И я начал рассказывать Игорю о своем новом состоянии, о том, во что я тогда окунулся и погрузился. И пока я все это разъяснял ему, я сам вдруг понял для себя эту новую суть.
Будучи советскими школьниками и студентами, мы вообще не думали о деньгах. Деньги не были нашим приоритетом, целью и предметом мечтаний.
Мы думали о науке, творчестве. Я хотел стать ученым и делать открытия либо руководить институтом или крупным заводом.
Эти мечты были довольно абстрактны, но очень амбициозны.
Деньги советскому молодому человеку виделись вещью второстепенной.
Их, конечно, всегда не хватало, всегда хотелось иметь больше. Но они тогда были нужны для каких-то простых, примитивных задач. Купить джинсы, небольшой телевизор, холодильник. Всегда не хватало денег на книги, на дорогую импортную технику или экзотические продукты вроде ананасов или апельсинов. Но, с другой стороны, такие редкие товары были в дефиците, за ними еще нужно было потолкаться в очередях.
И потому нехватка денег «компенсировалась» дефицитом самих этих товаров.
Деньги были не нужны!
Но, как только мы открыли банковский бизнес, ситуация сразу стала кардинально меняться.
Наши студенческие деньги к тому времени уже почти закончились. К тому же именно тогда начались первые гайдаровские реформы, и цены в магазинах отпустили в свободное плавание. Стипендии, зарплаты и пенсии у всех стали стремительно обесцениваться.
Денег на жизнь уже с трудом хватало, и потому первым и основным стимулом пойти работать в банк была большая зарплата.
В этом не хотелось признаваться близким и самому себе. Это казалось чем-то мелочным и мещанским.
Но так было только первые два-три месяца.
Потом, постепенно, я начал замечать, что у меня меняется отношение к деньгам. Я перестал думать о них как о получке. А проработав в банке полгода, я вообще перестал думать о зарплате.
— Деньги дают возможность продвигать идеи, делать новые проекты! — разъяснял я Игорю свои внутренние открытия. — Деньги нужны совсем не для зарплаты и каких-то мелких покупок. С помощью денег можно начинать что-то новое!
Я тогда понял, что любую идею, любой проект можно оценить в деньгах.
Все что угодно!
Придумал что-то, подсчитал, сколько нужно денег, — и запускаешь.
— Мы приехали когда-то покорять Москву, — увлеченно вещал я другу. — Но как ее «покорить» — мы не понимали. И вот сейчас именно благодаря деньгам это вдруг стало возможным!
Я перечислял ему какие-то совсем свежие мысли и идеи, которые в тот момент уже бурлили в моей голове. Там было все: и офисы банка по всей стране, и покупка газет и журналов, и открытие телеканала, и запуск каких-то новых производств, и прочее, и прочее.
В основе всех тех проектов не лежало никакой продуманной бизнес-идеи, не было стройного бизнес-плана. Мы не считали скрупулезно доходы, расходы, прибыль.
Увлекал сам масштаб задуманного.
— Мы можем делать все! Оказывается, деньги — невероятно мощный инструмент! И это совсем не мещанство, не ради «улучшения быта», не ради корысти, — как бы оправдывался я перед другом.
И то, что я говорил тогда, не было самооправданием — в тот момент я действительно в это верил!
P.S.
Прошло много лет, когда я вдруг понял, что тот разговор состоялся в очень важный и интересный момент времени для всей страны. Это был момент транзитного перехода в понимании сущности «денег» как таковых.
Остап Бендер в «Золотом теленке» так же удивился незаметно для него произошедшей перемене, когда деньги стали не нужны в молодой советской России. Он отобрал у Корейко миллионы рублей, ждал всеобщего поклонения и ликования, а вокруг него все молчали. Никому не были интересны его миллионы. Даже пиво на них нельзя было купить. «Пиво только членам профсоюза!»
И вот через 70 лет произошел обратный переход!
МРЦ (1992–1996 годы)
Тверьуниверсалбанк: чтобы иметь кредитные ресурсы, надо любить оперу
В московском филиале Тверьуниверсалбанка разработан оригинальный проект, позволяющий активно использовать средства, которые в настоящее время лежат без движения на корсчетах банков в операционном управлении (ОПЕРУ) ЦБ России. 15 июля несколько московских банков подписали соглашение о создании Межбанковского расчетного центра (МРЦ) — ключевого звена расчетной системы участников проекта. Как сообщили в московском филиале Тверьуниверсалбанка, схема взаимодействия банков, подписавших соглашение, будет выглядеть следующим образом: сохраняя корсчета в ОПЕРУ для расчетов с другими регионами и государствами СНГ, участники проекта откроют «местные» счета в МРЦ, который, в свою очередь, будет иметь собственный корсчет в ОПЕРУ…
«КоммерсантЪ-Власть», 20 июля 1992 года7
Развивать МРЦ мы позвали Серегу.
После окончания Физтеха он ушел в офицеры, в академию имени Жуковского. Стояла тогда такая задача — продвигать авиационную науку в военных вузах. Но армия в начале девяностых, как и наука, была в загоне. Поэтому, как только маховик нашего банковского дела закрутился, мы позвали Серегу к себе.
Мы были знакомы давно — и по институту, и по стройотрядам. Я знал его как абсолютно надежного и самостоятельного человека, которому достаточно узнать только суть. Он пришел в банк не один, а с друзьями, такими же вчерашними офицерами. Так наша команда физтехов пополнилась выпускниками Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского.
В то время расчетная система ЦБ была очень примитивна — и с точки зрения связи, и с точки зрения скорости расчетов. Клиент вручную заполнял бланки платежек. В течение дня в отделении банка собирали в кучу все эти платежки и в мешке везли в головную контору.
Во второй половине дня из клиентских документов — тоже вручную — банк делал уже собственные платежки, авизо8. Обычно эту работу заканчивали к ночи. На следующее утро сотрудники банка везли огромный мешок авизо в расчетно-кассовый центр ЦБ, отдавали «банковские платежки» на списание и забирали платежки на получение денег. Так как расчетно-кассовый центр был один на всю Москву, там собиралась целая очередь «банкиров» (отдельных сотрудников разных коммерческих банков), каждый из которых стремился пропихнуть побыстрее свои мешки.
На это мог уйти целый рабочий день.
Далее примерно те же цепочки действий совершались с участием РКЦ разных городов, а возможно, и других стран. СССР уже формально распался, и расчеты велись между банками стран СНГ. В общем, в реальности с момента отправки денег до получения их в другом городе уходило минимум дней шесть, а иногда и более.
Как только мы сами столкнулись со всей этой процедурой проталкивания платежек и испытали ее на собственной шкуре, то сразу стали думать: а нельзя ли как-то упростить и ускорить весь процесс? А может, еще и как-то заработать на этом?
Ведь действительно, если РКЦ ЦБ списывал с нас деньги сегодня, а попадали они на корсчет другого банка только через пять-шесть дней, то возникал вопрос: а где находились деньги все это время?
Очевидно, они были в Центральном банке.
Но нам, коммерческим банкам, он за это ничего не платил!
А нужно напомнить, что в те времена высоченной инфляции рыночная ставка по деньгам на межбанке9 была около 100% годовых.
В общем, если бы нам удалось упростить и ускорить расчеты, то, кроме создания удобства для клиентов, мы могли бы еще и заработать, отобрав эти «бесплатные» деньги у Центрального банка!
И нам пришла идея: создать МРЦ, Межбанковский расчетный центр.
Суть заключалась в том, чтобы убедить открывать у нас свои корреспондентские счета другие банки, в основном региональные — для них скорость расчетов была особенно важна.
Мы стали звонить в региональные банки и предлагать открывать взаимные корсчета: «Вы — у нас, а мы — у вас».
Вроде бы все было по-честному, но на самом деле в выигрыше оказывались именно мы, московский филиал Тверьуниверсалбанка.
Мы находились в Москве, а они — в регионах.
А тогда, как и сейчас, всем компаниям нужно было платить именно в Москву, и потому деньги накапливались именно у нас. А потом стал работать мультипликативный эффект, все начали оставлять деньги у нас, поскольку в таком случае могли быстро перечислить их любому другому банку — и очень быстро.
По сути, мы создали коммерческий РКЦ.
И к нам потянулись банки.
Серега и вся команда МРЦ развили тогда сверхтермоядерную активность. Уже к концу 1993-го, то есть всего через год после создания Межбанковского расчетного центра, у нас открыли счета более двухсот банков России, Украины, Белоруссии и других стран СНГ.
В то время как в государственном РКЦ расчеты проводились за пять-шесть дней, мы управлялись за день-два.
Когда ЦБ ускорил процедуру до трех-четырех дней, мы ввели внутридневные платежи. Особо это было интересно тем, кто начал торговать своими деньгами на межбанке.
