– Так вот, давай мы сейчас позвоним маме и предупредим, что уезжаем. Паспорт с собой?
Антоха кивнул, очень хорошо, но всё так же смотрит ошалелыми глазами. Не трухай, пацан, я сам боюсь.
– Давай продиктую номер.
– Нет, лучше давай свой телефон, с него и позвоним.
Антон без лишних колебаний набрал номер, передал мне трубку, а я замер вслушиваясь в длинные гудки. Судя по резкому скачку температуры тела, я волновался, что и не мудрено, признавать свои ошибки всегда сложнее, чем их совершать, а мне предстоит их ещё и исправлять, причём не самым законным методом, фактически путём шантажа.
– Антош, не могу тебя забрать, добирайся сам. – Послышался в трубке голос, до того нежный, что хоть слюни подбирай. Даже признаваться перехотелось, что это я.
– А это не Антон. – Старался держать марку и никак не проявить своё волнение, а вот Алеся как раз скрывать ничего не собиралась и, после секундного замешательства, не сдерживала эмоций.
– Где Антон?!
– Со мной.
– С ним всё в порядке? – В голосе послышалась паника.
– Всё хорошо, мы с ним подружились, но звоню я не просто так.
– Держись от него подальше!
– Ещё чего, – набравшись смелости, ухмыльнулся я, предварительно выбравшись из машины, ни к чему Антону слушать то, что слушать ни к чему, – мы только встретились.
– Где ты, я сейчас приеду. Ты ведь со мной хотел поговорить, верно?
– Не совсем, – а девочка стала покладистой, великий материнский инстинкт, – а точнее совсем нет. Я хочу свозить Антона на море, вот, решил предупредить тебя, чтобы не волновалась.
То, что я услышал далее, речью культурного человека назвать нельзя, но это же наша Родина, здесь даже нецензурную брань можно выговаривать вполне культурно, но не в этом случае.
– Ты знаешь, что за похищение детей срок дают? Я тебя в два счёта найду…
Начала девочка гневную тираду, но слушать я её не собирался.
– Короче, мы с Тохой уже договорились и всё решили. Тебя просто ставим в известность. На этом всё. Едем в Сочи на шесть дней, за вещами не заезжаем, я всё куплю, от тебя требуется сходить в школу, уладить вопросы по поводу пропусков. Есть, что сказать?
О, сказать ей было что, но снова, всё нецензурно, поэтому не углубляюсь.
– Дима, ты издеваешься? – Наконец сдалась она, и можно было продолжить.
– Нет, родная, это ты издевалась надо мной неделю. Я не обманывал тебя, в тот вечер так точно, и для меня ничего не изменилось. В общем, дело обстоит так: я хочу, чтобы у твоего сына был нормальный отец, и я в состоянии помочь ему в этом. У него сейчас трудный период и ты ему не всегда поможешь, а меня он, как ни странно, слушает. Как бы у нас там с тобой не сложилось, его я полюбил уже давно, и сейчас отказываться не собираюсь. Это не только для меня и тебя – это для него в первую очередь.
Ху-у, выдал даже без шпаргалки, любовь на подвиги толкает и даже для себя самого я сделал несколько открытий: ведь мне действительно не всё равно, что будет с Антоном.
– Дим, – устало проговорила она и я слышал, как вздыхает, – давай ты не будешь сходить с ума. Я верю, что у тебя благие намерения и всё такое, но пора уже перестать играть в игры. Это ребёнок, причём не твой, и ты вовсе не обязан брать на себя ответственность. У тебя будет своя семья, вот на них и отрывайся, а нас, пожалуйста, оставь в покое и передай трубочку Антону.
– Трубку не передам, могу передать привет.
– Я сейчас позвоню в полицию.
– Не позвонишь. Я пришлю тебе фотографию твоего счастливого, – сделал акцент на последнем слове, это важно, – сына, и готов поспорить, таких глаз ты у него не видела уже много лет. И да, если захочешь присоединиться, я только «за».
В ответ гневное, но беспомощное рычание, я чувствую, как она напрягается, как расслабляется, задумываясь о последствиях, о плюсах и минусах и, к её сожалению, плюсов от моего с Антохой общения больше.
– Я могу надеяться, что телефон будет в зоне доступа?
– Буду рад тебя услышать. Мой номер, кстати, не изменился.
Моя маленькая победа! Хоть она и не пожелала попрощаться, но я остался разговором доволен.
– Проблемы? – С тревогой спросил Антон.
– С чего взял?
– Маму знаю. – Вздохнул он, до того наивно, что я улыбнулся и потрепал его полосы.
– Нет проблем. Мы едем.
И, о чудо! Таких глаз у него даже я не видел.
– А… вещи, школа… нужно же предупредить.
– Мама всё решит, а вещи купим в процессе. В конце концов, что нам нужно, двум чертовски привлекательным парням?
– А куда мы едем?
– В Сочи. Был там?
– Не был. Мама с Кириллом, – произнося это имя, Антон непроизвольно кривился, – прошлым летом собирались. Он хотел вдвоём, а мама со мной, в результате не поехал никто.
– Грустно.
– Согласен. А ты? Был там?
– Много раз. Я люблю родные курорты.
– Я тоже… наверно. А там сейчас холодно?
– По нашим меркам как тёплая осень. Четырнадцать – пятнадцать градусов. В море не полезем, но кафе, аквапарк, и кинотеатр я тебя обещаю. Так же богатую культурную программу и поверь, я тебе нефига не экскурсовод.
После последних слов несколько помрачневший Антон оживился. И мне нравился его настрой. Сразу видно: парню не сладко жилось всё это время. Кирилла я знаю слишком давно, чтобы питать иллюзии на его счёт: детей он не просто не любит, он их не замечает, не считает достойными внимания. Ноль, пустое место, не более того. Он любит деньги и женщин, а всё остальное – излишне. Я в своё время тоже был таким, да что, собственно, в своё время… Я и сейчас такой, только вот Антон мне действительно как родной. Не могу описать и понять, почему так сложилось, условно назовём это «родственные души», и Алесю я люблю. Кирилл наверняка пытался мальца отжать от матери, он не любит делиться, и того практически затоптал. Антон повзрослел слишком быстро, хочет сильным казаться, а это не правильно. У ребёнка должно быть детство и только он сам должен решать, когда тому заканчиваться. Короче, впереди у нас была неделя отрыва, и я готовился на целую жизнь приблизиться к Алесе, как бы она не городила вокруг себя заборы.
Я волновалась. Я сходила с ума. Я не могла уснуть, ни ела, ни пила, я сидела рядом с телефоном в некой прострации. Прошло более суток, с тех пор, как Дима увёз Антона и не то, чтобы я боялась, что он ему навредит, нет, я была уверена в обратном. Меня беспокоило то, что сын к нему привяжется настолько, что потом просто невозможно будет эту связь разорвать. Вернулась к жизни только тогда, когда снова услышала голос Антона в трубке. Он что-то долго и радостно рассказывал, назвал точное место, где они остановились, где успели побывать и что планируют ещё сделать, но я этого практически не слышала. В голове пульсировала только одна мысль: с ним всё в порядке. Потом стало немного легче, в социальной сети на страничке Антона каждый день стали появляться новые фотографии и я мгла теперь не только услышать, но и воочию наблюдать за тем, как счастлив мой ребёнок и с каждой новой фотографией я очередной раз убеждалась, что совершила ошибку, бросив Диму тогда. Ещё через два дня, мне позвонил адвокат Галаева и пригласил на встречу побеседовать, но, как выяснилось позже – встреча как таковой, мирной беседой, не являлась. Это был полноценный бракоразводный процесс, с судьёй. Кирилла не было, наш семейный, а теперь уже только его адвокат утверждал, что истец задерживается, начали без него, наверняка немалые деньги заплатили за срочность и конфиденциальность. Весь процесс занял не более двух часов, хотя я была практически уверена, что мы обойдёмся и меньшим временем. Всё происходящее больше напоминало фарс, в котором я предстала как лживая особа, желающая окрутить состоятельного человека. Задевало только то, что сам Кир решил не присутствовать, я бы с удовольствием посмотрела ему в глаза при такой речи его защитника. В итоге я отказалась от всех претензий на свою долю имущества и финансов, на которые имела право при разводе по брачному контракту. Я бы и без того от них отказалась, да и вся пламенная речь этого червя едва ли могла повлиять на ход дела, ведь в нашем договоре ничего не сказано про измены (взаимные, кстати), обманы и тому подобную чушь. Но нет же, ему нужно было меня извалять в грязи. Ему – это адвокату, Клименко Владиславу Игоревичу. Я и не сомневалась в том, что вся эта возня – дело его рук. Мы с Владом никогда не могли найти общий язык, а то, что я стала правой рукой Кирилла его и вовсе взбесило, а теперь он отыгрался. Браво, но не впечатляет, ничуть! Под конец слушания, уже, когда судья всё-таки вынесла свой приговор, и мы считались официально разведённой парой, в зале появился Кирилл. Красивый, серьёзный, деловой. Сейчас он выглядел несколько иначе, словно помолодел, или это я теперь смотрю на него не как на мужа?.. В общем, неважно. Он мило улыбнулся судье, извинился за опоздание и присел дослушивать заключительную часть.
– Я не понял, – повернулся он ко мне, – Алесь, я, конечно, всё понимаю, но мои подарки…
