у недоуменных людей. — Так и лечи больных. У истоков власти должны находиться компетентные люди, а не бывшие сантехники.
— Наверное это ты? — приподнимаю бровь.
— Я ничем не хуже остальных. — кривовато усмехнулся он.
Конечно можно было всё пресечь уже сейчас, буквально одним щелчком пальцев. Судя по полыхающим вокруг аурам, вся проблема только в этой тройке. Остальные не поддерживают такую идею главного злопыхателя. Но я хочу дать возможность как можно больше сказать этому поборнику демократии.
— Проведём тайное голосование, — холодно произнёс второй из троицы, низенького роста и чуть полноватый Алексей Фоменко. — Выберем тех, кто выйдет на контакт с правительством.
— Только исключаем из списка Руслана и Лазаря, — воодушевлённо добавил Денис. — Первый по уже озвученной причине, а второй замаран в работе на коммунистов.
Из группы, которая явно «топит» за меня, выскочил разъярённый вертолётчик Рустам, держа в побелевшей от напряжения руке приличного размера кинжал.
— Я тэбя сэйчас рэзать буду! — заорал он с явно добавившимся акцентом из-за злости.
— Слышь, чурка, — неуловимым движением в руке Дениса оказался небольшой пистолет. Установленный мною малый очаг ярко вспыхивает в груди урода, — Брось нож.
— Я чурка?! — опешивший на мгновение Рустам кинулся на Дениса. — Убью!
Я не успел ничего предпринять, впав в ступор. Ожидал попытку убийства своей персоны и был к этому готов, а не вмешательство чеченца. Никто не успел среагировать, как сухо прозвучали два выстрела. Рустам сбился с шага, с удивлением и обидой притрагиваясь к появившейся крови на футболке. Секунда замешательства, и всё пришло в движение.
Женщины в испуге начали хватать детей и бежать в сторону выхода. Бойцы доставать оружие. Фоменко суетливо полез за пазуху, видимо и у него что-то есть из огнестрела. Денис перевёл пистолет на меня, уже готовый продолжить стрелять. Третий «поборник демократии», в лице Евгения Стаканова, ошарашенно смотрит на произошедшее и делает шаг назад, как бы отстраняясь от своей компании. Оба опера, Нестеров и Алексеев, вскочили на ноги.
— Полундра! — заорал Окунь, сдёргивая с плеча укорот. — Наших бьют!
— ВСЕМ СТОЯТЬ! — включаю «Оратора» на максимум.
Ускорение. Мощным прыжком из положения сидя перепрыгиваю стол. Посыл нитей энергии к трём замершим упырям. Мгновение и вся троица начинает оседать кулями на пол. Рустам грустно взглянул на меня и начал медленно заваливаться вперёд. Рука, держащая нож, разжимается, и кинжал выпадает из ослабевших пальцев. Успеваю подхватить парня. Сканирование. Проекция. Одна из пуль застряла в мягких тканях, не задев ничего серьёзного. Зато вторая пробила левый желудочек сердца.
— «Надо было заставить при входе сдать всё оружие» — запоздало подумал я, начав извлекать пулю. Оборачиваюсь к замершим Иванам. — Коршун, Окунь, вяжите предателей…
Трое преступников стоят на коленях со сведёнными за спину руками. Абсолютно голые. Всё их добро неопрятной кучей в лежало в стороне. По моей просьбе бойцы притащили личные вещи парней, для этого пришлось сходить в отведенные для проживания квартиры в подземном городе. Два опера планомерно проводят обыск, не торопясь доставая по одной вещи из кучи одежды и потроша сумки. Оружие в одну сторону, интересные находки в другую, в последнюю всё остальное. Опыт у оперов есть и немалый, не зря работали в тюрьме. Каждый носок выворачивается. Каждая рубашка проверяется, вплоть до распарывания по шву.
Пришлось кинуть массовое успокоение и отпустить с этого бедлама женщин и детей. Перепуганным ребятишкам почистил память, убрав воспоминания о произошедшем. После вытаскивания пуль и исцеления Рустама, попросил сделать парню сладкий чай и накормить. Не так много, но крови он потерял, опять же сердце пришлось восстанавливать, а это ресурс тела.
Быстрее всех среагировали на мою просьбу мама с бабой Аней, за несколько минут организовав лёгкий перекус парню. Мама в стрессовом состоянии, хоть и держалась молодцом, но постоянно повторяла: «как же так, сынок, что же это происходит». Добавил дозу успокоительного ей персонально.
Напомнил Любе с Алисой о халате и обуви для меня. Люба понимающе кивнула, и узнав у Славки где находятся его помощники в лице Артёма и Макса, вместе с Алисой и мамой покинули комнату вслед ушедшим женщинам с детьми. Попытался отправить бравого вертолётчика отдохнуть, но он захотел остаться. Его право. Единственный пострадавший за меня. Точнее из-за меня.
Я зол. Я очень зол. В первую очередь на самого себя. Сам то я был прикрыт невидимым щитом, но не подумал о других. Да кто бы знал, что всё так повернётся? Всё пошло не так, не по моему сценарию. А ведь могли пострадать дети и женщины, пришедшие по моей воле. Действительно сантехник, а никакой правитель. Но сдаваться не собираюсь, нельзя показывать слабину перед соратниками. Оставшиеся в зале заседания мужское население землян наблюдают за мной, негромко переговариваясь между собой.
— Я могу вас просто убить, — заложив руки за спину и широко расставив ноги, я навис над тремя уродами. — Никто не смеет стрелять в моих людей, тем более убивать.
— Нас будут искать. — неуверенно произносит Алексей.
— Нет тела, нет дела, — засмеялся Лазарь. — Вы хоть знаете, сколько человек каждый год исчезает в стране?
— Я давал тебе слово? — перевожу взгляд на развеселившегося старика.
— Так я это… — поёжился Лазарь. — Помочь хотел.
— С тобой позже будет разговор, — недовольно дёргаю щекой и возвращаю взор на троицу. — Любители демократии с верой в общеевропейские ценности… Я вас верну на Землю, но сперва кое-что заберу, принадлежащее мне.
Взмах руки, добавляю эффект визуализации. Давлю силой, обхватывая одновременно нитями три малых очага энергии, установленных мною теперь уже бывшим соратникам. Они медленно выплывают из тел парней, зависнув между мной и ними, ярко светясь. Лица кривятся от боли и ужаса, не так просто терять обретённый дар. Остальные соратники не остались равнодушными, видя как просто можно лишиться моего подарка. Выждав несколько секунд, сжимаю кулак и шары ярко вспыхнув, исчезли. Выделившуюся энергию перенаправляю в свой очаг.
На прозвучавшие слова одного из бойцов «парни так-то хорошие, просто понесло их не в ту сторону», я выдал тираду, заставившуюся многих задуматься:
— Наделённый большой властью, и взвалив на себя этот груз ответственности, я больше не имею права мыслить категориями «плохой-хороший». Теперь все люди будут делиться для меня на «свой-чужой».
— Либо с нами, либо против нас. — бахнул кулаком по столу Илья.
Стол жалобно проскрипел и слегка прогнулся, но выдержал и не рассыпался. Погрозил пальцем Илье, чтобы не ломал мебель. В повисшем негромком шуме разговоров прозвучал скрипучий голос Лазаря:
— Я бы посоветовал делить не на две, а на три категории.
— Обоснуй. — требовательно сказал я.
— Соратники, которым можно доверять и помогать. Враги, с
