Трехглавая вершина… — может там была какая-то битва? Или Храм стоял… Или еще что-то…
— Я распоряжусь чтобы поискали! — Кивнул Риишлее. Он был настолько взволнован находкой, что вместо того чтобы позвать секретаря — сам выскочил из кабинета.
— И ты молчал? — Возмущенно бросил Ренки Готору. когда они остались одни.
— Так сам вспомни. — Начал оправдываться Готор. — Я впереди топал, а ты со своим 11-тым, считай в самом арьергарде плелся. …Мы тогда с тобой неделю не виделись. Да и потом, на реке, на совсем разных плотах плыли. А уж от Зиируука… — Вспомни то суденышко — как там можно было поговорить толком, без чужих ушей?!
Да. Тут Готор был прав. — Их двоих и командира 15-го гренадерского полковника оу Таариса, оу Дезгоот, отправил в столицу вестниками о победе и успешном завершении похода, да еще и пришлось взять с собой Гаарза и Киншаа, для охраны сундуков с остатками архивов Кааса.
Отплыли они на почтовом кораблике — быстроходном, но довольно тесном суденышке, где даже кают для пассажиров не было. И почетным гостям, всем троим, отвели каюту первого помощника и штурмана, которые, в свою очередь, потеснили капитана. Но даже в каюте, уединиться для серьезного разговора, не было никакой возможности — тонкие переборки кают, едва ли могли обеспечить конфиденциальность беседы. Как впрочем и на палубе, где вокруг всегда было множество ушей. Так что для разговора о делах действительно тайных и секретных, наверное пришлось бы лезть на марс, предварительно выгнав оттуда наблюдателя. …Что выглядело бы несколько странно.
Дальше — та же песня. — В Диинцее — наиболее близком к столице порту, они слезли со своего кораблика, и, не без некоторых проблем и парочки скандалов, сумели пересесть в кареты…
…Было очень странное ощущение… Вот — они прибыли в родные земли несомненными героями, совершив кучу невероятных подвигов, и пережив множество приключений, о которых можно баллады складывать. Но никто тут еще не знает ни об их подвигах, ни о приключениях, и потому не обращают внимание на компанию каких-то оборванцев в явно поношенных мундирах, зачем-то везущих в Столицу с безопасного юга, три непонятных сундука.
Даже авторитет полковничьего мундира, не слишком-то помогал путешественникам. — Нонче в Тооредаане, объявляли новый набор в войска, и потому офицеры всех рангов, стали буквально бедствием для больших и малых городов, сел и даже хуторов и постоялых дворов, заманивая в своим полки простофиль верящих в сказки про сытую армейскую жизнь, разорившихся и влезших в долги ремесленников и купчиков, потерявших наделы крестьян, и даже обычных бродяг, которым уже нечего терять, вроде парней обрюхативших дочку соседа и не желающих жениться, проворовавшихся приказчиков… — короче всех неприкаянных и не имеющих прочных корней, для которых армия становится наименьшим из возможных зол! …Так что даже целым полковником, никого нынче удивить было нельзя!
Лишь увидев погоны Готора и Ренки, с коронами и булавами, портовые или дорожные чиновники начинали что-то подозревать, и шевелиться, благодаря чему путь до столицы, занял всего четыре дня.
А в Мооскаа, едва переночевав в гостинице средней руки, с самого раннего утра — полковник отправился с рапортами в Военную Коллегию, а Готор с Ренки — более короткой дорогой, в Малый Дворец, непосредственно к Военному министру.
…И проторчали полдня в приемной, ожидая когда Риишлее сначала вернется из Храма, где он ежедневно исполнял свои обязанности Верховного Жреца.
…А потом, им сообщили, что Военный министр срочно отбыл в Военную Коллегию, по неизвестному, но очень важному и срочному делу.
Зато, по прибытию Риишлее, они удостоились высокой чести, разделить с ним обед, о чем жалеть явно не пришлось, ибо Верховный Жрец, несмотря на свою духовность, и глубокое проникновение в Высшие Сферы, как всякий придворный, слыл весьма изысканным ценителем хорошей кухни.
— Что ж господа… — Сказал Риишлее, выслушав довольно подробный рассказ об успехах и неудачах затеянной им операции. — Не все прошло идеально, но, поверьте мне, как человеку разбирающемуся в грехах — было бы смертельным грехом, жаловаться и бурчать по этому поводу.
Мне конечно уже доносили информацию об успехах вашей операции. Но признаюсь, не слишком подробную… После вашего «визита» кредонские «коллеги» изрядно свирепствуют, особенно на Тиинде и в прибрежных районах, так что моим агентам пришлось затаиться. …Кстати — первые два месяца, они вообще предпринимали невероятные усилия, чтобы информация о разгроме Тиинда не дошла до ушей обывателей.
…Мне, хи-хи, даже пришлось встать на сторону Правды и Истины, и постараться просветить граждан республики на этот счет. …Мы даже поддельные листики Бюллетеня Торгового Совета напечатали, переправили в Кредон, и распространили среди кредонских лопухов. Приврали конечно слегка. …Но как сейчас выяснилось — не так уж и сильно. Хе-хе… был грандиозный скандал!
Риишлее, необычайно довольный собой, откинулся на спинку стула, и сделал знак слуге, наполнить бокалы. Потом поднял свой, и заговорил торжественно, словно произнося тост.
— Ваш отчет, а также отчеты адмирала и генерала о разрушении укреплений Тиинда, я уже внимательно изучил, и признаюсь — они превзошли мои ожидания! — Кредонским скупердяям, придется изрядно потратиться на восстановление всего вами порушенного, а если учитывать и порчу фарватера — все это следует признать невероятным успехом.
Сегодня же вечером, я официально доложу об этом на Королевском Совете, а уже завтра утром — об этом будет знать вся Столица, а через неделю-две — весть облетит даже самые удаленные уголки королевства.
Риишлее замолчал, и не полагаясь на слугу, оказал гостям высокую честь, самолично наполнить вином их бокалы…
— Насчет Кааса. — Продолжил он. — Это весьма досадное упущение… Впрочем, пожалуй тут есть и часть моей вины. Я должен был послать с вами своих людей… все-таки вы… — Риишлее сделал некий жест, из которого его гости должны были сами понять, что в некоторых вопросах являются безнадежными профанами, о чем вежливость не позволяет сказать хозяину стола, прямо, и добавил. — …Но решил что это привлечет ненужное внимание со стороны армейских, которые, увы, с Тайной Службой, не очень-то дружат.
Документы тоже жаль. Но я уже распорядился, пригласить работников архивов. С нашем традиционным почтением ко всякому написанному слову и составленному документу — эти ребята весьма поднаторели в восстановлении попорченных временем бумаг. — Может и тут смогут что-то сделать. Но потраченного на это времени, сил, и средств — откровенно говоря, будет жаль.
Вам кстати, оу Готор, я настоятельно советую, (коли в этого еще не сделали), как можно быстрее записать все что сохранила ваша память из прочитанного, и бесед с этим прощелыгой Каасом.
Кстати — а что там с этой женщиной и ребенком? Уже догадываюсь, что вы бы не стали отыгрываться на ней за обман Кааса. …Но есть такое подозрение, что вы оу Готор, могли бы сыграть в излишнее благородство. …Исходя из ваших рассказов о религии в мире, из которого пришли… Помните?
— Ее с ребенком привезут первым же кораблем… — Пожал плечами Готор. — И хочу вас успокоить, или, возможно разочаровать, но мой мир тоже весьма далек от тех идеалов, про которые я вам рассказывал. Как раз сержанты Дроут и Таагай, сейчас их и охраняют. Да и генерал оу Дезгоот, в некотором роде, за ними присматривает. …Он нам обещал.
Но неужели вы правда станете, ее пытать?
— Не думаю, что это понадобиться. — Усмехнулся Риишлее. — Пытка — это крайняя мера. Обычно она хороша лишь тогда, когда большинство ответов ты уже знаешь.
А с вашей подопечной будут разговаривать… опытные люди. Они без всяких пыток выведают у нее даже то, что как ей кажется она не знает.
В конце концов — она видела лица, знает многие даты… Даже система тайных знаков и паролей — уже немало. По ней мы сможем кое-что узнать про этого Кааса…
Впрочем — это все сейчас не столь важно. — Риишлее замолк, словно бы подбирая слова, что было для него весьма нехарактерно.
…Не важно, в отличии от другого вопроса — что делать с вами, судари…! — Слегка шутливым тоном, начала он. — С одной стороны — вас двоих, по праву надо представить Совету и Королю, в качестве одних из «Отцов Победы». — И могу гарантировать, что вы искупаетесь в Славе, похлеще чем утопленник в воде. Про богатства, повышения и награды, я и не говорю — Тооредаан, еще не разучился награждать своих героев. …Ну, по крайней мере тех, кого он сам, официально, признал такими.
Риишлее сделал паузу, и чуть нервно покрутил в руках вилочку для закусок.
Но! Во всем этом, есть большущее НО! — Продолжил он, уже очень серьезным тоном. — Боюсь — подобная слава, будет вам не лучшим помощником, в ваших дальнейших поисках Амулета. …А я, признаться, весьма озабочен тем что сей таинственный предмет существует, и до сих пор работает… судя по словам, и самому факту появления тут вас, оу Готор. И поэтому я собираюсь попросить… Нет — я собираюсь настоятельно потребовать у вас двоих — …немного уйти в тень!
