нравилось, когда кто-то вторгался в ее уютный мир или личные территории (она ведь терпеть не могла даже проявления чувства привязанности), что тут же начинала выходить из себя. Интересно, почему же тогда она не понимала, что и другим будет неприятно, если она будет беспринципно влезать в их жизнь и посягать на тела? Как человек, ценящий собственный комфорт выше жизни, решился начать терроризировать дочь? Может быть, из-за того, что родила меня, она до сих пор думала, что имеет право распоряжаться мной как частью своего тела? Но ведь я уже давно жила своей жизнью, почему и она не могла сделать так?
— Стучаться вас не учили? — заговорила Камилла, скрепя зубами и бросая в нас испепеляющие взгляды…
Делала она вплоть до момента, пока на ее щеку вдруг внезапно не опустилась чужая рука. Бабушка Агата изо всех сил влепила дочери пощечину, та звоном раздалась у нас в ушах, а на лице осталась в виде красной отметины.
Это настолько удивило меня, что я застыла. Но не только я потерялась из-за вида этой странной картины: моя дорогая мать тоже выглядела смущенной и удивленной. Горделивый вид вмиг стал озадаченным.
— Что ты творишь? — возмутилась она.
— Это ты что вытворяешь, Камилла⁈ Как ты могла додуматься выпустить призрак сестры на охоту за собственной дочерью⁈ Черт бы тебя побрал, она твоя дочь!
Как успела мне сказать бабушка, выпускать на свободу призрак сестер практика довольно редкая, но имеющая место быть, когда наступают сложные времена. У некоторых сестер не успевали родиться дочери, когда подходил срок умирать, тогда призраки уже почивших сестер отправляют на поиски «новой» живой сестры. Для этого они отпускают на охоту дух «старой», давно умершей сестры. Это помогает найти ту, кто пробудит силу и свои таланты. И если Агата не ошибалась, за все время было только три случая, когда приходилось прибегать к этому способу. Не удивительно, что даже я — человек, прочувствовший на себе множество видов истязаний сестер — до этого дня даже не слышала о таком отвратительном способе пробуждения силы.
— Ты что, злишься сейчас на меня, потому что Калисе начали сниться кошмары? Всего-то? Что в этом такого? В ее возрасте подобное легко пережить, она ведь уже не дитя малое!
— Всего-то⁈ Всего-то кошмары⁈ Камилла, опомнись, твоя дочь чуть не умерла! Ты отправила к Калисе голодного призрака, который только и делает, что растет, он сделает все, чтобы захватить себе ее тело.
Камилла покачала головой.
— Что за глупости? Никакой бестелесный призрак не сумеет сломить тело и дух проклятой сестры, ты говоришь какие-то бредни. Духи сестер — наши хранители.
— Да? Тогда может ты скажешь, какую именно сестру ты использовала, чтобы натравить на Келли?
— Да какая разница, кого я…
— Говори! — еще громче закричала Агата.
Моя мать закатила глаза, но все же ответила:
— Ладно, это была Мариса. Для заклинания я использовала ее прах.
— То есть хочешь сказать, что дух, который привязался к Калисе, принадлежал молодой сестре, которая не успела раскрыть себя и зазря умерла⁈ И ты после этого смеешь мне врать, что хотела сделать как лучше⁈ Камилла, опомнись! Ты натравила на дочь ту, кто жаждет жизни и жаждет отмщения, поэтому она не «охраняет» будущую сестру, она ее похоронить пытается! Она пытается лишить ее жизни, чтобы забрать себе ее тело! Мариса не просто появляется в кошмарах Калисы, она затаскивает Келли в иллюзорную ловушку из ее самых страшных воспоминаний и снов! Этого ты хотела? Этого добивалась? Тебе нужно было, чтобы дочь обрела силу? Что ж, поздравляю, скоро вместо Калисы появится кто-то другой, она точно будет обладать магией, которую ты так жаждала!
Впервые бабушка так много кричала. Впервые я услышала от нее за раз столько слов.
Что же касается духа, которого Камилла и Агата упоминали, то я узнала о ней больше только спустя время. Но все, что о ней удалось выяснить, было кошмаром.
Мариса жила две сотни лет назад, а умерла она через неделю после того, как в ней проявились силы проклятых сестер. Ее повесили на дереве, потому что кто-то заметил ее колдовство. Я ведь уже упоминала, что каждая из сестер при жизни обязана заготовить заранее место своего захоронение, положив в него кровь, волосы или часть своего тела, вот только Мариса этого не успела. Кто же знал, что она так скоропостижно умрет?
Из-за того, что она еще не заготовила свою могилу, ее мать сделала это сама. Кровь уже умершей (как и насильно отнятую часть тела) нельзя было использовать для помещения в гроб, поэтому в него возложили волосы девушки и ветвь, на которой висело тело бедняжки. Вот почему вышло так, что теперь призрак Марисы выглядит как женщина с длинными рогами. Ее прах буквально состоял только из волос и куска дерева, на котором она умерла. Не удивительно, что теперь она выглядит высокой и тонкой, как трость.
К тому же, причина смерти Марисы объясняла, почему она по началу душила меня. По ее мнению это могла быть самая страшная смерть… она ведь от такого лишилась жизнь. А еще тот висящий в ванной труп, который я видела, пока ночевала у Лэсли… Мариса и сама так однажды повисла на ветках по вине охотников, поэтому первым, кого она хотела демонстративно «убить», оказался молодой охотник на ведьм.
Когда бабушка закончила со своей гневной речью, взгляд Камиллы впервые дрогнул. Ни разу за жизнь никто ей не говорил, что она не права или что ошибается. Камилла считала, что все всегда делает правильно, но что же с ней будет, если она собственноручно убьет дочь — возможную будущую сестру? Правило рода Роман номер один: не убивай людей. Правило номер два: не убивай ведьм, а лучше вообще их не трогай. Да, я исключение, но, если подумать… точно ли я исключение из двух правил подряд? А может, я исключительный случай и трогать меня нельзя сразу по двум этим причинам?
— Я не… не планировала ее убивать, — по началу голос Камиллы казался растерянным, но она постаралась взять себя в руки и снова заговорила как подобает бесчувственной ведьме: — Сестры мне будут свидетелями, Калисе всего-то нужно победить этот дух, разве она этого не сможет? Это и будет для нее испытанием.
Не будь в моем боку сейчас кровоточащая дыра, я бы из-за слов матушки рассмеялась еще сильней. Ну конечно, надо всего лишь одолеть
