придешь, я тебя привела!
Я протянула руку.
- Тогда идем, а то еще искать станут.
- Это вряд ли… он, когда увлечется, обо всем забывает. Даже поесть. Анри потом ругается, потому что он считает, что холодная еда – это оскорбление. Ну, та, которая изначально не мороженое…
Звонкий голос Святы пугал мотыльков.
А я… я вдруг поняла, в чем дело. Почему мне грустно. Завершается. Связываются оборванные нити. И мир становится таким, каким должен был быть.
Но тогда…
Зачем ему я?
Глава 27
Комнаты Гора расположились на втором этаже особняка. Окна в пол. Много солнца. И бетонные стены, расписанные граффити. Причем именно расписанные, потому что полу тоже досталось.
Книги.
На полу.
У окон. И на полках тоже. Но полок слишком мало, чтобы вместить все это богатство. Причем, судя по темным обложкам и размеру, некоторые из книг явно издавались не сегодня.
И не вчера.
Огромный стол у стены, где за книжными завалами прячется монитор. Системник, прикрытый майкой.
- Горка! – Святин голос заставляет мальчишку, сидящего на полу, вздрогнуть.
Он устроился в ярко-красном мягком кресле, обложившись какими-то листочками, и все теми же книгами. Взгляд Горислава был туманен и мечтателен. Правда, недолго.
- Извините! – он увидел меня и покраснел. – Свята, ты…
- Ты ж сам просил, - Свята подняла с пола носок, покрутила и кинула в мусорную корзину. – А что свинячишь постоянно, это не моя проблема.
- Вот скажу деду, что влюбился в тебя безмерно и жениться хочу…
Горка перевалился и встал на корточки.
- Кто хочет? – из дверного проема показалась голова Мора. – О! Яна! Ты живая!
- Нет, - мрачно ответила я, раздумывая, что вообще здесь делаю.
- Не живая?! – Мор подавился и закашлялся.
- Живая она, живая… олухи! – пробурчала Свята и кулак показала Горке. – А вздумаешь жениться, я тебе… я с тобой… я с тобой жить стану! И воспитывать! Твоя мама вон еще когда говорила, что задача любой женщины – воспитать мужа правильно.
- Может, детей? – уточнил Мор, откашлявшись.
- Детей, она сказала, жаль. А муж… ну на ком-то ведь надо тренироваться.
- Не надо на мне тренироваться! – Гор стыдливо отправил второй носок вслед за первым и поднялся. Пошевелил пальцами. Посмотрел на босые ноги и покраснел еще сильнее. – Прошу простит меня за неподобающий вид…
- Да ладно, - Мор тоже был бос и лохмат. – Фигня какая… ты лучше покажи, чего придумал!
- Это не придумка, это… понимаете… я хотел поговорить с Дивьяном…
- Но его не пустили!
- Вернее было бы сказать, что сперва, когда я появился, Дивьян спал. И меня попросили его не беспокоить. Сказали, что он слаб…
- А когда он опять пришел, оказалось, что Дивьяна увезли. Ну, в смысле, его перевели… типа в столицу… - договорил Мор и добавил. – Меня тоже не пустили.
- И меня, - Свята плюхнулась на кровать. – Только тогда, ну… тогда. И все.
- Они просто волнуются, - мягко заметила я.
А что еще сказать?
Что чудо случилось? И родителям очень страшно, что это чудо возьмет и закончится? И что сын, который очнулся, вновь впадет в состояние комы? Что… что поправится и, вернувшись к старым друзьям, повторит старую же глупость?
Или что само присутствие этих друзей сподвигнет… на что-нибудь такое, несказанно опасное? Возможно, даже умом они понимают, что все это глупости, что не станет Горислав вредить другу, но… страх иррационален.
Как и обида.
- Это да… - Гор отвел взгляд. – Но я не о том… я тогда долго думал… все вспоминал. А потом вспомнил, что сделал… не там, в лесу. Как поменял… ну, чтобы металлоискатель не металлы искал. Знаете…
Он упер сложенные щепотью пальцы в лоб.
- Тоже странно так. Я ж и раньше пытался… пробовал… дед просил. И отец… думали, что если найдут, ну, чего я там… где мы там… отыскали, то и поймут, как Диву помочь. И я честно… вспоминал. Даже гипнотизера приглашали! И еще других… особых… ну, которые умеют с памятью работать.
Я слушала внимательно.
- А оно ничего. Только голова начинала болеть… а один из тех, кого дед привозил, он сказал, что мозг сам блокирует память. Что он испугался. И что память эта не вернется, пока я сам ей не позволю. А я будто запрещаю… ничего не запрещаю же ж. Это ж все подсознательно.
Он даже сейчас оправдывался за это подсознание и память, которая никак не хотела возвращаться.
- Память вернулась?
- Я так думаю, что Дивьян очнулся и… то есть, она не совсем вернулась. Я как раньше в упор не помню, куда мы полезли… и как… и почему… помню, что он с картами приходил старыми. И мы их сличали. А потом… потом я менял контур у металлоискателя. Так-то с ним особо толку ходить нет. Звенит на всякую ерунду. Копейки там, крышки… тут все равно людей много, ходят на болота, теряют всякое. Или бросают. Хотя деда за мусор крепко ругается, но за всеми же ж не уследишь. Мы с простым металлоискателем пробовали уже. Два мешка набрали. Ерунды всякой. Поэтому и надо было менять. Вот. Я и вспомнил, как именно менял. Что делал. Там… там такая штука… простенькая вроде, но получилась у меня случайно! Подбором бы в жизни не нашел сочетания… семь камней на контуре… в классической артефакторике редко используют больше двух-трех, потому как начинается диссонанс. И сила размывается.
- Горка умный, - заметила Свята.
- Вот, - Мор уселся прямо на пол и вытянул тощие волосатые ноги. – А ты за него замуж не хочешь!
- Может, уже и хочу…
Гор чуть покосился, явно пытаясь понять, шутит она или нет.
- Шучу, - заверила Свята.
- Ну… я тогда камни рассыпал. Я иногда… неловкий.
- Когда на столе куча всякого очень нужного барахла, - поддержала Свята.
- Они полетели и легли так… ну так… я понял, что если камни брать разного направления, то искажение диссонанса можно нивелировать!
Ничего не понимаю, кроме того, что мальчишка куда умнее меня в его годы. И в нынешние мои тоже. Хотя я ведь артефакторике не училась.
- Тогда и попробовал. Если поставить четыре алмаза, два рубина и один изумруд…
- Получится ожерелье!
- Получится
