— В самом деле? — сказал Гален и отодвинул пустую тарелку. — Почему я ощущаю, что ты чувствуешь себя еще более отчужденным, чем прежде?
Фелан был уверен, что Гален не дотрагивался до него и не использовал свою силу читать мысли людей. Это была одна из причин, почему Фелан не любил приходить в замок. Все лезли в его дела. И тот факт, что они по большей части были правы, лишь раздражал его еще больше.
— Почему? — спросил он и посмотрел на Воителя.
— Мы все разные. Это делает нас индивидуальными. Ты не должен брать на себя вину за то, что твоя семья сделала ради тебя. Это то, что делают семьи.
Фелан потер шею, чувствуя себя неудобно от слов Галена, но еще больше ему было неловко из-за того, что он хотел поговорить об этом.
— Я не знаю, чем они пожертвовали.
— Дети редко слушаются родителей. Они и не должны. Ты тоже не должен. Это в порядке вещей.
— Да? Откуда я знаю? Какая семья должна была научить меня этому?
Гален встал и обошел вокруг стола.
— Эта семья. Ты видел и испытал это, даже не подозревая об этом. Ты видел наши жертвы, но, что более важно, ты сам жертвовал.
Фелан хотел оспорить эту точку зрения, когда Гален поднял руку.
— Это правда, — продолжил он. — Сколько раз ты охотно помогал нам исцелиться с помощью твоей крови? Сколько раз ты отзывался на наш зов о помощи в битвах? Сколько раз ты защищал Друидов?
Фелан сглотнул, не в состоянии ответить.
— Именно, — сказал Гален с легкой улыбкой. — Ты был частью нас с тех пор, как первый раз сражался на нашей стороне. Мы нетрадиционная семья, но, все же, мы семья.
— Я был мудаком.
Гален усмехнулся, его голубые глаза сверкнули.
— Это — правда, но это делает тебя тобой. Лучше прихвати то, что осталось от еды, прежде чем другие спустятся вниз. Если они спросят, меня здесь не было. Риган говорит, что я съедаю чужую долю. — Гален фыркнул и ушел.
Фелан не мог поверить, что он улыбается, наблюдая, как Гален быстро поднимается по лестнице. Он пошел на кухню и обнаружил Харона, стоящего у стойки и, пьющего молоко.
Он встретился взглядом с другом и кивнул.
— Подозреваю, что ты все слышал?
Харон закончил пить молоко и поставил стакан в раковину.
— Да. Гален прав насчет всего этого. Мне потребовалось много времени, чтобы увидеть мое место здесь. Временами, я снова чувствую себя изгоем, но это мои чувства, и они не имеют к другим отношения.
— Все изменилось, — сказал Фелан. — Уоллес намного сильнее, чем раньше.
Фелан нахмурился и оттолкнулся о прилавка.
— Откуда ты знаешь?
— Я почувствовал его магию, но… мне сказали.
— Кто?
Фелан медлил. Фея не сказала ему, что он не должен рассказывать остальным о ней, но он не был уверен, должен ли он. Он прошел дальше по кухне, пока его не отделяло всего несколько шагов от Харона.
— Фелан? — спросил Харон озабоченно.
— Когда я был на острове Скай, я обнаружил Бассейн Фейри.
Харон пожал плечами.
— Каждый турист видел Бассейн Фейри.
— Нет. Настоящий Бассейн Фейри.
— Ты хочешь сказать, что… — Харон умолк и провел рукой по волосам. — Вот черт.
Фелан сложил руки на груди.
— Я знаю. Эйсли видела его тоже. Коранн не был в восторге, что Феи позволили нам найти их. Но это еще не все.
— Не все? — удивлено спросил Харон.
— Нет. Фея приходила ко мне вчера.
Харон уставился на него, как если бы он объявил о страстной любви к корзине с фруктами.
— Фея? Ты имеешь в виду… настоящая Фея?
— Я вроде не заикаюсь, — ответил Фелан раздражительно. — Она сказала, что Уоллес вернулся с магией сильнее, чем владела Дейдре.
Харон схватился обеими руками за большой стол.
— Проклятье. Это плохо.
— Знаю. Я не хочу, чтобы другие знали о Фее. По крайней мере, сейчас. Пока я не узнаю, что они хотят от меня.
Харон повернул голову, чтобы посмотреть на него.
— Я даю тебе слово. Я рад, что ты рассказал мне об Уоллесе. Мы должны принять меры предосторожности для предстоящей битвы.
— Ты же знаешь, не все переживут эту битву. Уоллес позаботиться об этом.
Губы Харона сжались в линию.
— Да. В этом ты прав.
Фелан наблюдал, как Харон покидал кухню. У него не было жены, которая была в опасности. У него не было никого, кто бы нуждался в нем.
Если кто и лишится жизни, то это будет он. Они были его семьей после всего, что они пережили. Это будет счастьем для него позаботиться о них.
Глава 48
Малкольм взглянул на свой телефон и увидел четыре пропущенных звонка от Фэллона. Не от Ларены. Что было странно. Если в замке действительно хотели связаться с ним, то обычно Ларена звонила ему.
Затем он прочитал сообщение от Фелана, в котором говорилось, что им нужно установить ловушку для Уоллеса в Фернессе. Малкольм посмотрел на горы.
Придет ли он на помощь другим опять? Или останется в стороне? Ларена никогда не простит его, но ему становилось все тяжелее и тяжелее находиться рядом с ней или другими.
Если не будет больше Друидов, не будет больше причины быть Воителями. Это не означало, что он хочет, чтобы его друзья умерли, но он действительно понимал, что будет лучше без Друидов и Воителей.
Его душа была пустой и холодной, уничтожит ли он последнюю каплю (а это все, что в нем осталось) чувств в себе и не пойдет в Фернесс?
Малкольм сделал глубокий вдох и остался на своем месте.
***
Спустя час, Фелан стоял на крыше дома Харона и смотрел на пустынную улицу. Знаки блокировали дорогу в Фернесс и из него, говоря, что там утечка газа.
Еще не было и полудня, а Фелану казалось, что день длился вечность. Он и другие Воители заняли свои позиции по всему городу и вокруг него, выжидая появление Уоллеса.
Если он появится.
Фелан не был уверен, что план Друидов сработает.
Хотел бы он, чтобы только это беспокоило его. За полчаса до этого серый туман начал плавать по воздуху. Двое свидетелей утверждали, что подобный туман убил пожилую женщину в Элгине (город в Шотландии, административный центр области Морей.).
Это были селмуры. Они все знали это, но ничего нельзя было сделать. По крайней мере, не сейчас. Поиски Гвинн дали еще несколько фамилий, которые отделились от той, что дала ему Фея.
Они до сих пор не приблизились к тому, чтобы найти тех, кто способен сдержать селмуров, как сделали это раньше. Это беспокоило его.
С той магией, что Уоллес потратил, а Друиды ответили из Фернесса, Фелан не сомневался, что учуяв волшебство, селмуры нанесут им визит.
В отличие от прошлого раза, драконы не придут им на помощь.
Что беспокоило его еще больше, чем предстоящая битва с селмурами, так это то, что он мог опять увидеть Эйсли. Он не был уверен, как отреагирует, когда увидит девушку стоящую рядом с Уоллесом, но он знал, она будет там.
Женщина, что разделила с ним свое тело, женщина, которая дала ему больше, чем кто-либо, не стала бы стоять рядом с Уоллесом. Почему она предала его? Почему то, что было между ними, не могло быть реальным?
— Ты держишься?
Фелан развернулся и удивился, что обнаружил Ларену рядом с собой.
— Могу задать тебе тот же вопрос.
Обычно оживленная Воительница выглядела хрупкой и уставшей. Темные круги под глазами омрачали ее бледную кожу и подсказывали, что она не справлялась. Чтобы не происходило с ней, это пожирало ее изнутри.
Ларена пожала плечами.
— Фэллон опекает меня. Он думает, это хорошо, но я готова взорваться, если не сбегу на какое-то время. Он отпустил меня только тогда, когда я сказала ему, что поднимусь к тебе наверх.
— Он любит тебя. Он хочет, чтобы ты была счастлива.
— Я знаю, — девушка вздохнула. — Поверь, я знаю.
Фелан облизал губы.
— Ты провела четыре столетия с Фэллоном. Ты хоть раз пожалела об этом?
— Ни разу. Как только я увидела его, я поняла что он другой, и не потому, что был Воителем. Он — моя вторая половинка.
— Обычно, я провожу в компании женщины несколько часов.
— За исключением Эйсли.
Фелан взглянул на нее, в ее голосе не было злости.
— Да.
— Ты был счастлив с ней?
Он подумал об улыбке Эйсли, ее склонности к пережариванию еды, что она готовила, и оставленных ею вещах по всему его дому.
— Был. Пока не узнал, что она Драу.
— Забудь об этом на минуту, — сказала Ларена и встала лицом к лицу с ним. — Тебе больше пятисот лет, Фелан. И за все это время ты можешь назвать мне хоть один пример, когда ты был счастлив?
Он не мог ответить ей, потому что он не мог понять, как Эйсли, являясь Драу, смогла дать ему спокойствие и удовлетворение.
— Думаю, твой ответ “нет”, — сказала Ларена. Она тихо засмеялась. — Почему вы, мужчины, всегда боритесь с тем, что прямо перед вами?
— Я не борюсь ни с чем. Она чертова Драу.
