это препятствие. Сразу после отражения атаки противника, я использовал стену огня и вложенную в нее изначальную энергию, как точку активации нового изменения явления.
Из-за близости Древа истока пустоты окружающее пространство в этом месте было наполнено изначальной энергией. Я использовал силу трех бессмертных меридиан, чтобы поглотить ее часть и создать великий изначальный символ.
Он слился со стеной огня, разбивая ее на две части. Они сформировали два огненных бича, которые тут же направили свои атаки на цилиня. Ощутив исходящую от них угрозу, монстр издал тихое рычание, после чего его грива вдруг окрасилась в голубой цвет.
Вокруг тела цилиня сформировался Домен воды. Чтобы выдержать мою атаку, зверь пустоты тоже использовал великий символ. Он укрепил за его счет свой Домен. Изменение явления цилиня смогло противостоять моим атакам огненными бичами.
Они нанесли по водяной защите монстра более дюжины ударов. Мощности каждого из них могло хватить для уничтожения всего племени Ританг. Даже мастер самосовершенствования ранга Слияния с пустотой не смел бы относиться к ним спустя рукава.
И все же, мой противник смог пережить эту атаку и снова остаться целым и невредимым. Но было видно, что долгое поддержание такой защиты дается ему с трудом.
Поэтому вскоре он перешел в контратаку. Его Домен быстро преобразился. Он сформировал образ головы водяного дракона. Полетев к одному из огненных бичей, он схватил его своей пастью и перекусил пополам. После образ дракона и огненный бич самоуничтожились.
Вся содержащаяся в нем вода преобразовалась и выпала настоящим дождем. Я едва успел защититься от него за счет расширения своего Домена грозового пламени. А все потому, что в каждой капле этого дождя содержалась сила Домена цилиня, вместе с убийственным намерением.
Ему даже удалось ослабить второй огненный бич до такой степени, что он уже практически начал распадаться. Быстро вернув себе контроль над этим изменением явления, я перезапустил его уже с другой структурой.
Теперь оно сформировало цветок лотоса с огромным количеством лепестков. В его центре, над сердцевиной ИньЯн, красовался другой великий изначальный символ. Он усиливал намерение меча, которое я вложил в это умение.
Пространственный лотос первого исхода являлся сплавом сразу двух основ. Намерение меча отвечало за атаку, а Сжигающее мир грозовое пламя поддерживало его основу, и контролировало мощность.
По моей команде сотни лепестков начали открываться от сердцевины лотоса. Они преображались в острые клинки, которые полетели прямо к цилиню.
На этот раз зверь пустоты использовал умение на основе элемента воздуха. Он сформировал великий изначальный символ. Спустя мгновение вокруг него закрутился настоящий вихрь.
Этот вихрь принял на себя атаку лепестков пространственного лотоса. Он даже смог ответить на нее собственными снарядами. Лезвия лепестков лотоса начали сталкиваться с клинками ветра, которые порождал вихрь с великим изначальным символом в центре.
Я впервые участвовал в сражении такого уровня. Так что сначала недооценил своего противника. В итоге он сумел активировать умение, которое было даже сильнее и масштабнее моего собственного.
Количество порождаемых вихрем клинков ветра быстро росло. Они летели во всех направлениях, не задевая только то место, где располагался сам цилинь и Древо истока пустоты.
Гигантский полукилометровый смерч казался огромным стихийным бедствием, силу и мощь которого невозможно было вообразить. Десятки порождаемых им снарядов, минуя зону атаки пространственного лотоса, летели прямо в меня. Чтобы заблокировать их, я был вынужден снова создать вокруг себя миниатюрный Домен грозового пламени.
Мне не хотелось уступать монстру в силе вмешательства в явление. Поэтому я продолжал подпитывать пространственный лотос изначальной энергией через три бессмертные меридианы. Наше противостояние с цилинем длилось довольно долго. Он, как и я, то же не желал сдаваться на милость победителя.
Я неотрывно смотрел в глаза монстра. Удивительно, но в них даже можно было прочитать некоторые эмоции, свойственные разумным существам. О том, что раса цилиней обладала интеллектом, было общеизвестно. Но он позволял им лишь хорошо выполнять функции охранников. Мыслить разумно они все равно не могли.
Представший же передо мной цилинь, на самом деле оказался разумным. В его взгляде читались боль с отчаянием, а также сильное нежелание уступать противнику. Он совершенно наплевал на свои звериные инстинкты и был готов умереть, защищая Древо истока пустоты. Обычные монстры никогда так себя не вели.
Эпилог
Спустя довольно продолжительный промежуток времени, поддерживая работу Пространственного лотоса первого исхода, я почувствовал, что мои бессмертные меридианы начали показывать признаки перегрева. Я ощутил начавшую усиливаться боль во всем организме. Казалось, что если продолжу использовать меридианы с той же интенсивностью и дальше, то могу серьезно их повредить.
Судя по ослабевшей ауре цилиня, он находился не в лучшей ситуации, чем я. Но желания отступить все равно не проявлял. Вложив всю силу в свое изменение явления, я позволил лотосу дать еще один залп образами клинков. Каждый из них содержал пространственные принципы, которые нарушили целостность материи Мироздания этого измерения.
Из-за образовавшихся аномалий вихрь цилиня начал показывать признаки разрушения. Решив, что настал решающий момент нашей битвы, я высвободил сердцевину ИньЯн, запуская ее прямо вместе с великим изначальным символом в центр вражеского изменения явления.
После разрушения баланса первоначал, эти силы взаимно аннигилировались, создавая мощную пространственную аномалию. Именно она и стала причиной разрушения вихря. Сформированный ей взрыв и последовавшая за ним ударная волна высвободились в сторону цилиня и Древа истока пустоты.
Сама дерево не пострадало, а вот цилиня зацепило серьезно. Его протащило по земле более пятидесяти метров и ударило об один из корней древа. Истратив большую часть сил на поддержание вихря, сейчас он находился в очень тяжелом состоянии.
Крепко сжав рукоять Демонического клинка, я резко ускорился за счет Техники грозового танца смерти. Мне понадобились считанные доли секунды, чтобы добраться до своего противника. Наполненное внутренней энергией лезвие моего оружия уже было готово поставить точку в нашем сражении.
В этот момент мне снова удалось встретиться со взглядом цилиня. Теперь в его глазах не было страха. В них застыло вечное, непреодолимое одиночество. А также грусть. Цилинь жалел, что не смог защитить вверенное ему когда-то место.
Остановив удар, я устало вздохнул и произнес:
— Тебе одиноко, да? Твой хозяин
