постоянного присутствия Императора в судьбе Поэта, которого, как первую любовь, России
сердце не забудет.
ПОДАРКИ ПЕТРА РОССИИ
Руси подарил Он *«Зерцало»
И новую крепкую стать,
И мудрость, что, втуне мерцая,
Сумела учёностью стать,
И море, и новые сходни,
И Летний возлюбленный Сад,
И – что же ещё благородней? –
Орлиный в грядущее взгляд.
И в сонме сокровищ несметных –
Поэт Золотого Пера, –
Последний, посмертный, бессмертный
Подарок Руси от Петра!
Свирель-Татьяна
ВМЕСТЕ
Да, летний день взошёл.
Июнь стучится в окна
Зелёной веткой молодой листвы.
И Солнце бьёт в глаза,
и радугой – сквозь стёкла.
А сердце вновь несётся до Невы.
Здесь ночи белые над городом моим
О Пушкине живут воспоминаньем.
И Пётр Великий снова вместе с ним
21
Выходит с Петербургом на свиданье.
Они несут той ночи торжество
В ладонях творчества могучей волей росса.
И тень от статуи великого колосса
Возносится до Бога Самого!
Свирель.
ПАМЯТКА СОВЕСТИ.
Скажу от своего имени, от имени автора: нужно быть до конца честным и отдать дань
благодарности всем, чьи труды и советы помогли мне в создании этой книги.
Прежде всего, конечно же, низкий поклон Самому Великому Поэту.
Александр Сергеевич помог мне осознать, что прежде, чем приступить к комплектованию
материалов в этой книге, нужно приобрести больший опыт в обращении с поэтической
информацией, пришедшей из Тонкого Мира. Мне необходимо было ещё больше проникнуться
осознанием бессмертия всех, кто участвует в этом великом процессе.
Предстояло собрать нужные труды литературоведов, на которые и следовало опираться,
развивая намеченную тему.
И я обращаю своё благодарственное Слово к автору замечательных книг о Пушкине для
юношества Марианне Яковлевне Басиной. Это настоящее созвездие мыслей о Великом Поэте.
Многое значит отзыв Дмитрия Сергеевича Лихачёва о творчестве Марианны Яковлевны:
«В прозе М. Я. Басиной соединены научная точность с художественностью и увлекательностью
изложения. Книги эти имеют большое эстетическое и нравственное значение для воспитания
сегодняшней молодёжи».
Бесценная информация заключена в небольшой книжечке Лениздата 1990 года
«Архитектурный Ансамбль КАМЕРОНА в ПУШКИНЕ».
От всего сердца – низкий поклон авторам этой публикации: М. Г. Воронову и Г. Д.
Ходасевич за чуткое внимание к моментам русской истории, выявляющим безграничную любовь
нашу к развитию нашей культуры и искусства! Эта брошюра помогла мне синтезировать мысли
о влиянии Садов Лицея на нравственный облик возрастающих здесь лицеистов.
И безграничная благодарность автору любимой мною книги «ПУШКИН», академику,
знатоку биографии Пушкина и других поэтов-классиков Николаю Николаевичу Скатову.
Сожалею, что сейчас не издаются такие необходимые нашему обществу труды!
Николай Николаевич не только на уровне тончайшего знатока русского языка
прикоснулся и отобразил облик любимого нашего Пушкина. В его изложении чувствуется
глубочайшая любовь ко всему, чем жил Поэт, что окружало Поэта, что помогло ему взойти на
недосягаемые высоты творчества.
Именно не холодная констатация фактов, а рассказ от любящего, струящегося добротой
сердца, повесть, как песня Души, – только так я могу назвать книгу «ПУШКИН» Николая
Николаевича Скатова.
Я шлю всем авторам перечисленных мною трудов, где бы они сегодня ни были, на этом
или на так называемом "Том Свете", – уверена, они услышат меня! – шлю им из глубины Души
своей низкий поклон за жар любви к великому Поэту Эпохи – Александру Сергеевичу Пушкину.
Она, эта Любовь, объединяет всех нас, кому дорого будущее России! СВИРЕЛЬ-
ТАТЬЯНА, автор настоящей книги.
Д.С.Лихачев
М.Я.Басина Н.Н.Скатов
В.Непомнящий
22
ИЗ РАННИХ ДИАЛОГОВ С ПУШКИНЫМ
Март, 23-е число, 1990 год. Недавно лишь состоялось знакомство с Александром
Сергеевичем Пушкиным Татьяны, автора этих строк, в литературном салоне моих родителей на
Планете Душ.
Татьяна ещё не названа Поэтом Свирелью. Это – впереди. Но доверительная беседа с
Ним возникает после разговора с моими родителями.
ПУШКИН:
Не взором нежным ты меня пленила,
не радостью речей.
В тебе моё страданье оживило
Отраду давнюю. И блеск твоих очей
Творит сегодня Дневное Светило.
Да, да, твоей рукой на Свет влечёт
Те давние забытые картины.
И я к тебе, мой друг, на именины
Сегодня тщусь прийти.
Но зова нет, как нет.
ТАТЬЯНА:
О, ангел мой, Твоё мне имя – вера
В прекрасный стих, и посох, и венец,
Чистейшей прелести чистейший образец,
Наш Пушкин, Ты, ни в чём не знавший меры!
ПУШКИН:
О, маленькая лань, Изида, о, плутовка,
Волшебница, племяшка, сорванец!
Я вижу, наш Серёжа молодец,
Что так стихом тебя опутал ловко!
Где есть начало, умная головка,
Там, безусловно, юности – конец!
А где найти начало, как не в ночи?
В ночи! – коль хочешь слог мой исказить,
Когда бы ночь была короче,
Тогда бы легче мне скользить
Космическим лучом к родному изголовью,
Как говорит Серёжа! Но ни кровью,
Ни смертью, извини, и ни любовью
И ни её отсутствием, к присловью,
Меня теперь никто не может поразить!
ТАТЬЯНА:
Как сложно говоришь, и как, однако, ясно,
Что Ты, Поэт и Гений мой прекрасный,
Как Солнце льёшь всем равно свет
И даришь всем благое настроенье,
И радуешь сердца, и изгоняешь тени.
И крепче той любви на Свете нет!
В ночь с 23 на 24 марта 1990,
ПУШКИН:
Моя родная, ты, ты плакала сегодня
Над ветхостью, над старым мудрецом,
Который стих твой до Венеры поднял,
Венчая плод с редеющим концом,
Ведя тебя к высотам Мирозданья,
23
Давая простоту и соль строке?!
О, ты, моё наивное созданье,
Не верящее Небу и руке!
ТАТЬЯНА:
Родной, возвышенный и свой, как эти люди,
Чьи облики во мне рождают свет!
Скажи, с Тобою мы На Ты отныне будем,
Как дочь с Отцом и как Певцу – Поэт?
ПУШКИН:
Не путайся в строках. На Ты с тобой мы будем,
Кольцом невидимым охвачены в стихах.
Пусть будет день наш бесконечно труден,
По Маяковскому – за совесть, не за страх!
Снимая накипь с повседневной нови,
Ломая фальши становой хребет,
Лови мой стих. А если не уловишь,
Обет безбрачия и мужества обет
Придётся дать и поиском заняться
Потерянных, упущенных страниц.
Учись, мой друг, по-пушкински смеяться
И, продолжая галерею лиц
Родных и милых, бесконечно светлых,
Скажу тебе опять-таки на На Ты:
Не осыпай нас, дорогая, пеплом!
В тебе – наш пафос. В нас – твои черты…
ТАТЬЯНА
Как луч идёт сегодня ровно, мощно.
Серёженьку я вспоминаю вновь.
Мы с ним стихи писали еженощно,
И речи волновали кровь.
А мы себя в беседах забывали…
Как Ты велик, мой Пушкин, как высок!
И если говорить об идеале, –
Тебя приветствуют и Запад и Восток,
Но видят Пушкина ребёнком и Поэтом,
И пылким юношей, и яростным бойцом,
Который, синь-мороз предпочитая лету,
В улыбках осени восходит на крыльцо
И дарит мне любовь, что с детства в каждом доме,
Свой из своих, и друг, и Человек,
Роднее всех, знакомого знакомей,
На всех один, как Бог, и Свет, и век!
Но я боюсь, боюсь быть недостойной
В стихе и в поступи, в обличье и в делах,
Мой лёгкий звук, Мой Пушкин, всех историй
Моих исток, Ты Будда, и Аллах,
И Сам Христос, и Сам Великий Разум,
И вечность мудрая, и Родина моя,
Живой, но не Икона, Третьим Глазом
24
Сквозь день и ночь Ты смотришь на меня!
ПУШКИН:
Смотрю и думаю: недаром мы трудились.
Наградой ласковой течёт племяшки речь.
И чтоб стихи достойные родились,
От злобы сердце надо уберечь,
Беречь от лени, от тоски и фальши,
Предательства, витийства и вражды.
И от гордыни быть подальше.
И явит Свет великие труды!
СЕРЁЖА ЕСЕНИН:
Спасибо, Пушкин Александр Сергеич!
Мы вместе слушали и к сердцу Вашу речь
Восприняли. И будем Вас беречь.
С почтеньем к Вам, Сергей Есенин.
24 марта 1990 г. разговор продолжается
ДИАЛОГ с ПУШКИНЫМ
Как благодарна Вам я за стихи,
За свет цветенья спелых вишен,
За всё, чем мы живём и дышим,
Благословенье и совет!
Ни скипетром, ни посохом державным,
Мой друг, не устрашаете Вы взор.
