Настало время вернуть Риму былое величие!
Мы спустились вниз по лестнице, и на пороге, внутри дома, я увидел живую легенду — Истребителя Монстров, которого знал в лицо любой маломальский Ист в мире.
Первое, что мне пришло в голову, — на фотографиях этот человек казался мне гораздо более крупным. Тут же я подумал, что скорее всего это чисто психология — не может сильнейший Абсолют Империи не производить вдохновляющего впечатления.
На самом деле, Александр Сергеевич Пушкин был на полголовы ниже меня, обычного телосложения, одетый в простую дорожную одежду. Седые бакенбарды оттеняли его загорелую кожу, а пронзительные серые глаза… Вот как раз по глазам и было видно, что человек передо мной непростой. Ну, это если не устроить быстрое сканирование, которое я, конечно же, произвёл. И не понять, что Пушкин не зря носит титул сильнейшего Абсолюта Российской Империи.
— Моё почтение, Ваше Сиятельство! — я вспомнил про его аристократический титул и постарался быть вежливым.
— Здравствуйте, Александр! — с улыбкой принял рукопожатие Пушкин. — Но между двумя Истребителями эти титулы лишние. Можешь звать меня Александром… Но если тебя смущает наша разница в возрасте, то Александром Сергеевичем.
Я улыбнулся про себя. Ну да, ещё одна известная черта этого поистине великого Абсолюта — скромность. Можно было сказать, что он имел в виду, что между двумя Абсолютами нет никаких титулов. Но я достоверно знал, что любой Истребитель, даже курсант мог рассчитывать на уважительное к себе отношение со стороны Пушкина, а также на его полную помощь и поддержку. По крайней мере, я так прочитал в сети, и так рассказывали мне другие, так что у меня не было причин в этом усомниться. Насколько Пушкин был при этом искренним, а насколько он просто отрабатывал облик хорошего парня? Ну, уже зная повадки Абсолютов — того же Алексеева, я мог сказать, что 50/50. Опять же повторюсь, что каждый человек индивидуальный, и я тут могу ошибаться.
— Принято, Александр Сергеевич, — кивнул я. — Как насчёт перекусить?
— С удовольствием, — ответил он, — вот только у меня есть сопровождающие, и я бы хотел, чтобы о них тоже позаботились.
Ещё одна галочка в копилку заботливого «отца командира».
— Да, конечно, — я повернулся к Волку. — Распорядись, чтобы всех покормили.
— Сделаю! — кивнул Потапов, и тут же исчез за дверью.
— Рад видеть тебя, Катюша, — повернулся Пушкин к Кате.
— И я вас, Александр Сергеевич.
— Вы знакомы? — задал я глупый вопрос, поняв о том, что он глупый только после того, как он прозвучал.
— Я обязан её отцу, как минимум тем, что у меня до сих пор две ноги и две руки. И я ещё не ссусь под себя в доме престарелых ветеранов, — весело рассмеялся Пушкин.
Про себя я подумал — по тому, что сейчас вижу, он явно преувеличивает. Уверен, что регенерация у него прокачана на уровне. Но кто знает, о каком периоде своей жизни он говорил. Судя по всему, с Андросовым-старшим они примерно ровесники.
— Проходите, — кивнул я на кухню и мы зашли туда.
— Это вы называете «перекусить»? — весело рассмеялся Пушкин.
Я смущённо откашлялся. Ну да, Семёновна перестаралась. Иногда мне кажется, что у неё есть какая-то своя кухонная магия, которая позволила ей за считанные минуты соорудить такой стол. Причём половина из этих блюд были горячие. Как она, вообще, это делает?
— Чем богаты, тем и рады! — в кухне уже находилась моя вторая жена, которая шла навстречу Абсолюту. — Приветствуем вас, Александр Сергеевич. Большая честь для нас ваш визит.
— Я не успел тебе сказать, Александр, как тебе повезло с Катериной. Но увидев Анну, я понимаю, что ты самый счастливый человек на свете. Твои жёны поистине прекрасны! — Пушкин галантно поцеловал ручку Анны.
Я попытался вспомнить, сколько жён у Пушкина. И понял, что его личная жизнь в сети вообще не фигурирует. А судя по его широкой улыбке и хорошо подвешенному языку, он был тот ещё ловелас.
Мы уселись за стол и несколько минут молчали, поглощая еду. Я вежливо ждал, пока гость насытится, а он, судя по всему, действительно был голодным.
Наконец, он аккуратно промокнул белоснежной салфеткой рот и откинулся на спинку стула.
— С вашего позволения, я сразу перейду к делу, — начал Пушкин.
Я одобрительно кивнул.
— Разделяю такой подход. Поболтать о том, о сём можно и потом.
— В зависимости от того, какой будет деловой разговор, — понятливо улыбнулся Пушкин.
Я поддержал его улыбку.
— Уверен, что с вами у нас разговор сложится.
— Сейчас и проверим, — сказал Пушкин. — Не удержусь от того, что я рад наконец-то познакомиться с вами, Александр! Последнего Галактионова я видел… — он на секундочку задумался. — Не скажу точно когда, память подводит.
Ну да, ну да, так я и подумал, что «подводит».
— Падение вашего Рода было одной из самых больших трагедий для всей Империи, и я не постесняюсь сказать — для всего мира.
— Тут я с вами соглашусь, — кивнул я.
В голове моей роилось множество вопросов. Понимая его статус, я думаю, что можно было задать ему несколько вопросов, как всей этой «великой» трагедии позволили случиться, но промолчал.
— Я вижу, что ранг Абсолюта вы получили заслуженно, — продолжил он. — Вот только ещё я вижу, что этот ранг для вас уже немного неактуален, — он хитро улыбнулся.
Странно, я не почувствовал навязчивого сканирования моего организма. Или он обладает незнакомой мне техникой, или он говорит это, основываясь на опыте. В любом случае, я просто кивнул, продолжая разговор.
— Дело в том, что я служил в Арктике при двух Императорах, как вам, наверное, известно.
Мне это известно не было, потому что я об этом не интересовался, но не верить ему у меня причин не было. То есть, он служил и Георгию, и Михаилу. И снова у меня появилась целая куча вопросов, которые я пока в себе сдержал.
— Мы ходили в дальние рейды, и доходили до самого Северного полюса, — продолжил, как ни в чём не бывало, Пушкин. — Так вот, я вам со всей ответственностью заявляю, что тот портал, который мы там видели, не пролезут те чудовища, которые сейчас прут в Арктике… А это значит,
