у вашей матушки. Одним словом, всё. Я постараюсь разрешить все ваши проблемы взамен на одну небольшую услугу, вот и всё.
— Интересно, — ответил я и потёр ладонями лицо. — Вот только, если эта услуга…
— Если вас что-то не устроит, я настаивать не буду, — проговорила она, показав мне ладонью знак, чтобы я остановился. — Разрешите, сначала я всё расскажу.
И в этот момент меня снова обуяло чувство тревоги. Вот только исходило оно не от моей собеседницы. И даже не из этого мира. Из Лимба? Но каким образом?
И тут у Анны что-то тренькнуло возле руки. Она подняла трубку и сказала:
— Да? — потом немного послушала и проговорила. — Пусть войдёт.
К нам вошёл Пирогов с остатками сияния на руках. Уже по его походке я понял, что что-то пошло совершенно не так, как должно быть. И ещё взгляд, который он не поднимал на нас.
— Что? — я встал с кресла и сделал несколько шагов к нему. — Что случилось?
Алексей Сергеевич, сделав над собой усилие, поднял на меня голову и покачал ею.
— Он умер? — спросил я, понимая, что это лишний вопрос.
— Ему было нужно то, чего я ему дать не в силах, — глухо ответил Пирогов, а затем открыл рот.
Его глаза расширились от ужаса, а пальцем он ткнул куда-то мне за голову.
— Там! Там! — вскричал он. — Осторожнее!
Я оглянулся в ту сторону, куда он указывал и обомлел. Прямо над моей собеседницей из ниоткуда свешивалась лепесткообразная пасть, явно прицелившаяся, чтобы сожрать женщину в маске.
Глава 24
Ни секунды не задумываясь о последствиях, я сгруппировался и, присев, оттолкнулся от пола, кажется, проломив его. Всё-таки в этом мире мой вес был совершенно обычным. Правым кулаком я вбил тварь обратно в Лимб за секунду до того, как она была готова сожрать Анну. В ту секунду я не думал ни о спасении женщины, ни об опасности для меня самого, а только о том, что сам допустил оплошность. И неудивительно, что я тут же скользнул в Лимб за противником.
Ведь когда я вылез из Паталы в Лимб, то не удосужился проверить, следует ли за мной многоголовая тварь. Это и сыграло со мной злую шутку. Червеобразное чудище оказалось длиннее, чем я предполагал, и потянулось вслед за мной к переходу из мира в мир.
Раньше они его не находили по той же самой причине, что и я. Слишком слепит местный аналог солнца, поэтому теневой провал в иной мир обнаружить сложно. Но когда преследуешь неизвестно куда пропавшую добычу, можно потянуться и проверить, не так ли?
Вот этот наг-гидра, как его назвал живоглот, и протянул свои пасти в Лимб, а затем проследил мои следы до самого дворца, в котором мы сейчас и сидели.
А это означало только одно: в живых монстра оставлять было нельзя. Даже если скинуть его обратно в Паталу, он обязательно найдёт путь назад. Страшно представить, сколько при этом пострадает живоглотов. Впрочем, не наплевать мне было только на одного, который сейчас бездыханным лежал в операционной цокольного этажа.
И это осознание придало мне сил. Я принялся лупить зубастую пасть с такой силой, с которой никогда ничего не бил. Я вымещал на ней злобу не только за Пушка, но и за все моменты, которые мне пришлось пережить в последние дни. Сразу несколько других пастей, рыскавших неподалёку, словно ищейки, устремились ко мне.
Ну ничего, я вам сейчас всем на орехи раздам. Ту, которая пыталась сожрать мою собеседницу, я, схватив за один из «лепестков», завязал в узел и затянул так, что из неё вырвалось нечто наподобие стона. Затем ушёл от атаки трёх других пастей, раздавая попутно столь крепкие удары, что пасти отлетали на стеблях, словно мячики, привязанные где-то наверху канатом.
Изменение собственного веса сыграло с чудищем дурную шутку. Оно не мог так высоко задрать свои пасти, как в родном мире. А я мог прыгать довольно высоко. И бил, прикладывая максимум. Единственное, что меня тормозило, это сравнительно медленная наполняемость вместилища магии.
И примерно в этот момент я осознал всю бессмысленность моего сражения с данным чудовищем тем способом, который я предпринимал до сих пор. И натолкнул на эту мысль взгляд, брошенный на завязанную в узел пасть, которую я считал поверженной. Она сама опала и лежала без движения, но на ней уже выросло несколько ростков, на концах которых открывались крошечные зубастые пасти.
— Да твою ж дивизию, — вырвалось у меня, и я поставил защитный кокон вокруг себя, после чего ринулся вдоль тела чудовища.
Хорошо, что в Лимбе можно было преодолевать огромные расстояния почти мгновенно, так как бесчисленные головы червеобразной твари заполонили несколько километров, вычищая фауну мира под ноль.
Рассудив, что у этого существа должен быть центр жизнедеятельности, я двигался всё дальше и дальше. И вот я увидел свежий шрам на уже общем теле. Это же мой! Совсем недавно отсюда я вызволял отсюда живоглота.
И хоть тогда мне это не пришло в голову, но сейчас я совершенно чётко вспомнил, что слышал какие-то звуки, похожие на удары сердца. Не такие, как у людей, а сдвоенные, словно кто-то бил в барабан дважды, синкопами.
Собственно, ничего нового я не придумал. Я вскрыл свежий шрам, и Лимб огласился диким воем. Тут он слышался гораздо более скорбным, нежели в Патале.
Но мне было плевать, из-за этой твари погиб мой питомец, между прочим.
Внутри было темно и отвратительно пахло, словно что-то сгнило и разлагается. Первый раз я этот запах тоже чувствовал, но в тот момент не обратил на него внимания. Теперь же мне приходилось морщиться и затыкать нос.
Удары стали громче, и теперь я явно различал различные удары, словно дублирующие друг друга. Пройдя ещё несколько десятков метров, я понял, что сердца, а теперь я совершенно не сомневался, что их целых два, бьются за перегородкой из внутренней оболочки монстра.
