Пару дней — советую вам хорошенько отдохнуть. — Потом — мои портные займутся вашим гардеробом — он должен в малейших деталях соответствовать последней моде. — В «придворном мире» уж лучше сморозить откровенную глупость отвечая Королю, чем надеть камзол прошлогодней выкройки, или подвязать ленту не того цвета.
К тому же, я пришлю вам учителя хороших манер. …В казарме или на поле битвы, ваши манеры возможно и считаются безупречными. Но чтобы не опозориться при Дворе — вам еще многому стоит научиться!
…Пожалуй — я помогу вам приобрести особняк в городе. …Тут один… заблуждающийся человек, скоро отправится в далекое, и не совсем добровольное путешествие, примерно в те края, откуда вы недавно прибыли. Уверен — он будет просто счастлив продать вам свой дом, за весьма умеренную плату, иначе его все равно конфискует казна.
…Не благодарите — дом вам понадобиться и чтобы не выглядеть голодранцами при дворе, и в качестве базы… Уж извините — но о слугах позабочусь тоже я! И естественно — они будут из моих людей, так что я буду в курсе всех событий, что произойдут в вашем доме… Это — для вашей же пользы. …Заранее хочу успокоить — удивить меня чем-то сложно. Да и мне не слишком-то интересно будет, сколько девиц пройдет через ваши спальни, или сколько и какого вина вы выпьете за обедом. — Лишь бы — все это не вредило главному делу!
Глава 8
Колеса кареты перестали мягко шуршать по укатанному грунту Королевского Тракта, и нервно застучали по каменной, (хотя и крайне неровной) мостовой славного города Фааркоон.
Дружный вздох из шести глоток, возможно не совсем реальный, но вполне ощутимый на эмоциональном уровне, нарушил тишину раннего утра — …Вот, считай уже и дома! Пять месяцев столичного безумия остались в прошлом, и теперь можно хотя бы помечтать о тихой спокойно жизни в собственном поместье.
…Первые недели подготовки к представлению ко Двору — Ренки и Готору показались сущим адом… Кажется — еще похлеще того что было на каторге.
…Нет, конечно сон на перинах, нельзя сравнивать со звериным полузабытьем на голой земле, под куском рогожи. …Да и сытные и вкусные обеды, что приносили им из соседнего кабака, было даже оскорбительно упоминать рядом с тюремной баландой на каторжном судне. Да и «основная работа» заключающаяся в примеривании нарядов, да повторении за учителем «изящных» поклонов, языка жестов, цветов, и мушек, поведения за столом, танцев, и прочей дребедени, вроде сигналов, которые должны подавать окружающим цвета и фасоны одежды, а также драгоценности и украшения… — Все это жутко утомляло. Даже Готора, который поначалу выказал немалый энтузиазм, и даже пытался объяснять все разученное с точки зрения науки, вести какие-то записи, классификации…
Скис он уже под конец первой недели, громко заявив что все это бессмысленная трата времени, которое он мог бы потратить с куда большей пользой.
— Нет, я понимаю — Жаловался он Ренки, за бокалом вина. — Знание всей этой …хрени, должно сделать нас своими, в весьма узком и специфичном обществе придворных. …Но боже ж мой… — какая дикая скука, изучать как низко я должен наклонить голову при встрече с особой в чьей петлице торчит гвоздичка. И почему дама, в чьем наряде сочетаются лиловые ленты с жемчужным украшением на шее, не прочь потрахаться с кем угодно, лишь бы это осталось «страшной тайной».
— А как же насчет — «…Это вроде наших мундиров и погон…» — Ехидно передразнил Ренки, Готора, однако же полностью разделяя его чувства.
— Но не до такой же степени!!! — Возмутился Готор. — Я у себя Там, практически годами носил одну и ту же форму одинаковой камуфляжной раскраски, в течении почти десятка лет… Мне уже обычные синие джинсы, подчас экзотикой казались, что в Училище, что на срочной, что в СпецКомплексе… А тут — я оказывается не могу появиться в одном и том же наряде два дня подряд, иначе меня загнобят как деревенщину и лоха! И каждый раз одеваясь, я должен думать о сочетании цветов, украшений, и прочей хрени, а то примут за кого-нибудь не того, и либо ославят мудаком, либо вызовут на дуэль!
— …Вот этого я вообще не понимаю. — Кивнул головой Ренки. — Двойная серебряная пряжка на туфлях и перо кукушки на шляпе, означающие что ты накануне переспал с чужой женой. …Да ведь тех кто такое носит — каждый благородный человек должен вызвать на дуэль, и заколоть как свинью! Ибо сказано в Законе — «Узы брака — священны!». Зачем кому-то подобное демонстрировать?
— Охох-хонюшки… — Печально пробормотал Готор. — Остается надеяться, что долго все это не продлится, и нам дадут какое-нибудь задание подальше от столицы!
Как всякий почтенный купеческий город, Фааркоон просыпался с первыми лучами солнца. Так что приезд, и заселение известных всему королевству героев в лучшую гостиницу города, не осталось тайной для фааркоонских обывателей, и особенно — городской управы и королевских чиновников.
Не успела шестерка приятелей толком расположиться в снятых комнатах, как в двери уже постучалась делегация почтенных граждан Фааркоона, во главе с самим градоначальником, и в воздухе, вместе с ароматами безбожно вылитых на себя духов и извлеченных из нафталиновых закромов парадных мундиров, ощутимо запахло продолжением светской жизни, но теперь уже на провинциальный манер.
…И в тоже время — отказаться было просто невозможно, ибо граждане Фааркоона, явно считали прославившихся на весь мир героев, в какой-то мере своей собственностью, которая по праву давала им повод задирать носы перед жителями всех других, менее достойных городов, на всем побережье, да и в королевстве в целом.
…Ведь как-никак — а часть кораблей Той Самой Эскадры, отошла именно от причалов их порта, не говоря уж о том, что «те самые» torpeda, строились на фааркоонской верфи, а «те самые» гренадеры 6-го полка во главе с «самим» тогда еще полковником оу Дезгоотом, несколько месяцев стояли на постое в Фааркооне, набирая пополнение, в том числе, и в его окрестностях. А два участника Той битвы — вообще были почетными гражданами Фааркоона, владевшими собственностью в его окрестностях, и навечно вписанные в историю города целой серией таинственных и небывалых похождений и подвигов. — Все это давало каждому жителю столь славного города, законное право, считать себя немного причастным к разгрому Тиинда, и последовавшему после этого Большому Походу обратно на родину. Каковой поход, хотя вроде и не был отмечен особыми военными победами над врагами королевства, однако же, сам по себе был грандиозным предприятием, явно символизирующем о Величие Духа всех тооредаанцев в целом, и тооредаанской армии, в частности.
Фааркоон просто обязан был отметить грандиозное возвращение великих героев, не менее грандиозными празднествами. А Герои, соответственно обязаны были благодарно и смиренно все это принять, ибо отвергнуть провинциальное гостеприимство — хуже чем пнуть щенка, или нагадить в Храме.
…Пришлось смириться с неизбежным, лишь только ограничив рамки фааркоонского радушия неделей, дольше которой, они якобы не могут задержаться в этом городе. …После чего — немедленно были взяты в оборот…
Примерно так же быстро они были взяты в оборот, и когда посланные на юг корабли, привезли полки генерала оу Дезгоота, и говорки да сплетни, давно уже кочующие по столице, внезапно обернулись громом официальных глашатаев, известивших народ королевства Тооредаан, о грандиозной победе, одержанной его войсками прямо в сердце вражеской территории, особо упирая на то, что все задействованные в операции полки, вернулись обратно с минимальными потерями, оставив разозленных кредонцев с носом.
Официальные донесения генерала, адмирала, и полковников об операции, а также — военного инженера оу Готора, о разрушении вражеских укреплений, были напечатаны во всех (то есть целых двух) газетах, а для тех, кто был слишком беден чтобы купить газету (Увы, но это могли себе позволить лишь достаточно состоятельные люди). — соответствующие информационные листки весьма обильно украсили стены домов столицы, и возле каждого из них собирались толпы читателей, толкователей, пояснятелей, и спорщиков.
…Приятели могли по праву гордится. — Пусть их и не называли в числе «отцов победы», однако имена этой, уже и так довольно известной в народе своей доблестью и предприимчивостью, парочки героев, не раз упоминались в отчетах, причем в самом положительном свете.
…Потом был торжественный проход войска-победителя через город. Построение на площади перед Большим Дворцом. Торжественный доклад генерала Военному Министру, потом — Военного Министра — Королю. Речь Короля, высказавшего победителям свое монаршее благоволение, и милостливо соизволившего распорядиться о достойной награде всем воинам участвовавшим в походе, и назначения пенсий семьям тех, кто из него не вернулся.
