на сильно развитое отдельное умение, — он говорил что-то явно заученное, а мне важно было то, что он сам думает. — Кто-то создаёт картины, кто-то пишет книги, другие — сложную технику».
«Ну по твоему деду вчера нельзя было сказать, что это отдельный талант, когда он целым озером прикрыл нас от пёселя, — я в тот момент почувствовал очень сильное проявление магии. — Это было похоже на серьёзную магию».
'То, что было вчера — это что-то с чем-то. Я не думал, что он такое умеет. Возможно, и он сам тоже, — он задумался, а потом выдал такое, о чём я и не подозревал. — Может быть, он стал сильнее из-за того, что рядом присутствовал ты. Каким-то образом твоя божественная сущность усилила способность.
«Надо будет об этом подумать, — проговорил я, решив, что в его словах очевидно есть зерно истины. — Тогда расскажи, как у вас в старне магии курируют?»
«На магию у нас проверяют с самого детства. Начинают в семь лет и потом каждые три года до шестнадцати, — он снова шпарил по какому-то учебнику, засевшему в его мозгу. — Если магию находят у простолюдинов, то их обучение оплачивает государство, и все они становятся государевыми людьми. Аристократов не трогают, но те, у кого их способности проявляются особенно сильно, как, например, у Гагариных, служат в армии. Собственные дружины из магов создавать запрещено. В лучшем случае можно окружить себя обычными людьми».
«Так не должно быть, — я был в сильнейшей задумчивости из-за его слов. — Если есть семя магии, оно должно прорастать. А в вас не прорастает, оставаясь на каком-то зачаточном уровне. А что по гласу?»
«Это не обнаруживалось во мне во время проверок. Только в восемнадцать лет я совершенно случайно понял, что могу использовать силу, вкладывая их в слова. Когда отпрашивался в клубы, — он неловко хохотнул, видимо вспоминая эти случаи. — Когда просил денег на что-то. Но потом понял, что нельзя это показывать никому. Даже самым близким».
«Это ещё почему? — поинтересовался я. — Снова какие-то запреты?»
«Тут всё ещё более сложно. Глас, как я это называю, легендарная способность императорского рода. Именно благодаря нему этот род и пришёл к власти, — он даже сейчас, в разговоре внутри сознания перешёл на шёпот. — Мы с дедом разбирались, и нашли, что кто-то из Озеровых давным-давно роднился с императорским родом, видимо как-то через них я это дело и унаследовал».
«То есть дед в курсе? — спросил я, примерно понимая степень доверия между этими людьми. — И больше никто?»
«Совершенно верно, — ответил мне Игорь и вздохнул. — Он-то мне и сказал, чтобы я ни в коем случае не пользовался им без лишней надобности. Потому что иначе ко мне возникнут ненужные вопросы. А возможно, начнут преследовать, так как время сейчас смутное. Я его не послушал, и на последней сделке использовал глас, но совсем чуть-чуть, чтобы подтолкнуть одну из сторон к нужному решению».
«Смошенничал? — усмехнулся я. — Поэтому тебя и пришить решили?»
«Судя по всему, — согласился со мной Туманов. — Только, это не было мошенничество. Я сделал так, как было правильно. И справедливости ради должен сказать, что раньше никогда такого результата, как вчера, не было. Поэтому я и подумал, что это от твоего присутствия поблизости. Потому что приказ одним-единственным словом для меня до сих пор выглядит, как фантастика».
«А есть шанс, что ты — отпрыск местной правящей династии? — спросил я, пытаясь найти логику в происходящем. — На трон там с этим гласом сядешь, а?»
«Исключено, — ответил Туманов. — Седьмая вода на киселе, говорю же. А дар, видимо, как-то просочился через кровь. Да и в любом случае, к трону меня не подпустят. Убьют ещё на подходе, так сказать. Там и так сейчас ужасная грызня».
«Но всё-таки, не могла твоя мама?..»
Я даже договорить не успел.
«Нет, это исключено, — быстро проговорил Игорь. — Мама слишком любит отца. Она на нём, можно сказать, крышей немного сдвинулась. Так что при всём желании никогда не смогла бы изменить ему».
«Ну есть и другие возможности, — пробормотал я, решив разобраться в этом перед возвращением на Олимп. — Ладно, не переживай, всё выясним. Ибо кто тебе помогает?»
«Всемогущий Рандом! — рассмеялся Игорь. — Благодарю великого Рандома!»
* * *
Император и императрица лежали в своей монаршей постели и готовились к тому, чтобы встречать новый день. По всему дворцу уже вовсю суетились лакеи, дворецкие и прочая прислуга, чтобы день императорской четы стал ещё одним замечательным днём.
А они лежали в постели и проводили мини-совещание. Мало кто знал, что многие решения императора рождались именно тут, в этой кровати.
— И какие у нас сегодня вопросы на повестке дня? — поинтересовалась императрица, поцеловав супруга в уголок рта.
— Обычные, — вздохнул тот. — Кто виноват? Что делать?
— И что делать с теми, кто виноват? — подсказала императрица.
— Это, как раз не вопрос, — рассмеялся император, но тут же вновь стал серьёзным. — До юбилея ещё полгода, а светлейшие князья уже головы подняли и скоро начнут друг другу глотки рвать.
— Это печально, — согласилась императрица и тоже вздохнула. — Произойди с тобой чего, и что? В стране междоусобица начнётся. Народ будет гибнуть пачками. Ещё кто-нибудь революцию догадается сделать.
— В том-то и дело, — император обычно обходил эту тему стороной, но дальше тянуть было некуда. — Они думают, что я ничего не понимаю. А я понимаю, что и Северский, и Тверской просто угробят страну и утопят её в крови.
— Точно всех проверили? — спросила на это императрица, и человеку несведущему вопрос мог показаться непонятным, но император сразу понял, о чём она.
— Да всех, кого смогли. Ни одного бастарда завалящего, — император перевёл взгляд на супругу и перешёл на полушёпот. — Уже всё равно от кого. Хоть от девки портовой, но наш… Но нет, никого не нашли…
— Слушай, — императрица положила руку на грудь супругу. — Я своих людей и к Северскому, и к Тверскому подослала. Глядишь, что интересного узнают. А, если вдруг что-то где-то кто-то просмотрел «случайно», то мы с тобой обязательно узнаем.
— Ты у меня такая умница! — с умилением произнёс император и поцеловал жену в губы.
