Въ древности самоѣды населяли самую северную часть Березовскаго края, т. е. обѣ стороны Обской губы. Отъ устья же Оби, вверхъ по реке – страна называлась Обдоріей. За ней, къ югу, жили Югры, а за ними Чудь, нынешнняя Конда Вогульская. Новгородцы, предводимые Умбатомъ, ходили въ Югру еще въ 1030 году. Въ 1093 г. зыряне проложили дорогу съ Урала на Обь, отъ реки Вогулки до реки Сосвы. Около этого же времени новогородская вольница ходила опять на Югру. Но съ XIII века мы видимъ Новгородъ уже въ постоянныхъ сношеніяхъ съ племенами зауральскими, которыя онъ постепенно облагаетъ данью: соболемъ, куницей, серебромъ закамскимъ. Въ 1465 году великій князь Московскій, по покореніи Новогорода, простеръ свои политические виды и на Зауралье и съ тѣхъ поръ, до покоренія Сибири Ермакомъ, не перемежаются, въ теченіи свыше столетія, походы великокняжеской рати, или набѣги вольныхъ людей русскихъ, уже всюду тогда обсѣвшихъ берега Волги, Камы и Чусовой. Нынѣшнія инородческія племена Березовскаго округа – вогулы (ляпинскаго нарѣчія), остяки и самоеды. Но въ древнихъ актахъ, при исчисленіи народовъ, населявшихъ обѣ стороны сѣвернаго Урала, нигдѣ не встречается имени остяковъ, между тѣмъ какъ о сопредѣльныхъ имъ самоѣдахъ, юграхъ и вогулахъ есть историческія свидетельства ранѣе XII столѣтія. Должно полагать, что въ древности остяки разумелись у насъ подъ именемъ югровъ, хотя собственно Югорія, между Обдоріей и Кондою была только срединой остяцкой земли, где теперь инородныя управы, по рѣкамъ: Сыгве (Ляпину) и Сосве. Съ 1499 года, т. е. съ похода князя Курбскаго, въ нынешніе Пелымъ и Конду, велиКіе князья Московские стали именоваться князьями Югорскими. Наименованіе же князя Обдорскаго и Кондійскаго внесено въ царскій титулъ уже при великомъ князѣ Василіе Іоанновиче. Остяки говорятъ, что они въ древности назывались «Арьяхи», но это значитъ по остяцки «много человѣковъ», отъ «ярь» – много и «хо“ – человекъ. Впоследствии когда ихъ покорили татары, они стали называться «Хандихоц, опять производительно отъ «ханъ» государь и «хо» человекъ, т. е. государевы люди. Татары же называли остяковъ презрительнымъ именемъ «уштяки», что на языке татарскомъ означаетъ грубыхъ, невЬжественныхъ людей, въ роде римскаго «bагbагеs». Русскіе, покоривъ Сибирь, а вместе и татаръ, переделали на свой ладъ слово уштякъ и, подъ именемъ остяковъ, внесли это племя въ свои административныя росписи. Но Самоеды называютъ ихъ «тагоми». Отъ продолжительнаго владычества татаръ, по-остяцки «хатановъ» этотъ народецъ перенялъ и усвоилъ себѣ много татарскихъ обычаевъ въ образѣ своей жизни. Онъ живетъ теперь уже не въ чумахъ какъ Самоѣды, а деревнями въ юртахъ, или хижинахъ, рубленыхъ въ клѣтку изъ бревенъ съ нарами и чуваломъ; имѣетъ амбары для поклажи и всегда на высокихъ столбахъ. Хлѣбъ называютъ они «нянь», табакъ «шаръ», трубку «ханзя» (манжурское «гализа»). Остячки одеваются по-татарски, лице завѣшиваютъ какъ татарки. Остяцкіе князьки получали отъ татарскихъ хановъ почетныя званія мурзъ и тайшей. Нынѣшній Обдорскій князь, Матвѣй Ивановичъ Тайшинъ, очевидно получилъ это прозваніе отъ татаръ.
Верстахъ въ 40 отъ Обдорска и на сѣверъ находится лѣтнее стойбище этого князя Тайшина. Юрты его называются княжескими. Онѣ стоятъ на невысокомъ холмъ и ничѣмъ не разнятся отъ прочихъ остяцкихъ хижинъ. Но въ Обдорскѣ у него хорошій домъ русской постройки. Князю теперь лѣтъ 40, онъ красивый мужчина и держитъ себя степенно (красота же его, разумеется относительная, остяцкая). Въ 1854 году ѣздилъ онъ въ Петербургъ представлялся императору Николаю Павловичу, получилъ золотую медаль на аннинской ленте на шею, богатую жалованную одежду и серебряный вызолоченный кубокъ. Тайшинъ и другой остяцкій князь Семенъ Артанзіевъ признаны князьями, грамотами императрицы Екатерины II, данными дедамъ обоихъ князей 4 января 1768 года. Артанзіевъ управляетъ теперь наследственно КуноватскоЙ остяцкой волостью, а Тайшинъ – Обдорской, впрочемъ на нравахъ волостнаго головы, не болѣе. Княжество было признано тоже за ихъ предками, грамотами царя Бориса Годунова въ 1601 году, царя Василія Шуйскаго въ 1604 году и царя Феодора Алексеевича 27 іюня 1679 года.
Остяки занимаютъ нынѣ пространство отъ Нарымскаго отдѣленія въ Томской губерніи, по рѣкѣ Оби и впадающимъ въ нее рѣкамъ и далѣе въ Обдорскъ и Березовъ, соприкасаясь Кондинскимъ отдѣленіемъ здѣшняго округа къ Вогуламъ Пелымскимъ и Приуральскимъ. Остяцкія селеньица разбросаны въ 20, а иногда и въ 50 верстахъ одно отъ другого, от 3 до 20 юртъ, или хижинъ. Оне всегда строятся въ лѣсахъ, поблизости рѣкъ. Юрта – бревенчатая изба съ сѣнями. Въ углу, близь двери, битый изъ глины татарскій чувалъ, въ которомъ всегда горитъ огонекъ. Возле стѣнъ татарскія нары, съ настланными на нихъ «тагарами», т. е. рогожами, довольно искусно сплетаемыми изъ травы; одно окно, – у богатыхъ со стекломъ, у бедныхъ пузырчатое, или съ вставленной въ него льдиной. Въ такой хижинѣ живетъ иногда до 5 семействъ и каждому отгорожено на нарахъ особое мѣсто. Для поклажи рыбы и имущества, при хижине амбаръ, на высокихъ столбахъ. Остяки живутъ въ своихъ селеніяхъ только зимой. Едва въ началѣ іюня вскроется ледъ, остякъ собираетъ все свое имущество, складываетъ его на длинныя и глубокія лодки, но двѣ вместе спаромленныя, и отправляется на Обь и другія большія рѣки. Тамъ живетъ онъ въ берестяныхъ шалашахъ до сентября, занимаясь рыбной ловлей, Предъ заморозомъ возвращается въ свое селеніе, съ запасомъ рыбы на всю зиму и отправляет ся въ тайгу звѣровать.
Остяки малаго роста, голова у нихъ большая, глаза узкіе и черные, лобъ сжатый, съ выдавшимися скулами, губы толстыя, носъ приплюснуть, кожа грязноватосмуглая, грудь широкая и приподнятая, волосы черные, жесткіе и всклокоченые. Они очень неопрятны, и по этому черепъ у нихъ почти всегда оголенъ; но некоторые заплетаютъ волосы въ двѣ косы. Отъ врожденной вялости, борода у нихъ редко бываетъ, а если и выступаетъ щетиной, то они ее выдергиваютъ. Остячки гораздо неопрятнѣе мужчинъ. Языкъ остяцкій дѣлится на четыре нарѣчія: обдорское, югорское, кодское и сургутское. Въ обдорскомъ много словъ самоѣдскихъ и зырянскихъ; въ югорскомъ – вогульскихъ; въ кодскомъ- – татарскихъ; а въ сургутскомъ – всѣхъ этихъ нарѣчій. Изъ этого видно, какъ языкъ остяцкій бѣденъ. Вотъ нѣсколько словъ остяцкихъ: «юхъ» дерево, «тутъ» огонь, «тутъ юхъ» дрова, «кау» камень, а «тутъ кау» кремень, «мись» корова, «индъ» вода, а «мись-индъ» молоко, «тушъ» трава, «середта» рѣзать, «карты», желѣзо, – выходитъ «тушъ-середта-карты» т. е. коса. Подобнаго языка не уломаешь въ грамматику, а потому грамоты у остяковъ нѣтъ. Въ дѣлахъ же административныхъ они употребляютъ «тамгу» вѣроятно заимствованную ими у татаръ. Съ купцами разсчитываются «бирками», т. е. нарѣзами на палочкѣ. Эту палочку раскалываютъ пополамъ. Одна часть остается у купца, другая у остяка. При разсчетахъ на Обдорской ярмаркѣ, обѣ половины складываются и если нарѣзки пришлись къ нарѣзкамъ, остякъ уплачиваетъ долгъ всегда исправно. Обыкновенная пища остяковъ – рыба: сырая, мерзлая, сушеная и вареная; оленина: сырая и вареная. Хлѣбъ ѣдятъ мало. Но изъ ржаной муки, пекутъ въ золѣ прѣсныя лепешки или варятъ «салыкъ» – похлебку, заправленную рыбьимъ жиромъ. Лучшая пища ихъ – «варка»--рыбьи брюшки и кишки, уваренныя догуста въ рыбьемъ жирѣ и «поземы», т. е. хребты моксуновъ, провяленые лѣтомъ на солнцѣ. Сырую рыбу строгаютъ ножомъ и съ жадностью пожираютъ огромное количество этихъ стружекъ.
Остяцкая одежда очень оригинальна и вполнѣ приспособлена къ жестокости климата на крайнемъ сѣверѣ. «Малица» шъется изъ оленьихъ шкуръ, шерстью къ тѣлу, въ видѣ мѣшка и длиною до колѣнъ, съ рукавами и пришитыми къ нимъ рукавицами, и съ отверзтіемъ для головы, внизу опушка изъ собачьяго или волчьяго мѣха. Надевается она прямо черезъ голову и подпоясывается широкимъ кожанымъ ремнемъ, унизаннымъ мѣдными пуговками, какъ чешуею и съ медной пряжкой. Къ поясу привешивается съ боку ножъ въ кожаныхъ ножнахъ и кожаная сумочка съ огнивомъ, кремнемъ и трутомъ. «Парка» похожа на малицу и тоже изъ оленьихъ шкуръ, но шъется шерстью наружу. Въ большіе морозы надѣваютъ «гусь» шерстью же вверхъ и съ пришитой къ нему шапкой. Зимняя обувь состоитъ изъ «чижей», длинныхъ чулковъ изъ молодой оленины,шерстью внизъ, а сверхъ чижей, надѣваютъ ,пимы», сапоги изъ шкурокъ съ оленьихъ ногъ. Лѣтомъ же остяки носятъ русскія рубахи и шаровары, – лѣтній «гусь» изъ сукна яркихъ цветовъ и «неговай» – сапоги изъ выделанной оленьей кожи. Женщины носятъ холщевыя рубахи, унизанныя стеклярусомъ на груди и вышитыя по подолу разноцветными шерстями, однорядки холщевыя. ситцевыя и шелковыя, голову покрываютъ, какъ татарки, длиннымъ и широкимъ цвѣтнымъ платкомъ съ бахрамами, называемымъ «вокшимъ». Имъ окутываютъ и лице. Зимой же носятъ они оленью шубу, шерстью внизъ, съ частыми завязками спереди; эта шуба унизывается кисточками и побрякушками. Обувь та же, какъ и у мужчинъ. Остячки татуируютъ себѣ руки, накалывая на нихъ иглой изображенія птицъ, зверей, узоры. Волосы заплетаютъ сзади, въ двѣ косы. У конца каждой привешена покромка изъ сукна, длиною до коленъ, съ нанизанными на ней металлическими кружками, бляхами и побрякушками. Какъ остяки, такъ и остячки страстные любители табаку, а въ особенности вина. Табакъ курятъ, кладутъ за нижнюю губу, нюхаютъ, въ страшномъ количестве. Где попадетъ вино, тамъ пьютъ его поголовно все, даже поятъ детей. Этимъ пользуются, при потворстве чиновниковъ, безсовестные торговцы, которые, не взирая на законъ, ввозятъ къ нимъ вино съ одуряющими подмесями и продаютъ его по непомѣрнымъ цѣнамъ...
