возможно, очнётся. Точнее, очнётся-то точно: артефакт я сломаю или потеряю. Но вот сколько топтыгин будет отдупляться от его воздействия — чёрт знает. Так что на него лучше не рассчитывать.
Быстро прикинул, что и как, «прокачал» немного энергии из внутреннего мира — вполне доступна, хотя некоторая «задержка отклика» есть: структурированная в плотные структуры энергия меняла «состояние» не мгновенно. Впрочем, после удаления артефакта у меня и без Потапа появятся возможности, а задержку можно компенсировать единоразовым объёмом.
Так что вернулся в тело я «с запасцем», тут же начав жечь канаты по площади. Горели они, несмотря на почти белый огонь, хреново. Но горели, и довольно быстро, а через полминуты привязанная кривая фигулина-артефакт упала на пол, вместе с канатами.
— Вот и пришёл вам… — разминая даже толком не затёкшие мышцы, начал было говорить я.
Ну, не затекли они, очевидно, от свойства зелья — стазиса. А вот договорить я не успел потому, что мои мысли о времени отдупления топтыгина оказались излишне осторожными. Буквально через секунду после падения артефакта в сознании раздалось:
«Хорошо я поспал. А где это мы, беспокойный шебуршень?» — заинтересовался топтыгин, получив от меня сжатый, невербализованный пакет данных. — «Хр-р-р… Р-р-ры!!! УНИЧТОЖУ!!!» — прогрохотало во мне, несколько меня… заставив опасаться.
И ладно бы только внутри: одновременно с диким рёвом полился поток энергии, превращающий меня в беролака. И, одновременно же, вокруг меня стал проявляться призрачный Потап. Так что «мысленный рёв» был и вполне физическим: воздух пошёл заметными волнами искажений, дерево затрещало. А меня заливала совершенно животная ярость Потапа, осознавшего, насколько беспомощным его сделали.
— Ты это… полегче! — мужественно пискнул я. — Нам на этом корыте ещё возвращаться, а то хрен знает, куда мы заплыли.
«Р-р-р… ладно», — недовольно буркнул Потап, явно беря себя в лапы.
И даже не «проявился» полноценно, а был этаким «плащом-нашлёпкой» на моём теле, предоставив действовать именно мне — видимо, учитывая прекрасное настроение, понимал, что и вправду «уничтожит», причём не только то, что надо, но и то, что категорически не надо.
— Сейчас разберёмся с этой калошей и поговорим, — бегло сообщил я, на что последовало согласное ворчание. — Ну что, никто не ждал видома Михайло Потапыча⁈ — рыкнул я, с нижней лапы вышибая дверь комнатки своего бывшего заточения.
3. Реактивный видом
Самое забавное, что первые встречные действительно «не ждали Михайло Потапыча». И не только не ждали: при виде немного недовольного беролака, попыхивающего огоньком, помахивающего, помимо своих персональных, ещё и здоровенными призрачными лапами… Ну, естественное поведение человеков (и не только) делится на две категории: бежать нахрен (это живые) и биться насмерть (это герои и перекусон). А несколько встречных мне водоплавающих пучили глаза, щёлкали клювом и явно и очевидно удивлялись моему присутствию. Один из помощников Тралка, в общем-то, знакомый териантроп-морская корова (или свинтус или ещё какой тюлень: хрен поймёшь, уж слишком гибрид ластоного и акулы далеко ушёл от прототипа зверодуха). Ну да хрен бы с ним, главное: офицер корабля, владетель, стоял и вместо того, чтобы с визгом и писком спасать свою шкуру — непонимающе лупал на меня глазами на месте. Мало того: через несколько секунд перестал щёлкать клювом (лупать глазами не прекратил) и пискнул:
— Михайло… Потапыч?
— Ну? — вежливо прорычал я.
— А… как вы оказались на Потрясателе? И зачем?
— Сие тайны видомские, непосвященным непонятные. А появился — Тралку морду быть.
— Капи…
— Чегось? — ласково улыбнулся я, пыхая огоньком.
— Ничего, ваше почтенство, навь попутала!
— Вот то-то, — фыркнул я. — Спрячься, что ли, куда нибудь — а то пришибу случайно.
И потопал дальше. Тралка я хрен почую, воробья жирного, точнее — хрен отличу от кучи народа из экипажа. А вот Хиза чувствовалась отчётливо и была не в подвале корыта, где сейчас топал я, а наверху, на открытом полу. Ну и Тралк, небось, там ошивается, хотя на него, в общем-то, пофиг: не противник и опасность нулевая, особенно после того, как я ему оборву (ну или сломаю в десяти местах, если меня скрутит приступ непреодолимого милосердия) ручки и ножки — так и вообще даже полезный в моём возвращении персонаж может оказаться. А вот менаду надо выводить из строя, хотя… Блин, если её убить — Тралк может рогом упереться, несмотря на абсурдность наличия рога у толстого воробья.
«Сожрать!» — вынес вердикт Потап.
— Тут, чтоб его, ход на морских змеях, которыми рулит Тралк. Или ветра менады. В принципе, Потрясатель и без них плыть может, но до-о-олго, — пояснил я.
«Хр-р-ры-ы-ы», — задумчиво прорычал Потап. — «Тогда не сжирай. Но обоссы!»
— Так и собирался, — честно ответил я, хотя не уверен, что буду заниматься уринотерапией в прямом смысле слова.
Но в любом случае выходит, что команда не в курсе беролаканеперства, референдум Тралк не проводил, и совершенно не факт, что хоть одна морда на Потрясателе знает про меня. А значит, вероятность сопротивления от команды невелика. Тралк и Хиза — но тут понятно, они про меня даже знают.
С этими мыслями я дотопал до лестницы на пол корабля. И притормозил: менада почуяла видома «в силах тяжких». И, вместо того, чтобы как порядочный разумный: впасть в истерику, побегать кругами, подёргать руками, попричитать «что же делать-что же делать⁈» — эта… менада, чтоб не выражаться матом, готовилась к бою. То есть я, в подвальном ярусе Потрясателя, прекрасно ощущал пронизанное эманациями Эвра колдовство. Воющее, ревущее, режущее… Хм, а это Хиза дура: если бы она «работала» именно массами воздуха, ну, например, нацеленными меня сдуть с пола корабля к чертям, то шансы бы были. Но она готовила что-то вроде «воздушных копий, лезвий» и прочей логикопротивной хренотени. И то, что к этому прикручена сила божества — делает эту фигню сильнее. Но даже укреплённый и прессованный навоз хреново годится для пули, а вот для утопления — самое то. А всякое «воздушное оружие»…
«Уверен?» — полюбопытствовал топтыгин.
— Да,
