моторы грузовиков путешественник услышал низкий, горестный стон - свист покидающего гнездо бледнокрылого скворца и, вздрогнув, снял с плеча отцовское ружье.
Всего лишь скворец…
Сопровождающие его китайцы, сидя на корточках, молча ждали указаний. «Они не боятся, — мелькнула мысль. — Почему и чего боишься ты?»
Неожиданно из зарослей у лагуны вышел человек. Пульс у мистера Киссенджера участился.
Высокий светловолосый европеец приветливо помахал рукой и пригласил на хорошем английском: «Это вас мы ждём? Проходите, здесь тропа. Ян распорядился проводить вас. Остальные с грузовиками остаются здесь».
«Немец», — почему-то решил Генри, глядя на белобрысого встречающего.
***
Тропинка, ведущая через заросли кустов к отмели, была расчищена. Бывшему госсекретарю даже удалось пересечь зеленую границу, ни разу не споткнувшись.
Ожидавший его был не один. Чуть поодаль сидели еще трое мужчин и огромная чёрная собака.
— Кажется, вы были здесь первыми. В этой глуши, на мой взгляд, никогда не ступала нога человека. Здравствуйте, — и Киссенджер бодро протянул руку.
Поздоровались.
—Первыми? Не совсем! - проводник, представившийся Яном, с кривоватой усмешкой показал на две не обезвреженные растяжки на тропе.
Только тщательно культивируемая сдержанность дипломата не дала господину Киссенджеру шарахнуться прочь, как испуганному зайцу.
— Аккуратнее, — мурлыкнул проводник. — Это часто используемая дорожка. Мы в старом городе и почти у цели.
Природа, словно желая придать веса словам сомнительного гида, взорвала окрестности еще далеким, но уже весомым раскатом грома. Путешественники,разом задрав головы, с удивлением осмотрели серо-голубое небо без единого намека на облака. Потом так же дружно перевели взгляд на Яна – словно он мог как-то объяснить странное поведение природы.
— Поторопимся, господа, - только и сказал тот. - Наша миссия должна когда-нибудь завершиться. Не будем стоять у всех на виду, искушая судьбу, — проводник подхватил лежащие у его ног вещи и скрылся в кустах. Остальные со вздохами разной степени тяжести последовали за ним…
Только через час в нескольких километрах к югу, словно небесный отпечаток старого дагерротипа (1), на выцветшем от жары небосводе появились башни эмпирея (2) — горы из кучевых облаков.
Если бы путешественники умели летать, то они бы отметили, насколько земные и небесные башни похожи…
Почти у входа в центральную часть Ангкор Ват отряд накрыло штормом. Поднявшийся ветер вмиг запорошил путникам глаза и забил рты стремительно летящей пылью и листвой. Он пронзительно засвистел, потом завыл, превращаясь в ураган. А потом с неба рухнул водопад. Не дождь, нет, это слово даже и близко не могло передать мощи этого потока.
Молнии рвали небо на сотни лоскутов. Раскаты грома накрывали лес один за другим, кипя яростью. Вода в квадратном канале, обрамляющем центральный дворец, вскипела под секущими струями, взбурлила, резко поднялась и превратилась в ревущую стихию, сметающую все на своем пути.
Киссенджер от неожиданности и волнения не мог сделать ни шагу. Его подхватил рвущийся из канала поток воды и, закружив в воронке, потащил на глубину. Ничего не видя, он попробовал позвать на помощь, но обезумевший ветер швырнул ему в лицо почти галлон воды, заставив захлебнуться.
«Сто лет? – промелькнуло в сознании. – Кажется, я и до шестидесяти не доживу…зачем поехал…»
Кто-то мощный дернул за куртку, не давая утонуть, а подбежавшие люди с трудом смогли вызволить его из водяного плена. Вода сверху, вода снизу, безумие ветра, ломающее деревья, безумие молний, эти деревья сжигающее.
Почти час компания стояла на берегу, завороженно наблюдая, как бурные воды несутся прочь из канала, прокладывая себе новое русло, мимо старых дворцов и храмов.
Буйство стихии завораживало…
Наконец, все стихло. Поток превратился в бурный ручей, а последний — в неторопливое журчание.
Показались опоры моста через канал.
— Ну, пошли, — нетерпеливо махнул рукой проводник.
Его приятель, бородатый и кряжистый, с некоторым сомнением осмотрел появившиеся из воды столбы.
— Илюх, а ты как думаешь, там под водой мост выстоял?
Спасший Киссенджера богатырь смешно почесал нос и гулко заметил:
— Будем надеяться, Василий Иванович, столько лет стоял, авось и дальше постоит.
— Оставьте свои провокационные разговорчики. Бориса с американцем надо до заката к Астинь привести. Я ее тысячу лет не видел. Кто там знает, что осталось… — Ян представлял собой живое олицетворение раздражения. — Драконы, встречи, тайны… Надоело! Ведут себя как козлы! Ходи тут мокни, разбирайся.
И они пошли вдоль берега новой реки, вброд, по пояс в мутной воде, через мост к главному храму заброшенного города. Вода настолько затопила центральную дорогу, что по ней передвигаться можно было только на лодке, если бы таковая тут была.
Да и течение уходящей из затопленного храма воды было в противоположную сторону. Пришлось карабкаться по скользким камням вверх и цепляться за ветки и траву, чтобы не упасть обратно…Киссенджер представил, как быстро (и мучительно) закончится его жизнь, если в траве попадется кобра, крайт, малайский щитомордник и златоглазая куфия, но мысль мелькнула и исчезла. Подъем отнимал все силы.
Наконец, они достигли места слияния канала с недавно созданной природной рекой и Ян воодушевился.
— Бассейн с бабочками! — провозгласил он, показав на небольшую лужу. — Теперь направо во вход.
Шипя (как выше указанные змеи) и вздыхая, путники поднялись еще на два уступа и увидели зияющую обрушенными от времени камнями дыру, в обрамлении ярко - зелёного папоротника. Словно глазница черепа у циклопа, она была пустой и черной.
Пока лезли вверх, правая рука Киссенджера неудачно попала в расщелину. Ранка на ладони казалась безобидной, но нещадно кровила. Генри попытался достать платок. И даже достал, но тот, представлявший из себя мокрую грязную тряпку,не внушил ему доверия, и старый авантюрист упорно продолжил свое восхождение, зализывая саднящую ранку.
— И распахнулась бездна, страшная и мрачная, — резюме начальника было, как всегда, емким и неутешительным.
— Чего столпились, как бараны на заклании? Мрак, вперед! Ты дорогу-то помнишь! Остальные, за мной!
Борис осмотрелся. Откуда-то сверху в подземелье попадал тусклый свет, который рассеивался, пугая пришельцев темными, неосвещенными нишами. Взор невольно привлекала искусная каменная резьба, сплошным узором покрывавшая стены и потолок дворца. Впереди, на каменной балке, была высечена фигура женщины и мужчины в нелепой позе из Камасутры.
Ян заметил его интерес и изрек:
— Завидуй молча! У тебя все равно никогда так не получится! Я три года тренировался…
— Господи,
