- Убедись, что он пьет достаточно жидкости и накорми его бананом или еще чем-
нибудь, - посоветовала Эйвери.
- Ага, и… спасибо, что позаботилась о нем. – Засунул руки в карманы джинсов. –
Обычно он так себя не ведет. – Я оглянулся через плечо на Куинна, согнувшегося пополам
и громко опустошавшего желудок, его футболка валялась на земле рядом с ним.
- Очень надеюсь на это. Иначе его мама будет разочарована.
- Он рассказал о своей маме?
- Он только и делал, что пытался развести нас на секс ее домашним пирогом. – Она
прикрыла рот, пытаясь побороть смех. – Интересная стратегия.
- Завтра я дам ему знать, что вы были впечатлены его «методом съема». А еще
лучше, дам знать его матери. – Я подмигнул ей, и она сосредоточилась на пространстве
между нами.
На нас опустилась тишина, пока я под звуки тошнившего Куинна пытался
придумать, что сказать. Мне хотелось пригласить ее на свидание, отчаянно нуждаясь
остаться с ней, но в подобной ситуации это невозможно.
- Мне нужно отвести его домой, - я потер заднюю часть шеи, решив, что завтра
повергну жизнь Куинна в ад.
- Еще раз спасибо, - Эйвери открыла дверь бара и проскользнула внутрь,
возвращаясь к своей подруге.
- Пошли, - я помог Куинну принять вертикальное положение, закинул его футболку
на плечо и повел по темной улице в сторону своей квартиры.
Это ночь будет долгой.
Глава 3.
Эйвери.
- Позволь мне кое-что прояснить, - начала Дэб, стоя рядом со своим шкафчиком в
верхней части рабочей формы и полосатых неонового цвета носках. – Он вытащил тебя из
горящей машины…
- Она не горела, - безразлично заметила я.
- … и вызвал коллег-парамедиков, чтобы обеспечить безопасность, возможно,
прижимая твою голову к своей прекрасной мускулистой руке и одновременно втягивая
запах твоих «бабушкиных панталон» (прим. перев. - имеются в виду трусы-шортики).
Я возмущенно покачала головой.
- Каким образов в этой истории оказались замешаны мои трусы?
Она посмотрела на меня озадаченным взглядом.
- Мы же говорим о парамедике по прозвищу «МакТрусики», правильно? Он
вероятно стащил их, чтобы повязать на голову, подобно сексуальному секретному агенту
МакГайверу.
Я выдохнула.
- «МакТрусики» - ужасное, просто отвратительное прозвище.
- В первый раз, когда я так его назвала, ты засмеялась. Теперь защищаешь. Плохо
дело. – Она бросила свои вонючие тапочки в полиэтиленовый пакет и сверху перекрутила, закинув в шкафчик с глухим стуком.
- Ты же выбросишь их? – Спросила я, потирая левый висок, в котором поселилась
головная боль.
- Выброшу свою обувь? – Ужаснулась она моему предположению.
После чего развернулась, направившись в маленькую уборную, расположенную
напротив шкафчиков, и со всей силы начала намывать руки. Оторвав бумажное полотенце
из специализированного аппарата, Дэб выключила воду и, вытерев руки несколькими
полотенцами, выбросила мокрую бумагу в мусор. Затем потянулась назад, затягивая
волосы в небольшой хвост. – Похоже, ты ударилась головой сильнее, чем я думала.
Я улыбнулась, наблюдая за Дэб, одевающей чистую униформу и обувающей
кроксы.
- Хотя бы не доставай их из мешка, если, конечно, у кого-то из пациентов не
обнаружится наличие…
- Отбеливатель все исправит, - ответила она. – В любом случае, если у меня
обнаружится псевдомембранозный колит (прим. перев. - по-другому еще называется
«Клостридии»), я смогла бы сбросить пятьдесят фунтов, от которых стараюсь избавиться
с восьмидесятых годов.
- Ты родилась в восьмидесятые.
- Во время беременности моей матери диагностировали диабет. Я была полненькой.
- Лучше закрути еще раз, - предложила я. – Не хочу, чтобы кто-нибудь почувствовал
твоих «вонючек».
- А я не хочу, чтобы эти тощие стервы из радиологии украли мой пудинг.
Андреа из рентгеновского отделения обернулась на нас через плечо.
- Именно, - широко распахнув глаза, произнесла Дэб. И указала на девушку. – Я
вижу, как вы смотрите на упаковку моего шоколадного пудинга.
Андреа, внезапно заспешив, покинула раздевалку.
- Боже, Дэб. Ты снова доиграешься до иска.
- Дождешься ведь, что мои «вонючки» сегодня ночью окажутся у тебя под
подушкой. У меня есть ключ от твоей квартиры. Эй, - указала на мою голову она. – Ты
сегодня постоянно так делаешь. Что случилось?
Я убрала палец с виска.
- Просто голова разболелась. Все нормально. Дома приму лекарство. Пошли
отметимся на выходе. Я и так чувствую себя виноватой за то, что ты вышла в свой
выходной. Давай убираться отсюда, пока ничего не случилось.
Она последовала за мной из женской раздевалки в холл. Я помахала рукой ночной
смене, притормозив, когда доктор Розенберг жестом попросил его дождаться.
- Раз … он предложит тебе выйти за него, - прошептала Дэб, когда он направился в
нашу сторону.
- Заткнись, - сквозь зубы процедила я.
- Два … скажет, что ему нравится твоя грудь в этой форме, только выразится более
романтично и тому подобное.
- Я сейчас двину тебе между ног, - прошипела я, пока доктор приближался к нам.
- Три..., - начала Дэб.
- Смотри? – Повторил доктор Розенберг, быстро хлопая нереально длинными
ресницами. Его брови сошлись, образуя две одинаковые морщинки между ними.
- Клостридии, - выпалила я. – Ей было интересно узнать, каким оказался результат
анализа на наличие клостридий у последнего пациента.
- А. Я и без заключения могу сказать, что результат отрицательный.
- Странное интимное щебетание, - пробубнила Дэб.
- Простите? – Переспросил доктор Розенберг.
У меня вырвалось первое, что пришло в голову.
- Она сказала, настало время для гуляния. До ее машины. Она довезет меня до
дома. Вам что-нибудь нужно, доктор, пока мы не ушли?
- Ах, точно. У вас же нет машины. Надеюсь, страховка действительна.
Дэб уже открыла рот, но я успела сильно пихнуть в ее бок локтем.
Она охнула и потерла место удара, хмуро поглядывая в мою сторону.
Доктор Розенберг, с любопытством наблюдавший за нашей безмолвной перепалкой,
продолжил.
- Мне приходится ехать в два раза дольше из-за строительства на северной части
шоссе I-95. Если вам в ту же сторону, лучше найти другой путь.
Дэб усмехнулась.
- Вы живете в Алапокас, верно, Док?
Он тепло улыбнулся.
- Верно, Хамата, - и смущенно опустил взгляд. – Не думал, что об этом всем
известно.
- Ага … мы же медсестры, - ответила она. – Нам ехать на запад по шоссе I-76,
квартиры дерьмовые, но зато нет пробок, так что вот так.
- Что ж, - весело заключил доктор Розенберг, - тогда хорошего вечера. Доброй ночи, Эйвери.
Я кивнула.
- Спокойной ночи, доктор. – Повернулась и приняла суровый вид, когда Дэб
подхватила меня под руку. – Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу, ненавижу… - бубнила я
всю дорогу по холлу.
- Он будет думать о тебе, когда сегодня вечером решит искупаться в ванной
заполненной шампанским, так что ты не можешь злиться на меня слишком сильно, -
посмеиваясь, произнесла она.
- Нет, не будет. Он будет думать о положенных мужу вещах, потому что женат, а ты
настоящая задница, если плетешь интриги.
- Ничего я не плету. Просто дергаю за ниточки твоей судьбы, потому что это весело.
- Знаешь, мне всегда нравилась твоя честность, но она также повинна в том, что
мне хочется схватить тебя за горло и сжимать до тех пор, пока твои глаза не вылезут из
орбит. Совсем немного. Чуть-чуть.
Она сильнее стиснула мою руку.
- Оу. Обожаю наши разговоры.
Из-за угла вывернуло синее размытое пятно и едва не свалило меня на пол. Форма
мгновенно впитала в себя горячую жидкость, которая пролилась на мою шею и
предплечье. Я в шоке вытянула руки по сторонам.
- Вот, черт, - произнес Джош, держа в руках полупустой пенопластовый стакан
кофе. – Пойду найду немного холодной воды. Обожглась?
- Да, невероятно горячий кофе обжег меня, Капитан Очевидность, - ответила я,
чувствуя, как темная жидкость стекает по подбородку.
Задрав нос, он втянул в себя воздух, прежде чем его лицо исказилось в отвращении.
- Чем это воняет?
- Сейчас вернусь, - бросила Дэб, метнувшись по холлу через немаркированные
двери. Я покачала головой, пытаясь не рассмеяться при мысли о ее «вонючках».
Джош, не обращая внимания на его собственную промокшую футболку и брюки-
карго, начал оглядываться по сторонам, отчаянно пытаясь отыскать хоть что-нибудь, чтобы
вытереть кофе с моей формы. Жжение потихоньку стихало – больничный кофе редко
бывал настолько горячим, чтобы серьезно обжечь. Мужчина, недолго думая, решил
воспользоваться руками, неуклюже касаясь пальцами моего живота, рук и груди. Это
