деньги пошли на доброе дело, — ответил я, приняв как можно более располагающее выражение лица, — пожалуйста, отдайте эти средства в благотворительный фонд. Там они найдут самое лучшее применение.
— Хорошо, — кивнула мне Миво, и на её губах появилось даже подобие улыбки. — Но я обещаю вам, что найду способ отблагодарить вас так, чтобы вы приняли эту благодарность.
— Звучит как угроза, — ответил я и рассмеялся, давая понять, что пошутил. — Рад был увидеть вас. Всего вам доброго и берегите себя и семью, пожалуйста. Будьте внимательней.
— Всенепременно, Такаяма-сан, — ответила молодая японка и поклонилась.
Я сделал ответный жест и поспешил к себе домой.
У меня было минут пятнадцать, чтобы дойти до своего дома, располагавшегося в нескольких кварталах от полицейского участка. Как раз было время обдумать сложившуюся ситуацию. А обдумать было что. Если раньше для меня было загадкой, куда делся Даичи и почему его место занял я, то теперь всё потихоньку вставало на свои места.
Для офицера полиции Такаяма Даичи очень важно было повышение, на которое он так в итоге и не пошёл. Это очень сильно ударило по его личности, но только ли это? Я прикинул, можно ли расстроиться до смерти из-за такого? И решил, что в данном случае вполне, потому что это Япония. И даже больше — полиция в Японии. А, как я успел понять, тут продвижение по карьерной лестнице было очень медленное. Все посты были давно заняты, и устроиться обычным офицером без подготовки практически невозможно.
Однако ещё больше меня сейчас волновала магия и её применение в области общения с окружающими. Я записал себе на подкорку пункты, в которых хотел бы разобраться больше, чем во всём остальном.
Первое и главное: нужно было иметь телепатический контакт в любой момент и с любым человеком, чтобы знать, что он замыслил. Иногда это полезно просто для того, чтобы понимать, всё ли ты делаешь правильно.
Второе тоже немаловажное: хотелось бы чётких мыслей, как у Кумико. Её я слышал так, словно она вела внутренний монолог.
Правда, потом я подумал, что это может зависеть именно от того, как сам человек мыслит, а не от того, как воспринимаю это я. Но что же тогда получается, что инспектор вообще ни о чём не думал во время разговора со мной? Вряд ли, — ответил я себе на этот вопрос, но всё равно не удержался и с иронией усмехнулся.
После чего огляделся по сторонам. Тут всё-таки не Российская империя, усмехающийся сам себе человек мог вызвать подозрения. Но, на моё счастье, никому до меня не было дела.
Третье, с чем мне предстояло разобраться, это с тем, как тут работает предвидение. Пока я понял только то, что оно есть. Но приходит вспышками-картинками, когда вот-вот должно произойти что-то плохое.
Три пункта — это уже более чем достаточно. С каждым из них я разберусь отдельно. Но, что более всего сейчас требовало моё тело, так это медитации и физические нагрузки. Несмотря на свою мягкость, Даичи весьма неплохо тренировался. И сейчас я чувствовал зуд, словно голод по нагрузкам. Что ж, хоть в чём-то мой предшественник преуспел.
И мне нельзя отставать. Это раньше можно было подкачивать тело магией, когда её было через край, а тут уже придётся самому, по старинке.
Мой дом располагался на тихой улице в небольшом двухэтажном здании на двенадцать квартир. Тут весь район был застроен подобными неброскими, но вполне симпатичными домиками. Со временем это однообразие несомненно надоест, но пока меня радовало то, что я видел.
Двухкомнатная квартира с большим хозяйственным отсеком под кухню, ванну и гардеробную пустовала. Причём, в груди неприятно кольнуло. Даичи уходил тоже из пустой квартиры. И знал я это не из памяти японца, а из каких-то душевных глубин, где обитают эмоции. А где же Фумико-тян, упомянутая инспектором?
Разувшись, я прошёл на кухню и практически сразу получил ответ. На столе лежала раскрытая тетрадь, в которой ровными столбиками гнездились небрежные иероглифы, написанные от руки.
Я получил очень странное переживание. С одной стороны, это был совершенно незнакомый мне язык, написанное на котором выглядело, как китайская грамота. Тут я не сдержался и усмехнулся собственным мыслям. А с другой, я прекрасно понимал написанное.
«Даичи, прошу понять меня и простить. Когда я согласилась быть твоей девушкой, то думала, что смогу пробудить в тебе здоровые амбиции и стремление добиться максимума в карьере и жизни, но, видимо, я ошиблась. Прости ещё раз и прощай».
О, как! Ну теперь-то всё встало на свои места. Несмотря на то, что я никогда не видел эту самую Икуту, в груди неприятно запершило. Но я моментально справился с эмоциями тела, благодаря своей закалённой русскими барышнями натуре. Больше всего меня поразили засохшие пятна на тетради. Слёзы? Судя по всему, да. Интересно, чьи. Надеюсь, не моего предшественника.
В дальней комнате нашлись специальные коврики для медитации. Даичи много времени проводил за этим занятием, и один из ковриков истончился почти до прозрачности. Я хмыкнул и взял другой, практически не использованный.
Но сосредоточиться и уйти в свои мысли, а тем более начать разбираться с остатками магических способностей я не успел. В дверь позвонили. Причём, не так, как в моём понимании должны звонить гости. Дверной звонок слегка тренькнул, словно его задели по ошибке.
Однако, благодаря какому-то своему внутреннему чутью, я понял, что за дверью стоит некий человек.
Аккуратно, на носочках подойдя к двери, я отворил её достаточно резко. У стоящего передо мной японца с крашенными волосами глаза расширились и полезли на лоб.
— Вы ещё живы, Такаяма-сан? — выдавил он из себя.
Нет, не зря Даичи занимался дзюдо. Практически единым движением я метнулся за дверь, схватил не ожидавшего от меня такой прыти японца за грудки и, потянув на себя, опрокинул на пол прихожей. После чего локтем захлопнул дверь.
— Ты это о чём⁈ — прохрипел я, склонившись к самому его лицу, одновременно припечатав к полу. — Почему я не должен быть жив?
Мой нежданный посетитель сглотнул и, судя по мечущимся зрачкам, придумывал, что на это ответить.
— Ну… э… — начал он тянуть время, но я снова сгрёб его за грудки, ухватившись за лёгкую рубашку, и основательно встряхнул. — Не бейте меня! — и с этими словами он попытался принять позу чемоданчика.
— Говори! — гаркнул я, даже не почувствовав,
