Так блокчейн же! — я сделал удивлённые глаза, мол, как можно такое не понимать. — После тест-чекинга, все рили тарелочки регистрируются онлайн в блокчейн-базе.
— Как интересно, — поддакнула девушка, но я видел, как остекленел у неё взгляд, пока она пыталась переварить незнакомые слова, и не выдержал, покатившись от хохота. — Чего смешного?!
— Прости, — меня буквально согнуло пополам. — Извини, но ты так забавно реагировала! Я не могу!!! Ща помру!
— Да ну тебя!!! — обиделась Сирин и, обернувшись птицей, попыталась было взлететь, но я мигом кинулся и поймал её, схватив в охапку. — Пусти!!! Пусти, кому говорю!!!
— Ну прости, прости дурака! — я аккуратно отпустил пернатую. — Ну балбес, виноват. Не хотел обижать, просто я сам не знаю, как оно там всё работает. Вот и пошутил. Глупо, признаю. Прости уж. Я деревенский, жил в лесу, молился колесу. Воспитания и чувства такта никакого. Мне и девчонки мои говорят, что я пень и лопух. Давай мириться.
— Не будешь больше надо мной смеяться? — девушка вроде ещё дулась, но уже не улетала. — Это было очень обидно!
— Слово даю! — я поднял руку, словно приносил обет. — Больше никогда. И постараюсь рассказать всё, что тебе интересно. Ну прости, а?
— Ладно, — смилостивилась птица, снова обращаясь человеком. — Но учти, ещё раз, и дальше добираться будешь сам!
— Понял, понял, — я поднял руки, словно сдаваясь. — Как пожелаешь, моя госпожа.
— То-то же! — вздёрнула носик девица, но долго не выдержала и тут же засыпала меня новой порцией вопросов. — А правда…
— Погоди! — взмолился я, понимая, что сам виноват. — Давай по очереди! Ты про блюдечки хотела знать? Так вот у нас они называются телевизоры. И с их помощью можно смотреть не только что творится за тридевять земель, но и разные фильмы и прочее. Кино, короче. Это как бы тебе объяснить. Вот у вас молодёжь игрища устраивает разные?
— Бывает иногда, — мечтательно улыбнулась Сирин. — По праздникам там, в честь дядьки Перуна, Мокоши и прочих.
— Ну вот, только мы умеем их сохранять и в любой момент смотреть. — Я обрадовался, что нашёл подходящее объяснение. Или там сценки из жизни. Про то как Хуан-Карлос изменил просто Марии и бросил её, а она беременной оказалась. А потом память потеряла вместе с ребёнком. Тот вырос в приёмной семье, начал искать мать, ну и всё такое. У нас это зовётся сериалом, и они многие годы идти могут.
— А дальше что было? — схватила меня за руку девушка, глядя блестящими от волнения глазами.
— С кем? — поначалу не понял я. — С Хуан Карлосом?
— Да зачем мне этот кобель! — вспыхнула красавица. — С Марией и сыном её. Нашли они друг друга?!
— А как же, — я тяжело вздохнул, понимая, что сотворил чудовище. — Только злая сестра подменила результаты ДНК, и сын думал, что это она его мать.
— Зачем? — удивилась Сирин. — И что такое это Ды Ны Кы?
— Это такая штука, которая может точно сказать, родственник ты человеку или нет. — Я сам не особо разбирался, поэтому решил в подробности не углубляться. — У нас можно дать клочок волос своих и чей-нибудь ещё, и врачи точно скажут, родня ли вы и в каком колене. Наука, понимаешь.
— Здорово! — захлопала в ладоши девушка. — А зачем сестре понадобился чужой ребёнок?
— Так наследство же! — я уже был не рад, что привёл такой пример, но отступать было не по мне. — Дед-миллионер, ну, купец первой гильдии по-старому, завещал всё состояние внуку. А пока тот маленький, деньгами мать распоряжался. Вот сестра и решила себе всё заграбастать.
— А дальше что? — было видно, что история захватила Сирин. — Ну расскажи! Ну пожалуйста!
— Э-э-э… — я поскрёб в затылке, пытаясь сообразить, как бы побыстрее закончить историю. — Хуан Карлос к тому времени понял, что он всегда любил только Марию и принялся её искать. И узнав, что происходит, схватил жадную сестру и бросил её в темницу особо строгого режима, без права переписки. А сам женился на Марии и стали они жить поживать и добра наживать. Такой вот бог из машины. Слушай, а что это впереди такое красное?
— Где? — девушка всё ещё находилась под воздействием примитивной, как валенок, истории, с трудом вернувшись к восприятию действительности. — А, это второе испытание. Давай, быстренько проходи, и расскажешь, что ещё у вас по блюдечкам-телевизорам показывают. Жуть как интересно! Я девчонкам потом расскажу, они обзавидуются!
— Это Алконост и Гамаюн которые? — я припомнил славянский пантеон. — Вы дружите?
— Ага, — закивала Сирин. — Мы с ними и с Лелей частенько собираемся посидеть, поговорить. Особенно зимой, когда делать нечего.
— Понятно, — я пустил мимо ушей ненужную информацию, глядя на широкую реку, несущую тёмные, почти чёрные воды, и тонкий, буквально в одну доску мостик, почти касающийся волн и на вид кажущийся настолько хлипким, что на него даже наступать было страшно. — И чего это такое?
— Мост через реку Смородину, — как само собой разумеющееся пожала плечами Сирин, мол, чего сам, не видишь, что ли? — Второе испытание. Только праведник может войти в светлый Ирий. Но ты же не злодей? Так что вперёд, я тебя на той стороне подожду.
Глава 27
— Да вы, блин, издеваетесь, — я покачал доску ногой, и та принялась вибрировать и извиваться, словно змея, которой прищемили хвост. — Как по ней вообще можно ходить?!
Река была широкой, метров пятьдесят навскидку. В обычной ситуации я бы её тупо переплыл, благо после заплыва в ледяной горной воде мне было ничего не страшно. Но Смородина была последним водоёмом, в котором я хотел бы окунуться. Ну, может, Стикс на том же уровне будет, да и то не факт. Короче, плыть было вообще не вариантом. А идти… ну, я реально оценивал свои силы, и до циркового акробата мне было далеко.
Уж не знаю, как праведники справлялись, да и кто ими был с точки зрения богов. Вот для Одина это те, кто умер с оружием в руках. То, что перед этим они занимались спасением материальных ценностей из деревень, где внезапно умерли все мужчины, не считается. Делали благое дело, ведь как женщины и дети одни будут. Время суровое. А так им найдётся добрый хозяин. Или не очень добрый,
