её с большим поражением. Даже эльфы с их высокомерием никогда не идут на войну ради земель и богатства. Им просто становится скучно, и надо как-то развлекаться. За мою недолгую жизнь не было такого, чтобы эльфы пошли войной на кого-то и захватили его земли. Им нужна только война. Просто так. Гномы? — будто сам себе задал он вопрос. — Им кроме гор ничего не нужно. Что про нас? Нам нужная только пища. Земли нам не нужны. Мы не плодимся. Хотя есть неподконтрольные заражения людей, но они умирают от солнечного солнца в первые десятки лет. Если трезво рассудить, то твой писатель вдохновлялся людьми, и такая «История мира» вполне вероятна, но всё равно смешна.
— Я рад, что ты меня понял, — улыбнулся я, так как принесли жареную баранину и кувшин вина.
Эти два дня для меня пролетели незаметно. Я знатно отдохнул и набрался сил. Даже смог часть своего снаряжения отремонтировать с помощью кузнеца-гнома. Оказалось, что он лично знаком с Бурином, но его недолюбливает. Если честно, то трудно не согласиться с кузнецом. С Бурином действительно тяжело общаться, если он тебя не будет уважать за какие-нибудь заслуги. Кузнец-гном был во владениях кровососов по обмену опытом, и с его слов — «Такого опыта ему под бороду даже не нужно».
Также я узнал из разговоров с Дрейком, зачем ему нужна была смерть Артикона и самого Владыки вампиров. Начнём по порядку.
Так вышло, что есть одно проклятие. Оно действительно существует. Артикон знал про это и подготовился к его реализации основательно. Если верить первоисточнику, а именно: до смерти замученной ведьме пару веков назад и скорее всего умершей, будучи заживо съеденной червями, которые поедали её приблизительно неделю, пока она, возможно, не сдохла (по-другому это никак не назвать). Почему скорее умершей, а не действительно умершей? Так всё просто. Её тело кто-то выкрал, когда Дрейк и его сторонники покинули её владения. И сам высший вампир точно не знает, мертва ли она или всё-таки осталась каким-то чудом жива. Тело или его останки так и не нашли.
Проклятие заключалось в следующем: проклятый не может убить проклинающего. Всё довольно просто. Попытаешься убить своего врага и сам же вместе с ним умрёшь в страшных муках. В этом проклятии я увидел много лазеек, и грех было ими не воспользоваться. Но всё упиралось в то, что Артикон являлся высшим вампиром и по совместительству охотником на вампиров, а значит у него боевого опыта целый вагон и маленькая тележка.
— Ты не пытался довести Артикона до предсмертного состояния и дать другому осиновый кол, чтобы тот вбил его в сердце Артикона? — я задал простой и в тоже время логичный вопрос Дрейку.
— Пытался. Не ты один такой умный. Когда мы наносили друг другу смертельные удары, то каждый из нас зеркально ощущал всю боль. Если довести, как ты говоришь, Артикона до предсмертного состояния, то, соответственно, я должен быть в таком же положении, — запросто ответил высший вампир, так как ему больше не придётся это вспоминать и, тем более, чувствовать вновь. — Даже когда два высших оборотня забили его в углу и уже практически добивали, то я не мог стерпеть ту агонию, которую испытывал этот гад. Мне пришлось вмешаться…
— Ты убил двух высших оборотней исподтишка?
— Да. Не вижу тут ничего противозаконного. Как бы ты поступил на грани боли и смерти?
— Сложно ответить, — мне действительно было сложно ответить на этот вопрос. Это как сражаться с самим собой, но при этом умереть взаправду от одной ошибки или из-за своего высокомерия.
— То-то и оно, — рассмеялся Дрейк.
— Тогда почему ты не двинул коней, когда я убивал Артикона?
— Жаргон у тебя странный, Арднер. Ты не сидел в тюрьме?
— Только недавно откинулся. Ты так и не ответил на вопрос, — как ни крути, но высший упырь умел уходить от неудобных вопросов.
— Чувствовал каждую секунду всю ту боль, которую причиняла сначала твоя псина, а после ты. Сначала хотелось вмешаться, но я прекрасно понимал, что больше такого шанса точно не будет. Пришлось выбирать, и выбор был сделан в лучшую сторону, хоть и через адскую боль. Я мог лишиться жизни окончательно, — вяло улыбнулся он.
— Мог, но ты сейчас передо мной живой в кавычках и ведёшь со мной беседу. Если я правильно понимаю, то проклятие можно разорвать, но нужно перетерпеть невыносимую боль. Раз ты высший вампир, то уверен, что это было бы для тебя не смертельно. Страх. Вот самый главный триггер в этом проклятии. Интересно, что предложил Артикон ведьме для получения столь мощного и действенного проклятия?
— Ходят слухи… Это его мать, — ответил высший кровосос.
— Артикон замочил своего отца, а мать, по тем же легендам, умерла в бою? Сколько людей, столько версий. Где правда, а где ложь — хрен разберёшь.
— Получается так, — Дрейк сам, видимо, запутался. — Мне было всё равно на его мать.
— А вот Артикону нет, — рассмеялся я и сразу вспомнил про интересную связь матери и сына.
— Он же всё-таки сын, — пожал плечами упырь.
— Значит, Владыка упырей тебе чем-то мешал или ты просто хотел власти? Не просто же так ты бросился в бой с тем, кто не уступает тебе по силе и навыкам? — хоть во время решающей битвы мне было сложно анализировать всё происходящее на поле боя, но не заметить, как Дрейк бросился чуть ли не в самом начале битвы на своего непосредственного руководителя, было просто невозможно.
— Мешал? — он посмотрел на меня как-то странно. — Владыка вампиров последние десятки лет просто грезил о высших оборотнях и помогал в их разведении старому эльфу и ещё нескольким учёным из Города Изгоев. Когда всё это началось, я был в стазисе. Спал…
— Знаю, что такое стазис.
— Когда возвращался в родные земли, то волею судеб пересёкся с высшей псиной на границах. Думал, что разделаюсь с ним в считанные секунды, но не получилось. Тогда эта тварь чуть не лишила меня жизни. И знаешь из-за чего? — спросил он меня и даже не попытался дождаться моего ответа. — Из-за моего чрезмерного эго. После той стычки я стал избирательным, стараюсь не лезть на рожон. Теперь ты понимаешь, почему я выбрал именно тебя. Ты
