Но и жил при том поменьше, потому как не всякий после оглобли и колодца долго протянет. Ладно, не суть. Ваше могущество, раз о том речь зашла: мне бы эту девку малую с собой туда, куда мы пойдем, не брать. Мало ли чего она дорогой выкинет? Да и на месте тоже. Ну как тишина понадобится, а она песню затянет. И все, пропало дело.
— И твоя голова тоже, — понимающе рассмеялась Хозяйка. — Ведь ее вины теперь твои, тебе за них отвечать.
— Это в меньшей мере меня беспокоит, — поморщился я. — Не станете же вы карать меня за то, что кто-то не ко времени песню затянул? Что здесь неправильного? Какой в том грех? А вот служба — все, ее по новой не справишь, времени не осталось. Я так мыслю, должник ваш тут до завтра не останется, верно? Одно дело кровавая луна, не дошедшая до пика формы и дарящая энергию тем, кто может ее зачерпнуть, и совсем другое — она же, вошедшая в полную силу. В этот момент она уже не отдает, а забирает, причем без жалости и сомнений.
На том, собственно, слуги Куль-Отыра свой ритуал и строят. Сила Рода из слезы уйдет к Луне, а та, в отдарок за такой королевский подгон, вернет жизнь тому, кто давным-давно ушел. Разумеется, при условии, что это все будет сделано в нужное время, в нужном месте и проведено надлежащим образом, то есть с чтением нужных слов и, скорее всего, человеческой жертвой. А то и не одной.
— Он только на одну ночь сюда и пожаловал, — подтвердила мои слова Хозяйка. — Заявился ближе к закату, его тамошний ворса приметил и моим слугам о том рассказал.
— Кто приметил, извините? — забыв о приказе Метельской, проявил свою обычную любознательность Аркаша.
— Ворса, — повторила наша работодательница. — Он приглядывает за тем местом, о котором идет речь. Следит, чтобы охотники лишнюю дичь не били, рыбаки рыбу без меры из озера не вылавливали, чтобы деревья без счета не рубили. Он там главный.
Ясно. Аналог нашего лешего. Интересно, а если ему каравай хлеба да сахарку поднести со всем уважением, пойдет он на контакт? Наши лесные хозяева через два раза на третий сотрудничать соглашаются, но, если уж случилось такое, считай, повезло. Чтобы сильно помогать, так они не помогут, им до людских проблем дела нету, но по мелочам крепко жизнь могут облегчить. И короткие лесные пути откроют, и спрячут тебя от чужих глаз, случись в том нужда, и, в конце концов, совет путный дать могут. Лешакам многое ведомо, они не мы, они знания предков через поколения бережно несут, крупицу боятся потерять.
— Я с лесовиками косматыми дружбы особой не вожу, — с легкой ноткой презрения произнесла Хозяйка. — Разные у нас понятия о жизни. Но нам друг про друга многое ведомо, соседи все же. Вот этот ворса и рассказал о том, какого гостенька в наши края занесло, знал, что у меня к тому давний счет. Он ведь не меньше моего Полоза не жалует. А может, и поболе.
— Кого? — одновременно спросили мы с Метельской.
— Полоза, — повторила Хозяйка, а после недовольно добавила: — Его еще Великим с какого-то ляда некоторые из вас называют, но, как по мне, это уж лишнее. Нет там никакого величия, одна жадность непомерная да тщеславие. Только и знает, что «я» да «я», а толку с того никакого.
— Так и есть, — добавила Глаша, сидевшая у ее ног и вышивавшая на куске белого холста какие-то цветочные узоры. — Как есть пустомеля.
Врать не стану, накрыло в этот миг меня крепко. Ладно тени давно ушедших с земли людей, ладно ведьмы, оборотни, перевертыши, да хоть хоббиты, прости господи. Но Полоз? Мифическое создание, порождение древних богов, про которого только байки и ходят, причем иногда такие, которым захочешь — не поверишь. Явная же брехня. Даже Мирослав про него мало что рассказывал, ибо сам знал немного. Так, обрывки древних легенд, не более. Опять же не так давно Геннадий Митрофанович, который своим колдовским промыслом в этих краях давненько промышляет, с сильно большим уважением об этой сущности отзывался, а он дед лютый, такой ничего и никого не боится. Показатель? Еще бы!
Так что это Глаше хорошо Полоза честить, ей можно. А почему нет? Она тут, в горах останется, ей с ним не встречаться. А вот как мне с таким персонажем управиться? Убить? Нереально. Запугать? Тоже. Уболтать? Да он со мной просто говорить не станет, что ему какой-то смертный? Особенно с учетом того, что он на Урал прибыл халявной силы от кровавой луны почерпнуть, и любая помеха его наверняка выведет из себя.
Причем мне ведь с ним не лясы поточить надо, не о природе и погоде поговорить, а долг взыскать, да еще и по поручению особы, с которой он не сильно ладит.
Утопия, блин.
А самое обидное то, что наверняка ведь Хозяйка что-то другое нам планировала поручить, тоже непростое, но, возможно, выполнимое, и изменила планы в последний момент, когда сюда это порождение славянской хтони заявилось.
— Глянь-ка, матушка, как этот герой с лица сбледнул, — злорадно хохотнул из своего угла Пров. — Спужался! Что, девки, не подваниват еще от него? Не опростался ли ваш дружок в портки?
— Так и Полоз не скоморох ярмарочный, — раздался голос Мискува, который, оказывается, незаметно присоединился к нашей компании. — Хоть хватка у него давно не та, что прежде, но тягаться с ним силой мало кто отважится. Я вот даже и помыслить о таком не дерзну, потому как сразу знаю — дело это пустое. И то, что ты затеяла, госпожа, тоже зряшная забава. Погубишь людей, да и только. Они ведь даже до заветного камня не дойдут, раньше сгинут.
— Они просят у меня великую награду, значит, и спрос с них будет немалый, — резонно возразила ему Хозяйка. — За так я никогда никому ничего не давала. Хочешь добиться моей признательности — докажи, что достоин.
— Не такая уж награда и великая, — насупившись, заявила Метельская. — Всего-то надо дорогу к конкретной горе показать. Не помочь в драке со жрецами Куль-Отыра, не воинов своих дать, не хотя бы спину прикрыть, а просто довести нас до места.
— Здесь я решаю, чему какая цена, — осекла ее
