Повелитель, — как всегда уважительно произнёс начальник подпольного воинства.
Все взоры сейчас были сосредоточены на мне, а я, признаться, впервые не находил слов. Меня разбирала злость, обида за просчёт и простая человеческая жалость к испорченной чужой судьбе.
— На колени, — выдыхая морозный воздух, велел я, стараясь обуздать нахлынувшие эмоции.
Приказ, естественно, был выполнен мгновенно.
— Что ты сделал с Оксаной Пронской?
— Я её убил, мой Повелитель.
— Она была, — я запнулся на секунду, — она была съедена?
— Нет. Вы запретили есть всех, кроме…
— Ты убил собственную мать. Господи, ты хоть понимаешь, что ты натворил? — перебил я его, пытаясь донести произошедшее.
— Я выполнял приказ, — преданно смотря мне в глаза, ответил Терех.
Я не увидел ни капли сожаления или горя в этом взгляде. Там была скорее радость от моего прибытия, тупая животная радость, как от собаки, что встречает хозяина. Не важно герой тот или подлый убийца — четвероногий друг всегда одаривает своей любовью.
— Она казнила хуторян в Сумино. Вы велели присматривать за мирными — она была угрозой.
— Ей это приказал гомункул?
— Так точно.
— Она же пыталась спасти тебя.
— Спасать нужно тех, кого ещё можно спасти.
Я не мог с этим не согласится, но должен был сделать то, зачем пришёл.
— Прощай Терех.
Я замахнулся и резким движением водоструйного резака отрубил ему голову. Та упала в снег с глухим звуком, а туловище завалилось вперёд. Взгляды стоявших позади загорелись с надеждой.
— Похороните его по-человечески.
Олег впервые видел брата в таком мрачном состоянии. Артём раздражённо махнул рукой и пошёл обратно, но взгляд Барятинского-старшего задержался на отрубленной голове и он готов был поклясться, что увидел на заснеженном лице Тереха блаженную улыбку.
* * *
Архангельская губерния, второй пояс обороны, домик Распутина на стоянке в зелёном хуторе.
— За сегодня полностью закрыли три Бреши, Григорий Ефимович, потерь нет. По докладу клирика: огонь, земля, ветер. Сторожевые посты выставлены, личный состав отправлен отдыхать, будут ещё какие-то распоряжения?
Говоривший был образцовым военным, выпестованный Распутиным ещё со школы. Хороший малый и трудяга, но звёзд с неба не хватал, с трудом взял четвёртый шаг. Под его руководством работал отряд ликвидации на границе между вторым и третьим поясом обороны.
Если можно было описать Станислава одним словом: стабильный. Стабильно одинаковая эффективность и стабильно никакого развития. Впрочем сам последователь был доволен своим положением.
Такие преданные люди тоже нужны, потому Григорий старался относится к командиру седьмого отряда хотя бы нейтрально.
— Отлично Стас, свободен.
Известная на весь мир школа Распутина это не только про обучение. Львиная доля занятий в его некромантском сообществе — это практика. Учеников сначала проверяли на прочность: физическую и психическую, затем оценивался умственный потенциал и старшими последователями давалась конкретная задача.
Ученик не мог не решить её, в противном случае его ждала смерть. Таковы правила и о них знал каждый, кто просил у него обучения. Это условия, на которых Распутин согласен был уделять новичкам своё время. Знания надо заслужить, тогда они лучше впитываются и оцениваются учеником на вес золота.
Школа обеспечивала себя сама, плюс получала финансирование лично от императора, поэтому была самой престижной в некромантской среде. Быть бездарным и на самых последних позициях у Распутина означало, что данный некромант мог претендовать на первые места в других школах.
Были те, кто поступал к ним за деньги, в основном это дворянские отпрыски и те, кто своими талантами хотел сам себе проложить путь в жизни. Вот среди последних и встречались как раз самые упорные и преданные соратники. Они должны были отработать вложенные в них усилия после обучения. Кто-то оставался навсегда, их определяли в последователи, а кто-то дальше шёл своей дорогой.
Некроманты Распутина были похожи на стаю волков, идущих за своим лидером. В отличие от остальных школ, всё держалось на его авторитете. Потому последователи подчинялись только ему, признавая учителя даже выше императора.
Григорий часто был в разъездах, потому ученики, достойные его знаний, сами приезжали к нему. Остальные же старались эту привилегию заслужить.
Сегодня Распутин был в Архангельске по просьбе знакомого князя. У них возникло несколько проблемных Брешей, с которыми без участия рейда некромантов не справится. Григорий терпеть не мог оказывать такие услуги, но влияние этого аристократа открывало многие двери, а у него и так с друзьями не густо. При дворе все его ненавидели.
Из-за этого приходилось заниматься больше «политическими» делами, нежели реально приносить пользу. Во время этих тяжёлых мыслей Григорий вдруг очнулся и уставился в круглое окошко. Там на него неотрывно смотрел сизый голубь.
«Неживой что ли?» — подумал он, вставая и накидывая на себя тёплую шубу.
Вокруг домика на дереве был простецкий помост с перилами, чтобы можно было выйти подышать свежим воздухом. Распутин подошёл к окну, возле которого он заметил птицу, и принял от неё обвязанную бечевой записку.
При получении письма голубь растворился в пространстве. Это было порождение тени, таких питомцев могли создавать только очень сильные инквизиторы. Среди гражданских теневиков это был немыслимый уровень владения стихией, больше девяносто процентилей.
В послании ничего кроме координат не было. Место в пяти километрах отсюда. Распутин смял записку и выкинул её в снег с высоты пятнадцати метров. Могучие дубы на которых держалась система зелёных хуторов защищали практически от любой наземной угрозы.
— Я прогуляюсь, — предупредил Григорий своего ученика, завидевшего, как лидер ждёт отправки механического лифта вниз.
Неофит откланялся и пошёл обратно изучать вверенный ему гримуар. У бедолаги было всего лишь два дня на его использование, потом он потеряет доступ к книге, пока заново его не заслужит. Переписывать оттуда знания строжайшей запрещалось под угрозой преследования. Непонятные оттуда вещи можно было спросить у учителя, чем ученики и пользовались.
Григорий успешно добрался вниз и миновал наземный пост ликвидаторов. С тварями из второго пояса он мог справится и в одиночку. Больше его девяносто восьми процентилей некромантии не было ни у кого из Российской империи, хотя Восьмёрок предостаточно. Но в той же Европе, Азии и Америке у него было достаточно конкурентов.
Попытки получить последний Девятый шаг зарубежом предпринимались регулярно, тогда как у нас император цеплялся за каждую Восьмёрку. Распутин не дождался дозволения от ПавлаVI, потому что не был готов к Сопричастности, получая последние нужные процентили. С молодым же монархом дела пошли намного хуже.
Он наотрез отказался от идеи призыва Повелителя мёртвых,
