я посмотрела вниз, наблюдая, как кровь капает с моего носа в раковину. Он вышел и врезался в меня снова, стон слетел с моих губ.
— Ох, Фэй, детка. Я скучал по этому звуку. Блядь, что за сладкий звук. — Он вдалбливал свои бедра, вызывая снова тот же шум.
Он вдалбливался быстрее. И вот когда я это почувствовала. Давление глубоко во мне.
Что я делаю? Я не могу этого сделать.
Но больная часть меня оттолкнула эти мысли прочь и одновременно я толкнула свою задницу назад навстречу Тейлору, встречая его толчки своими. Он сделал шаг назад и продолжал долбить в меня, наша кожа хлопала друг об друга. Я согнулась, прижимая свое лицо ближе к линии кокса.
— Еще нет, — прорычал он, и я повиновалась. Я перевела свое лицо влево, чтобы удержать кровь от разбрызгивания на нее. — Я хочу услышать это от тебя.
Его слова эхом отразились в моей голове, подпрыгивая. Я знала, чего он хочет, чего он просил. Я не хочу делать этого. Упрямая часть меня не хотела дать ему это. Я уже даю ему мое тело, мою киску, хотя я поклялась, что он никогда не будет иметь меня снова. И все же я здесь, я прижата к раковине, пока он безжалостно трахает меня сзади.
Стон вырвался с моих губ, но слово, нет.
— Скажи это, Фэй. — Его хватка крепче сжала мою талию, ногти врезались в мою кожу. — Скажи это и оно твое. — Мои глаза зациклились на коксе, который хотелось так сильно. Сладкий наркотик, что бы утащить меня. Он мог бы спасти меня из реальности на несколько мгновений. И вот, что я хотела. Нуждалась.
Не говори слово.
— Папочка, — я застонала.
— Блядь, да. Это моя девочка. Возьми ее. — Его голос был где-то между стоном и рыком, грохоча напротив моей кожи. Самые сладкие слова, которые я когда-либо слышала.
Я наклонилась, засовывая два пальца, грубо зажимая кровоточащую половину носа, и уткнулась носом вниз по линии. Я не колебалась. Не нежилась в блаженную минуту отчаяния перед всасыванием дозы в мое тело. Я просто вдохнула и приняла все, сладкий и горький рай, который я искала. И тогда мое тело вспыхнуло — как будто долбаный вулкан взорвался, разрушающий оргазм прошел через меня, пока препарат обжигал мой нос, мое тело, черт возьми, мне было это очень даже по душе. Мне казалось, я разрушаюсь на кусочки, мурлыкая снова и снова.
И тогда я услышал его стон, звук, такой знакомый, что мне захотелось прильнуть к нему и оттолкнуть его сразу подальше. Я приподнялась на слабых руках и посмотрела в зеркало, встречаясь глазами с женщиной, которая смотрит назад. Я не знала, кем она была, эта кровавая наркоманка, которая только что кончила на члене ее отчима, приняв линию кокса.
